Его невеста

– Шестерок за мной прислал? – зарычал Эмиль и швырнул избитого вампира на пол. Тот упал, зажимая разбитый нос, словно пачкать хозяйский ковер неприлично. – А сам сюда поехал?

Я поняла, что его так взбесило: раз главный здесь, то и властью признал Андрея. Отправить за Эмилем посыльных – это все равно, что на больную мозоль наступить.

– Все ясно, – заключил гость. – Значит, город вы поделили... Так не принято, Андрей, что за беспредел ты устроил?

– Какая разница. Мы договорились мирно…

Конец фразы потонул в психованном вопле Эмиля:

– Это не твое дело!

Что-то он разошелся.

На месте он не смог стоять: не спуская агрессивного взгляда, Эмиль прошел влево, словно выбирал позицию для броска, затем вправо. Встревоженный, дикий, как лев, которому кинули вызов.

Губы кривились в оскале, то ли от презрения, то ли от ярости. Вот они, эмоции Эмиля, на права которого посягнули.

Я отступила к стене и сделала вид, что потеряла что-то в сумке. Палец уверенно лег на холодный спусковой крючок.

Эмиль остановился, спиной частично закрыв мне обзор. А если завяжется перестрелка, первым лучше валить лидера.

– За что избил?

Вампир так и стоял на коленях с зажатым носом, не решаясь встать.

– За неуважение, – с тихой яростью ответил Эмиль. – Он помешал мне отдыхать. Назвал жену стриптизершей.

– Я не знал, что жена. Она танцевала, – гнусаво ответил пострадавший. – Развязно.

Андрей удивленно поднял брови.

– Эмиль, успокойся. Мы сожалеем, что так получилось, но ты не тому характер показываешь, – на последнем слове голос Андрея неожиданно стал ниже.

От этого демонического тона по рукам поползли мурашки, как от электричества. Андрей явно предупреждал.

Обстановка в кабинете неуловимо изменилась. Седоволосый вампир остался в прежней позе – уверенной, выражающей превосходство. Андрей опустил голову. А тот, что стоял на коленях с разбитым лицом, казалось, перестал дышать.

Если бы я не боялась, я бы вытащила оружие. Честно. Пока я старалась слиться с обстановкой, шкурой чувствуя: вляпались.

Эмиль по очереди оглядел присутствующих, взвешивая ситуацию.

– Слышал я о тебе, Эмиль Кац, – с презрением заговорил вампир. – Говорят, не боишься никого, наглый сильно. Берешь много. За жену обиделся… Что ж, понимаю. Сам женат. А это не твою жену пару лет назад втроем в подвале развлекали? А, Эмиль? Не хватило науки?

Мой мир сузился в одну точку.

Он же сказал, что всех убил.

Сказал, выследил каждого, кто в ту ночь был в доме, что никто не знает…

Так почему мой оживший кошмар со мной в одной комнате?

Глава 9

Дыхание стало болезненным, а звуки – оглушительными.

Твердая стена позади давила в спину… Шероховатая наощупь, но теплая. Почему-то дорогие обои всегда такие – теплые, как бархат. Я ощущала это открытой кожей и ладонью левой руки.

Правая сжалась на ложе рукоятки, но палец на спусковом крючке налился свинцом.

Эмиль же сказал…

Шея напряглась так сильно, что заныли мышцы. Я не могла оторвать взгляд от вампира у окна и его глаз, полных презрения.

Он был уверен, что все сойдет с рук. Что нас можно размазать на глазах у Андрея.

Но именно насмешка его подвела. Нам их хватило с лихвой за три года.

Эмиль поднял пистолет – стрелял навскидку, без остановки, пока не опустел магазин. Первое же попадание окрасило окно за вампиром в красный – словно краской из пульверизатора, стекло лопнуло, покрываясь белой паутиной трещин с дырами в центре. Пули ложились кучно, разрывая стекло. У Эмиля сорок пятый. После второго выстрела кроме крови наружу полетели сгустки.

Он опустил руки, чтобы поменять магазин. Вампир неуклюже повалился на подоконник и сполз на пол, подергиваясь.

После последнего выстрела голос Андрея показался оглушительным:

– Какого хрена ты творишь? Эмиль!

Избитый вампир медленно поднял руки над головой. Он стоял на коленях спиной к нам, пригнув голову. Руки тряслись, он хотел что-то сказать, но с первым звуком голоса Эмиль высадил в него пол обоймы.

Он обернулся: взгляд скользнул по мне, не замечая. Открытый рот, полный заостренных зубов, кривился, верхняя губа поднялась. Однажды, с таким же свирепым лицом, он держал пистолет у моей головы.

Эмиль быстро вышел из кабинета.

– Иди сюда! – услышала я рычание в коридоре.

Он искал третьего. Выстрелы где-то внизу – на первом этаже? Эмиль убирал свидетелей своего позора, но ведь… Андрей тоже слышал это.

Я смотрела в проем – Эмилю вслед, поэтому не увидела, как ко мне подошли, а ощутила руку на плече и резко обернулась. Андрей что-то говорил, только я не слышала, оглушенная.

Сначала я посмотрела на пальцы на моем плече, а когда он взял мое лицо в ладони – ему в глаза. Чего ему надо?

– Яна, – звук донесся, как издалека. – Не плачь.

Я и не…

Пальцы сжались и я вырвалась. Убрала руку из сумки, напряженный палец болел так сильно, словно по нему ударили молотком. Но как часто бывает после эмоционального пика, меня начинало трясти – ноги стали слабыми.

Я опустила голову, избегая его взгляда. Хватит на меня пялиться!

Удушливой волной меня захлестнул стыд. Ненавижу быть беззащитной, эта уязвимость, как позорное клеймо. Это стыд я едва пережила перед Эмилем. Не заставляйте меня снова.

Стоило о нем вспомнить, как он появился на пороге. Лицо напряженное и дышит ртом – тяжело, словно Эмилю больно. Смотрел он на Андрея. Размышлял, не убрать ли последнего свидетеля.

Надо взять себя в руки. Пока не поздно.

Я набралась смелости и подошла к Эмилю. Запустила руки под пиджак, гладила, пытаясь успокоить. Я бы поцеловала его, но высокого мужчину без его желания не поцелуешь, поэтому начала гладить губы ладонями.

Пистолет пока был опущен стволом к полу. Успокойся, Эмиль. Не надо.