Его огонь горит для меня. Том 2
Шрифт:
— Если говорить о хорошем, то оно не сбудется? — спросил Кас.
— Сбудется, только тот, кому оно предначертано, воспримет его как должное, понимаешь? Будет стоять, уперев руки в боки и притопывать ногой: «А где это тут обещанное мне счастье? Ну-ка несите поскорее, оно моё, я на него имею все права». А счастье обидится и не наступит. И тогда вообще лучше бы тебе спрятаться подальше, потому что тот, кому оно было предначертано, придёт и спросит его с тебя. Скажет: «Гадкий прорицатель, где обещанное мне счастье? Нету! Плохой ты, слабый и неумелый!».
— И тебе так говорили?
— Да до
Кас уставился на меня удивлённо и с заметной долей укоризны.
— Не надо так, Алина.
— Я уже поняла, хороший мой. И прости, Вельма, за сомнения в твоих способностях. Кстати, платье очень красивое.
— Да, видела бы ты колебания в глазах портнихи, когда я попросила сшить наряд на два размера меньше. И триумф, когда я в него не влезла, — рассмеялась варварка.
— То есть время, чтобы взять еду у тебя всё-таки было?
— Было. Но вынужденное скудное питание и обилие времени на тренировки я приняла с подобающей смиренностью. Только Лиссе не говори, — заговорчески шепнула она.
Ринар всё это время молча стоял рядом. И взял за руку, поцеловав запястье, только когда все отошли.
— Устала?
— Да. Давай поблагодарим всех ещё раз и уйдём?
— Ещё рано, любимая. Мы ждём появление богини.
— А если мы уйдём раньше?
— То богиня нас всё равно найдёт, но может рассердиться и одарить чем-то эдаким. Редкой способностью говорить с лягушками, например.
— И что в этой способности плохого?
— То, что её обладатель всё-таки предпочитал говорить с людьми.
— Тогда, конечно, подождём. Хотя если ты тоже станешь лягушкой, то я не против. Да и угроза миру лягушкам не страшна, они слишком мало живут.
— Людьми мы проживём дольше.
— Но всё равно не вечно.
— Какой фатализм в устах такой невероятно красивой и юной девушки. Знаешь, я к смерти всегда был равнодушен, никогда её не боялся. А теперь боюсь. И твоей, и своей, что самое неприятное.
— Почему неприятное?
— Потому что иногда бесстрашие — это тот последний аргумент, который решает исход битвы. Так было с Телиусом, он боялся умереть, а я нет. Теперь же придётся осторожничать.
— Нет, придётся искоренять врагов заранее, а не ждать, пока они придут к нам на порог. Превентивные меры — самые эффективные.
— Вот поэтому Совет возглавишь ты, любимая.
Я прижалась к родному плечу и прикрыла глаза. Сильная рука поддержала, давая опору и отдых ногам. Пришлось настраиваться на долгое ожидание, но, к моей огромной радости, богиня пришла совсем скоро. Первыми она одарила Аркая и Вельму, затем Сина и Яну, потом остальных новобрачных и только в самом конце подошла к нам.
— Всевышняя, — почтительно кивнул Ринар.
— Здравствуй, Эринар. Прими мой дар, — она мягко толкнула его в грудь, и на секунду вокруг полыхнуло сияние.
— Благодарю.
— Алина, вижу моя сестра тебя уже одарила. Что ж, я добавлю.
Хлопнув с двух сторон мне по ушам так, что помещение вокруг зазвенело и закачалось, она уже исчезла из вида.
— Спасибо, Всевышняя, — полепетала ей вслед. — Ринар,
это была богиня Плодородия?— Ещё Любви и Жизни. Триединая.
— И что она нам подарила?
— Не узнаем, пока дар не будет использован. С богами так. Поэтому гадать бесполезно. Есть маги, которые могут примерно подсказать по артефактам типа твоих серёг, но точно сказать не может никто, поэтому лучше совсем не знать, а жить как раньше. Чтобы не отравлять себе существование. Мы, кстати, можем идти.
Радостно протянув ему руки, я с удовольствием проследовала за ним в портал, идти пешком куда-либо сил не было совершенно.
Как же странно было увидеть сделанную мною кровать в его спальне!
— Порталом заносили, пришлось даже стену в клинике разбирать, чтобы её развернуть. Но я настаивал, уж больно спится на ней хорошо.
— Я когда её делала, то загадала, чтобы время, проведенное в ней, ощущалось иначе, дольше. Может, поэтому в ней лучше высыпаешься за пару часов. Кажется, что дольше спишь…
Я села на постель и начала снимать босоножки, но Ринар меня опередил. Освободив от обуви, он погладил ступни пальцами, вызвав у меня приступ блаженства.
— Как ты смотришь на то, чтобы искупаться?
— Ванная слишком далеко, не дойду, — решила я немного покапризничать.
— Тогда я тебя донесу.
Слова с делом у него не разошлись, несколько мгновений спустя мы уже стояли над наполненной водой огромной каменной чашей.
— По поводу этой ночи. Я не настаиваю и буду ждать, пока ты не будешь готова.
Он приобнял меня и поцеловал в висок.
— Рассчитываешь на то, что сама стану тебя уговаривать? — поддела я.
— Рассчитываю на то, что ты станешь меня соблазнять…
— Вот так? — невинно спросила я, мысленно приказав Ованесу свернуться в браслет и не отсвечивать. Под платьем у меня были только трусики, но от них я тоже избавилась под пристальным взглядом мужа. — Ты в кителе будешь купаться или всё-таки разденешься? Или тебе помочь?
— Помочь.
Раздевать своего мужчину было волнительно и приятно. От мысли, что сегодня мы можем пойти до конца, и нет ни одной причины останавливаться, становилось жарко и немного страшно. Пальцы путались, поэтому мундир я расстёгивала долго, хотя пуговиц там было немного. Муж меня не торопил. Хорошо, что рубашки в этом мире снимают через голову и пуговиц нет даже на широком вороте.
Когда он остался в одних брюках, я не удержалась и скользнула руками по горячему рельефному телу. Как же он хорош! И неужели всё это великолепие моё?
— Скажи ещё раз.
Ринар понял, что я имею в виду, приподнял пальцами лицо за подбородок, посмотрел в глаза и тихо, но твёрдо проговорил:
— Я люблю тебя и принадлежу только тебе. До конца жизни.
— Я тоже люблю тебя.
Больше слов не было. С его брюками боролись вместе, затем муж буквально затащил меня в ванную. От его горячих поцелуев и ласк тело слушалось с трудом. Я старалась отвечать на поцелуи, но в этой чувственной игре всё равно безнадёжно проигрывала. Первый взрыв удовольствия накрыл меня в ванной, когда его пальцы нашли все самые чувствительные точки на моём теле. От пылающего огнём Ринара вода стала невыносимо горячей, и мы переместились на постель.