Его осенило в воскресенье

Кроме того, в комиссариате на виа Борго Дора, где никто, правда, не заметил подозрительной машины, один из агентов вспомнил, что каждую субботу утром агенты ближнего отделения транспортной полиции обходили все машины, оставленные возле «Балуна» в тех местах, где стоянка запрещена, и наклеивали извещение о штрафе. Не мешало бы с ними потолковать. Идея оказалась плодотворной. И синий «фиат-124» не избежал штрафа, копия квитанции — у Де Пальмы в кармане.

— Отлично, — сказал Сантамария, значит, увидимся в условленном месте.

— Договорились.

Реджис, который на время разговора почтительно удалился в гостиную, услышав, что Сантамария повесил трубку, проскользнул в коридор.

— Господин комиссар, — сказал он, судорожно размахивая руками, — я хочу, чтобы вы знали… для меня этот день… эта встреча… хотел бы вам выразить… но не нахожу слов…

Вся прелесть людской неблагодарности заключается в том, что они этих слов даже и не ищут, подумал Сантамария, спускаясь в лифте.

4

Сантамария опустил оконное стекло. Без двух минут час. Не самое благоприятное время для визита, как выражаются люди из «высшего круга».

— Сверни направо, — сказал он шоферу, который притормозил у развилки дорог. Они проехали мимо трех старинных оград, поросших каприфолем.

— Сюда, — сказал шоферу Сантамария. — Въезжайте!

Машина углубилась в темную, зеленую аллею. Ветки деревьев задевали за крышу и дверцу машины, и Сантамария невольно наклонил голову. И тут он заметил, что шофер поступил так же.

— Медленнее, — сказал Сантамария.

Одолев четыре поворота, совершенно неразличимых издали из-за зелени, машина выехала наконец к широкой, квадратной, посыпанной гравием площадке перед виллой. Сантамария вышел из машины, и в глаза ему ударили слепящие лучи солнца, а ветер донес острый аромат цветов. Он взглянул вверх: на всех трех этажах виллы, которая стояла к площадке торцом, окна были закрыты, к террасе вела каменная лестница, украшенная статуями, по всей вероятности восемнадцатого века. Он наверняка найдет Анну Карлу и Кампи на террасе, где они укрылись от солнца. Он зашагал по хрустящему гравию, а затем, щурясь от солнца, стал медленно взбираться по пологой лестнице мимо поросших мхом серых Венер и безруких Минерв. Когда он поднял глаза, то увидел Кампи, который стоял на последней ступеньке с веточкой в руке.

— О, это вы, Сантамария! — воскликнул Кампи. — Добрый день.

— Я немного не вовремя, — сказал Сантамария.

— Ну что вы! — Кампи жестом дал понять, что кое-кому вполне простительно являться и в обеденный час. — Анна Карла внизу, — добавил он. — Давайте спустимся, а то здесь можно умереть от жары.

Сантамария огляделся и увидел, что Анна Карла сидит к нему спиной на полянке под гигантским кедром, серебристые листья которого почти касались земли. Рядом стояли плетеные бамбуковые кресла, в траве валялись газеты и журналы.

— Анна Карла, посмотри, кто к нам пожаловал! — крикнул Кампи, когда они уже почти подошли к полянке.

Анна Карла обернулась, готовая одарить гостя дежурной улыбкой, но, узнав Сантамарию, сразу поднялась и торопливо пошла ему навстречу. Лицо ее выражало искреннюю, нескрываемую радость. Сантамарии показалось, что он никогда в жизни своей не видел столь красивой женщины и никогда еще он не испытывал такой нежности.

Может, это после Реджиса и его отвратительной физиономии, подумал Сантамария, ища спасения в иронии. Факты, нужно держаться фактов.

— Что вы нам скажете, комиссар?

Она так же, как и Кампи, понимала: Сантамария не приехал бы, не будь серьезной причины. Но Кампи и тут старался навязать светские правила игры. А вот Анна Карла вела себя естественно и просто.

— Преступление раскрыто, — тусклым голосом объяснил Кампи. — Как видишь, комиссар нашел трубу.

Анна Карла решила, что Массимо шутит, но комиссар даже не улыбнулся.

— Серьезно? — взволнованно спросила она.

— Да, но это не труба, а свернутый лист ватмана, проект, — сказал Сантамария.

— Ах так! — воскликнул Кампи, разломив ветку надвое. — Значит, побудительной причиной было… Дайте мне подумать…

Сантамария дал ему подумать.

— Присядьте хоть на минуту, — вполголоса попросила Анна Карла.

— Нет-нет, я лучше постою, — ответил Сантамария.

— Вижу служебные кабинеты, — по слогам, словно ясновидец, проговорил Кампи, — много служебных кабинетов… Коррупцию или шантаж… Строительную аферу. Много миллионов.

— Браво, — сказал Сантамария.

— Лелло обо всем этом узнал, и потому его убили!

— Да, вы угадали.

— О, но все-таки! — воскликнула Анна Карла.

— Что с тобой? — холодно спросил Кампи.

— Но все-таки, кто же убил Гарроне и Лелло? Вы это знаете, комиссар?

— Да, — помолчав, ответил Сантамария. — И знаю, что их убили не вы. Я специально приехал, чтобы вам об этом сказать.

Кампи едва заметно поклонился Сантамарии.

— Не сочтите меня самонадеянным, но я это знал и прежде.

— Да, но я-то не знал, синьор Кампи. Поставьте себя на мое место.

Кампи расщепил веточку на тоненькие кусочки, а потом бросил их далеко в траву.

— Во всяком случае, я не держу на вас зла. И надеюсь, Анна Карла тоже.

— За то, что комиссар подозревал нас?! Да у него на это были все основания!

— Нет, глупая, за то, что он в действительности вовсе нас не подозревал и не принимал всерьез. Теперь вы можете в этом признаться, не правда ли, комиссар?!

— Верно, — солгал Сантамария. — Но я должен был притворяться, будто…

— Да, — задумчиво сказал Кампи, — мы порой всю жизнь притворяемся, будто…

Анна Карла взяла Сантамарию за руку и стала мягко подталкивать к шезлонгу.

— Вы отсюда не уйдете, пока все нам не расскажете, комиссар. Массимо, предупреди Розу, что комиссар останется с нами пообедать.

Не пытаясь высвободиться, Сантамария все-таки не сдвинулся с места.

— Благодарю вас, но я спешу. Я приехал, только чтобы сообщить вам новости о деле.