Его пленница
Шрифт:
То самое, чтобы неповадно другим.
Он этих мыслей по позвоночнику ползут противные, колючие мурашки. Зубы начинают стучать, хотя в салоне совсем не холодно, да и вообще-то июнь на дворе. Паника начинает топить мозг, пульс ускоряется, дышать становится нечем.
Пытаюсь успокоить себя, объясняя сигналы тела. Это просто паническая атака. Нужно продышаться. Нам ведь рассказывали об этом в медколледже.
Но не получается! Мне слишком страшно.
Я начинаю дёргать запястья, пытаясь вытащить их из стяжки, но она только сильнее врезается в кожу. Извернувшись, цепляю пальцами
И тут дверь открывают снаружи, и я почти вываливаюсь из машины на землю. Меня ловят и грубо ставят на ноги.
– Мне кажется, Самир себе не гарантию взял, а проблему, – негромко говорит один из бандюков. – Девка проблемная.
– Держи свои мысли при себе, Марат, – шикает на него второй. – Самир сам знает, что ему делать. Будет брыкаться – перевоспитает. У него способов много. Тащи давай к нему – он ждёт, сказал.
Глава 3
– Чеши давай, – этот Марат грубо подталкивает меня, понукая идти вперёд, и мне ничего не остаётся, как выполнять то, чего от меня требуют.
Руки связаны, идти неудобно, потому что ноги от стресса напоминают желе без костей. Вот-вот подкосятся, и я рухну на землю.
Держусь, потому что не собираюсь этим бандитам доставлять такого удовольствия – видеть меня запуганной и дрожащей.
Хренушки. Облупятся.
Но бравада моя напускная, на самом деле мне дико страшно. Стынет всё внутри. Дрожит. И нужно быть крайне наивной, чтобы полагать, что бандитам мой страх незаметен.
Мы подходим к высоким кованым воротам, которые открываются автоматически, пропуская нас. На улице во дворе стоит здоровенный охранник в чёрной одежде и с оружием на поясе, он кивает сопровождающему меня.
Наша семья жила достаточно не бедно, у папы был неплохой бизнес, мама работала на приличной должности в госструктурах, и мне всегда казалось, что и двор, и дом у нас выглядят достаточно зажиточными. Но сейчас слово «зажиточный» для меня приобретает совсем другое значение.
И двор, и дом впечатляют, но сильно напитываться впечатлениями мне некогда и не сильно удобно со связанными руками и с учётом, что меня подпинывают в спину. Просто ещё раз ясно встаёт понимание, что денег у Албаева предостаточно, а то, что он спрашивает с Кости – дело чести и репутации. А в таких случаях всё куда более жёстко, жалости и мягкости места нет.
В доме провожатый берёт меня под руку и ведёт через широкую гостиную, отделанную деревом, потом мы проходим под лестницей, что ведёт на второй этаж, ещё по коридору, а потом открывает резную дверь и вталкивает меня внутрь.
Ноги, которые желе, в этот раз не выдерживают, я цепляюсь домашним тапочком, в которых меня и утащили из дома, за ковёр и лечу на пол, тормозя лицом по ковру, прямо к ногам Албаева.
Больно. Кажется, подбородок свезла о тяжёлый ковёр. И плечо прилично ушибла, на него ведь приземлилась.
От боли предательские слёзы наворачиваются на глаза, хочется взвыть, и приходится прикусить щёку изнутри, чтобы не застонать и не допустить полного водопада.
Внутри всё клокочет от злости и обиды. Я поднимаю глаза и напарываюсь на взгляд Албаева.
Близко.
Снизу вверх. Внимательно.От тьмы и холода в его глазах меня прошибает током через весь позвоночник, и я неосознанно вздрагиваю.
Он смотрит, не моргая, долгим взглядом, будто хочет знать, о чём я думаю, словно внедряется в мой мозг, вперивается, как дементор из Гарри Поттера в каждый закоулочек, чтобы высосать энергию.
Комната большая, но у меня ощущение, что стены сдвигаются, а Албаев заполняет всё собой, не оставляя места ничему. Даже воздуху.
Дышать нечем становится.
Меня бросает в жар, в ушах начинаю слышать шум собственной крови, и я, не выдержав, первой опускаю взгляд. В глаза ему смотреть просто невозможно без страха, что он выжжет твой разум.
– Имя? – спрашивает Албаев, чуть склонившись и продолжая буравить меня взглядом.
– Диана, – отвечаю, скорее выплёвываю ему сквозь зубы, решая не возмущаться о том, что он такой невежливый и не поздоровался. Меня всю трясёт, и это вполне заметно.
– Совершеннолетняя?
Интересно, как было бы для меня выгоднее?
Наверное, правду сказать. В любом случае. Он ведь может это проверить в два счёта.
– Вполне, – моя сварливая натура всё же прорывается в тоне. – Теперь можно алкоголь и курить? – выгибаю бровь.
Это всё стресс. Точно он. Иначе можно подумать, что я напрочь лишена инстинкта самосохранения.
Аблаев на мгновение замирает. Шокирован моим ответом?
Хотя вряд ли этого человека вообще можно чем-то шокировать.
– И минет тоже можно делать, – отвечает и глазом не моргнув.
Чётко осадил, потому что у меня тут же от страха во рту пересыхает. Я моментально пожалела, что отпустила свой язык.
Этот бандит легко может найти ему применение и никакие моральные барьеры ему в этом не воспрепятствуют.
Что ему помешает сделать всё, что пожелает, со мной?
Ничего.
Я полностью в его власти, и он это очень наглядно демонстрирует.
Албаев удовлетворённо откидывается на спинку кресла.
Король жизни, мать его.
– Твой брат, как ты уже поняла, Диана, – моё имя из его уст звучит как-то странно. Почти пошло, – сильно мне задолжал. Но я человек добрый и терпеливый.
Ага, я вижу. Прям святоша.
– Поэтому я дал ему ещё времени. И если он всё сделает как нужно и вовремя, то ты вернёшься домой живой и здоровой.
– А если не успеет? – это уже не дерзость моя, это страх. Потому что то, что Костя где-то найдёт нужную сумму, у меня вызывает сомнения. Мог бы – уже нашёл и отдал.
Албаев прищуривается и снова переводит на меня свой хищный взгляд, от которого холодные, колючие мурашки пробегают по всему телу, а под желудком образуется пугающая, сосущая пустота.
– Лучше ему успеть, Диана, – голос взгляду под стать. Ни капли жалости, ни тени слабости в нём.
Чётче, чем до этого я осознаю, в какой я заднице. В полной.
И мне реально страшно. До скрежета зубов страшно.
Такие, как Самир Албаев не шутят. Им вообще не знаком юмор.
Внезапно я слышу чьё-то тяжёлое дыхание, а когда оборачиваюсь, чуть не вскрикиваю от испуга.