Его маленькая предательница

Приблизилась к огромному мужчине, такому строгому и желанному, и выдохнула:

— Привет.

Медведев некоторое время смотрел на меня, а потом взял руку и потянул на себя. Прикоснулся пальцами к моей щеке и лениво поинтересовался:

— И куда собралась?

Улыбнулась и нежно провела по груди, ощущая под рубашкой мускулистое тело. Интересно, раньше боялась таких огромных мужчин, а сейчас мне нужен был именно такой, а если конкретнее, то один — Медведев.

— Ну… фильм посмотреть, — отозвалась, чувствуя, как по коже пошла дрожь от его прикосновений. И так всегда. Не могла спокойно реагировать, желая большего, ведь мне всегда их было катастрофически мало. Я искренне переживала, что разлука близка, и поэтому наслаждалась каждой минутой нашего общения.

— И с кем?

— С кем хотела, тот сильно занят, — смело выдала, надеясь, что намек очевиден, и посмотрела ему в глаза, отмечая, как в них загорелся хищный огонек и удовольствие.

Олег привлек, вернее, вдолбил в свое мощное тело, и вдохнул запах моих волос. Было так странно и невероятно приятно. Закрыла глаза на секунду и подумала, что счастлива. Все мысли, обиды, вопросы испарились. Были только мы. А это так много.

— Он уже освободился, так что можем идти, — выдал вдруг мужчина и, осторожно ухватив пальцами мой подбородок, наклонился и поцеловал. Жадно, собственнически и невероятно сладко.

Я отчаянно отвечала, наслаждаясь невыносимой опьяняющей лаской. Обнимала его, цепляясь пальцами невероятно сильно, чтобы знать, что это происходит в реальности, а не в моем сне. Мечтала, чтобы поцелуй не заканчивался.

Через время, жадно глотая воздух, взглянула в его довольные глаза и весело заявила:

— Но я отказалась от билетов.

— А я купил и если поспешим, то успеем вовремя.

Провела по его плечам, приходя в восторг от сильных рук, и выдала:

— Я бы с радостью поехала домой и провела чудесный вечер в постели.

— Даже не сомневайся, но после кинотеатра. Чтобы я был уверен в том, что желание девушки исполнено.

— Раз так… то поехали, — прошептала и, нежно прикоснувшись к губам, выдохнула: — Или опоздаем…

— Там всегда идет ненужная реклама. Уверен, успеем, — выдохнул Медведев и вновь накрыл мои губы.

Глава 20

Поздним вечером сидела с подругой в кухне своей квартиры, выпивая чай с пирогом. Маша тоже приготовила, и он благополучно лежал в мусорном ведре. Сгорел до черных угольков. Когда еще только вышла из лифта, по запаху поняла, что у кого-то что-то сгорело. Оказалось, что у меня. Открыв дверь, бросилась на кухню и увидела подругу. Она стояла на балконе и смотрела в одну точку, ни на что не реагируя. Пока перемыла посуду, отдраила духовой шкаф, убрала все по местам, в мультиварке поднялся пирог.

Покормив Алену, и дождавшись, пока она убежит играть в зал, посмотрела на подругу. Вроде отошла, даже пирог откусила, поэтому поставила кружку на стол и спросила:

— Что случилось?

Лотова пожала плечами. Такая маленькая, хрупкая, ранимая — она была похожа на нежную Дюймовочку. Я сама была невысокого роста, но рядом с ней казалась себе огромной и неуклюжей.

Ответ меня не устроил. Поэтому попыталась еще раз. Кто не сдается, тот всегда получает результат — примерно так я объясняла свою наглость и любопытство.

— Маша, чем ты так расстроена?

Подруга вздохнула и с печалью во взгляде посмотрела на меня.

— Он здесь… — это все что я услышала.

Пораженно ахнула и с волнением прошептала:

— Высоков здесь? Он к тебе приходил? Шантажировал? — моментально начала глазами искать телефон, который закинула неизвестно куда, когда спасала свою кухню.

Хотела позвонить Медведеву. Так просто нельзя оставлять. Этот маньяк ведь может ее убить, чтобы его фамилию не слагали по судам. Только бы найти, куда его зашвырнула.

Конечно, Олег сейчас в Казани, но все равно мог что-нибудь придумать для защиты Марии и ее дочери. Вчера мы так и не поговорили, о чем сегодня весь день жалела. Да что там, мы даже половину фильма не высидели и поехали домой, где наслаждались нашей страстью. А как иначе, если он в кинотеатре сообщил, что с утра уже улетает.

Но об этом потом. Сейчас важно совсем другое. Увидев часть сотового телефона на подоконнике под газетами, поднялась и быстро вытянула его, удивляясь, как я умудрилась его туда закинуть. Быстро активировала экран и только хотела нажать на телефонную книгу, как вдруг подруга подскочила ко мне и накрыла своей ладонью мою, громко выкрикивая:

— Нет, Ира! Я не о Владимире говорила! Не звони! Это не Высоков!

Плюхнулась на стул и непонимающе прошептала:

— А кто тогда?

Лотова начала ходить взад и вперед по кухне, нервно дергая за занавески, полотенце, лежащее на столешнице, словно пыталась за что-то уцепиться. Понимая, что она ничего не скажет в таком состоянии, спокойно произнесла:

— Маша, скажи мне, про кого ты сказала?

Она обхватила себя руками и еле слышно выдала:

— Ферзь. Я про него говорила! Это Ферзь! Он здесь… в городе. Вроде как здоров. И…

Замолчала. Вот так всегда!

— И… — попыталась расшевелить ее, чтобы она не потеряла мысль. Но Маша будто ушла в себя. Есть у нее такая черта — начинает говорить и пропадает, уходит в свои мысли. Мне даже было интересно — все художницы такие или Маша столь интересная натура? Странно, но в любом случае, я была рада, что наши пути сошлись и у меня есть такая подруга.

Сделала глоток чая и спокойно поинтересовалась:

— Он к тебе подходил? Вы разговаривали?

— Нет. Не подходил. Понимаешь, я хотела… Нет, я не хотела идти к нему в больницу, поэтому отправила сообщение с благодарностью и пожеланием…

— Здоровья, — уверенно пробубнила за нее, откусывая кусочек пирога.

— Нет, чтобы мы больше никогда не встретились.

Подавилась куском. Где-то застрял в горле — ни туда и ни сюда. Успокоилась и протолкнула кусочком хлеба, запивая водой. Чувствуя боль в грудной клетке от своего неудачного поглощения, скривилась и, подняв бровь, уточнила:

— И это ты ему написала?

— Ну да… Я просто не знала, что писать. Если честно, совсем не люблю писать… И тем более ему… Мы… Ммм… Я дура. Зачем вообще написала? Нужно было оставить все как есть. Или нет? Ведь он спас меня и мою девочку. Нужно было поблагодарить. И я… решилась. Так и написала: «Выздоравливай. Надеюсь, мы больше не встретимся».

«Да уж — у Марии талант поддержать человека в больнице. Ферзь однозначно оценил ее заботу и прочувствовал».

Нахмурилась и посмотрела на дрожащую подругу. Она очень плохо выглядела — бледная, глаза огромные, руки постоянно в движении.

Лотова внимательно следила за моим выражением лица. Потом прищурилась, сделала шаг ко мне, и воскликнула:

— А что еще нужно было написать? Мы… Я очень благодарна, но мне не хотелось, чтобы он подумал, что я переживаю о нем. Ему не нужно и мне. Вот и я как бы…