Его наследник

По пути постучал в комнату прислуги, которая сегодня так удачно осталась с нами. Встревоженная и растрепанная со сна женщина выглянула к нам. Глаза её расширились от картины, которую она узрела.

— Что случилось?

— Мы едем в больницу. Позаботьтесь о Богдане.

— Да-да, конечно, — ответила она. — Не переживайте.

Больше не сказав ни слова пошёл вниз.

— Эта? — спросил, кивая головой на маленькую чёрную сумку на комоде прихожей.

— Да, — ответила она и снова всхлипнула.

Взял одной рукой сумку и зажал её подбородком.

— Терпи, милая, терпи, — говорил ей, неся к машине плачущую на моих руках девушку. — Дыши глубоко, не дай ему уйти от нас.

Бережно положил Веру на заднее сидение и сел за руль. Дал по газам и домчался за минуты до ближайшей больницы. Снова взял её на руки и понес в приёмный покой.

Увидев рыдающую девушку в одеяле, врачи тут же засуетились.

— Что случилось? — деловито спросила женщина в белом халате.

— Моя жена беременна, и очень переволновалась. Спасите ребёнка, — ответил ей.

— Так, — тут же она пошла вперёд. — Идите за мной. Отнесём её сразу в гинекологию.

Мы поднялись на лифте на третий этаж и прошли по коридору до кабинета осмотров.

— Анна Дмитриевна, тут у девушки угроза, посмотрите, — заглянула в кабинет доктор.

— Да, конечно, пусть заходит, — ответил ей тут же другой женский голос.

Доктор, что провожала нас, махнула рукой, чтобы я занёс Веру. Она дрожала и цеплялась за меня — боялась. Впрочем, я тоже. Но сейчас не время поддаваться эмоциям.

— Кладите на кушетку, — сказала девушка-доктор.

Такая молодая… Надеюсь, ей хватит опыта, чтобы сохранить нашего малыша.

Я опустил жену на кушетку и отошёл в сторону. Врач тут же стала заниматься ей.

— Медсестёр ко мне, — неожиданно властно и строго сказала молодая доктор. — А вы, мужчина, выйдете вон. Ждите в коридоре.

Несколько девушек, спешивших на помощь доктору, вытолкали меня и закрыли дверь. Начали бегать туда-сюда. Несли штатив для капельниц, какие-то лекарства, шприцы.

Я опустился на скамейку возле кабинета и уставился невидящим взглядом в стену.

— Эй, — окликнул меня кто-то и я сфокусировал взгляд на одной из сестёр, что сейчас занимались моей женой. — Вам плохо? У вас губы белые.

— Нет, всё нормально, — хмуро отозвался я. — Ей помогите. Я справлюсь.

— Обязательно, — кивнула она. — Помощь уже оказывается. Всё будет хорошо.

— У вас можно покурить где-то? — спросил я.

Сестра замялась какое-то время. А потом сказала негромко:

— Вон там, за углом, курилка. Она вообще-то только для нас, но вам сейчас это нужно. Идите, постарайтесь успокоиться. На всё воля Божья, а мы сделаем всё, что от нас зависит. Главное, что вы не опоздали. Идите.

— Документы? — раздался строгий голос из приоткрывшейся двери.

— А…да, вот они, — показал я сумку в моей руку.

Даже не замечал, что обнимался с ней как с родной и вцепился пальцами в кожу мёртвой хваткой.

— Давайте, я передам, — дружелюбно сказала сестра и я разжал пальцы. — Идите, успокойте нервы. Если что — обращайтесь, дадим что-нибудь.

— Спасибо, — ответил я и вдруг понял, что сигареты не ношу с собой, так как курю редко.

Пошёл вниз, в машину. Там в бардачке припрятаны сигареты на случай нервов. И сегодня настал именно тот день, когда без них мне не обойтись. Взял пачку и зажигалку, нашел на улице место для курения и подкурил сигарету. Дул ледяной ветер, но я будто не замечал его вовсе. Мне было всё равно. На душе было настолько тяжело, что на то, что происходит вокруг, просто не обращал внимания.

Пара затяжек меня немного успокоили, но в данной ситуации меня не успокоит окончательно даже вся пачка, выкуренная разом. Смотрел на тлеющий уголёк на кончике сигареты и думал.

Человеческая жизнь такая хрупкая, особенно детская. Дорогая и хрупкая. Но мы не ценим её, пока не случится что-то плохое, как сегодня. Почему я позволял себе обижать Веру даже тогда, когда она уже была беременна? Я уверен, что эти её нервы не прошли следом, и сейчас я тоже напрямую виноват в том, что теперь требуется спасать моего ребёнка. Катализатором и последней каплей стала ситуация с её мамой, но если бы Вера до этого не переживала бы ещё и из-за меня, возможно, всё прошло бы в более лёгкой форме.

И почему я не думал об этом раньше? Говорю ей, что люблю, и продолжаю гнуть свою линию. В таком случае, я люблю вовсе не её, а себя. Обычный эгоист. Любить другого человека — значит, думать прежде всего о нём.

Жизнь однажды уже лишила меня сына. Сейчас ситуация может повториться.

Я не должен быть таким эгоистом с матерью своих детей. Я всё изменю, ведь это в моих силах, и от меня зависит внутреннее состояние Веры. Я всё исправлю. Только бы не было поздно…

Глава 65

Спустя минут сорок врач, принявший Веру в смотровом кабинете, вышла в коридоре. Я сидел на лавке в коридоре, ожидая новостей. Сразу же поднялся ей навстречу.

— Вы Игорь, супруг Веры Тихомировой. Так? — подошла ко мне молодая женщина.

— Да, всё верно, — кивнул я.

— Ну что ж, должна сообщить, что опасность миновала. Ребёнка мы сохранили, жене вашей тоже ничего не угрожает. Вера Андреевна ещё погостит, конечно же, у нас. Мы её должны наблюдать как минимум неделю.

На этих словах я будто физически ощутил, как падает тяжёлый валун с души, а вместо него расцветают нежные бутоны. Какое счастье, что всё обошлось. Вера поправится очень скоро, и мы все втроём поедем домой, к Богдану, который сейчас находится под присмотром прислуги.

— Да, конечно. Сколько нужно — столько и останется. Только просьба — разместите её в хорошей палате.

— У нас есть платные номера.

— Хорошо, о деньгах не беспокойтесь. Главное, чтобы Вере было комфортно, и ей было оказано должное внимание.