Его любимая нечисть

Минуты, прошедшие до появления Алескара, показались часами. А он еще нашел время проявлять чудеса воспитания и открыл портал ко входу в библиотеку, чтобы, как все нормальные люди, войти через дверь.

— Наконец-то! — не сдержала волнения я. Даже с кресла вскочила, но от того, чтобы броситься к нему, меня что-то остановило.

Вид у жутика был немногим лучше, чем в зеркале, он даже одежду сменить не успел. Зато принес ларчик с множеством небольших флаконов, наполненных разноцветными жидкостями, и какие-то целительские инструменты.

— Показывай, — распорядился он.

Я неловко развела руками, одновременно указывая на котел и на Багряну, которые располагались по разные стороны от меня.

— Где самый раненый? — Алескар не сдвинулся с места.

Пришлось больно куснуть себя за язык, чтобы не сообщить ему, что самый раненый тут сейчас он. Чудом сдержалась.

— К целителю убежал. — Прозвучало несколько абсурдно, но жених кивнул и заметно расслабился. Я же посчитала за благо уточнить: — Не уверена, что ему это поможет.

В первую очередь Алескара заинтересовало содержимое котла. Он склонился над ним, потянул носом, негромко хмыкнул, потом взял из ларца пустой флакон и аккуратно зачерпнул вязкой зеленой жижи. Капнул туда же чего-то золотистого… И опять хмыкнул. Уродливые пленки истаяли, и в синих глазах вспыхнул восхищенный огонь.

Присутствующие наблюдали за его манипуляциями с замиранием сердец. Ну те из нас, у которых эти сердца были. Багряна даже рыдать перестала. Я же… запуталась в собственных эмоциях. Этот его кривой хвост, и то, с какой готовностью блондинистое исчадие тьмы бросилось мне на выручку… К тому же я знаю, что раньше он был нормальным. В смысле, обычным. То есть не нечистью.

Да нет, быть не может! Это, наверное, волшебный напиток подействовал как-то не так. Не похож ведь… Ладно, лица я не помню, но у Ала волосы светлее, другого цвета глаза, характер другой, нет того тепла, к которому я когда-то тянулась. И зовут его иначе. Ерунда какая-то получается.

Не знаю, до чего бы я так додумалась, если бы Мррак за локоть не тронул.

— Можно тебя? — скелет указал на лестницу, спускающуюся в подвальное книгохранилище.

Вежливый полтергейст — это к неприятностям. Так что я смиренно кивнула и позволила себя увести. Целитель не посчитал наш уход достойной причиной, чтобы отвлечься от своих исследований.

Нижний зал отличался от верхнего особым синевато-фиолетовым освещением и еще тем, что цепи, которыми были прикованы к стеллажам обитающие здесь книги, были более массивными и напитанными магией. При нашем появлении книги принялись яростно трепыхаться и греметь, щелкать внушительными зубищами, торчащими прямо из обложек, и полыхать драгоценными камнями, которые украшали переплеты. Но я давно научилась не обращать на подобную активность внимания.

— Что?

Спустившись с лестницы, я остановилась и развернулась лицом к костлявому спутнику в пижонской одежде.

— Мара, а ты ничего странного не заметила?

Полтергейст оставался предельно серьезным, и это сильно настораживало.

Я философски пожала плечами.

— Это в нашей-то библиотеке? Да здесь нормального ничего уже несколько дней как нет. Ну разве только печенье у меня в столе самое обычное, хоть и черствое. А странностей у нас навалом.

— Нет печенья. — Полтергейст отчего-то заскучал. — Мы с Веником его вчера съели.

— Знаешь, — мне не то чтобы было жалко, но для приличия поворчать надо, — когда ты не ел, не одевался и вообще вел себя как нормальная низшая нечисть, было как-то спокойнее.

Мррак согласно кивнул и, пока его не лишили внезапно обретенных радостей жизни, поспешил сменить тему:

— Да я не о том. Ты не думаешь, что неспроста оба твоих поклонника в один день пришли побитые?

— Думаю, — честно кивнула я.

— Делать-то теперь что?! — всплеснул костлявыми руками скелет.

В срочном порядке выяснять некоторые детали биографий обоих женихов, осчастлививших меня своим вниманием. И ведь жила спокойно, вредничала помаленьку, водила запрещенные экскурсии, складывала золото на счет — и тут на тебе, свалилось счастье на мою рыжую голову! И что теперь с ним делать? Ну да сейчас не об этом. Надо бы понять, что такого во мне нашел Ал, кроме выгодной бабушки, которая и так ему благоволит. И почему Мелвин вернулся в город? За какой такой нечистью он охотится? И что за рана в сердце отражает его истинную суть?

Да уж, занятненько. Но разузнать все прямо сейчас возможности нет, поэтому возвращаемся наверх, делаем вид, будто ничего не заметили, и тихо надеемся, что эти двое не столкнутся.

Когда поднялись в зал для посетителей, Ал как раз осматривал Багряну. Ведьма не стеснялась и не отворачивалась. И уже не плакала. Легко было подумать, что талантливый целитель нашел к ней подход, но по лицу девушки было ясно другое: слишком гордая, чтобы раскисать перед какой-то нечистью.

— Должен сказать, я удивлен, — заметил мое появление Алескар. — Кьяна оказалась весьма талантливой. Такое зелье не каждому мастеру приготовить по силам.

— Она нечаянно, — не стала скрывать правду я.

— Тем более. — Уголки губ жениха дрогнули, намекая на улыбку. — Ей бы выкинуть из головы всякую ерунду и начать учиться, со временем получилась бы неплохая ведьма.

Багряниного фырканья мы притворились, что не заметили.

— Пожалуй, можно было бы ее даже в нашу школу определить, — продолжал Ал, не прекращая осматривать пострадавшую.

Он так и эдак поворачивал ее голову, брызгал на непривлекательное лицо каким-то отваром и после каждого действия неодобрительно поджимал губы. В конце концов Багряна не выдержала:

— Ну а со мной-то что? Сможешь вылечить?

Она смотрела на темного целителя так, словно он ей по гроб жизни должен. Алескара это как будто не раздражало.

— Нет, — спокойно отозвался он.

Кажется, мне встретился единственный представитель магической братии, способный вот так вот легко признать собственное бессилие.

Бывший представитель. Это многое объясняет.

— Врешь! — Ведьмочка с силой оттолкнула его и принялась метаться по библиотеке. — Ты специально этим паршивкам помогаешь! А они ограбили меня, потом изуродовали… Вот пойду к наставнице, а потом в магический патруль, будет вам!

Аккуратно закрыв ларец с лекарствами и инструментами, Алескар повернулся ко мне и требовательно изогнул бровь. Пришлось рассказывать про сестер и попытку украсть обложку.

— Никуда ты не пойдешь, — заключил редчайший вид нечисти, поглядывая на ведьмочку, снова нацелившуюся на обложку, как на блоху под лупой. — Твое лицо свидетельствует против тебя же. И потом, тебе нужно исправляться, совершать хорошие поступки и прекращать тянуть руки к чужому.

Странные речи в устах нечисти.