Его сладкая девочка

Пишу в ответ, что люблю её.

Погруженный в мысли доезжаю до первой же заправки. Пока машина заправляется, захожу за кофе. При входе стойка с яркими игрушками. Прохожу мимо, но вдруг возвращаюсь. Цепляюсь за ярко-розовую лошадь с радужными крыльями. В упор не помню, как она называется, но Дашка, кажется, о подобной мечтает. Беру игрушку и ищу похожую Маше. Не нахожу. Спрашиваю женщину за кассой. Лошадь одна, но мне предлагают какое-то большеротое чудище с не менее чудовищным названием. То ли «Вагги—шняги», то ли «Хагги—шваги». В общем, беру эту Шнягу за компанию с лошадью.

Надеюсь, девчонки будут рады. Хотя мелкая лисица может и не взять, если не «жених» подарит. Любовь у них с Дейвом. И он же проникся мелкими. Да что говорить, я и сам без них дальнейшую жизнь слабо представляю.

Ксюше подарок съезжу посмотреть в Смоленск.

Город встречает дождем, но мне уже все равно. Устал невыносимо. Хочу спать. Доползаю до номера и вырубаюсь в одежде. Снится какая—то ересь: змеи, которые душат Ксюшу, и я бегущий, но никак не успевающий. Постоянно куда—то она ускользает.

Просыпаюсь рано и злой. Первым делом лезу в телефон. Вчера так заебался, что пропустил звонки и сообщения Тима.

«Срочно перезвони» светится последним. Тут же нажимаю звонок, но друг, скорее всего, спит. Ксюша тоже не в сети. Плетусь в душ, а затем, хлебнув кофе внизу, в офис. Чем скорее закончу, тем лучше. Хорошо бы поспать еще пару часиков, но сначала дела.

Благо о приезде уже знают и ждут. До обеда решаем сочные вопросы. А телефон молчит. Совсем. В каждом перерыве проверяю сеть, перезагружаю. В конечном итоге, плюнув на правила приличия, просто сижу и пялюсь на экран. Никогда не относился к работе халатно, но сейчас нарастающее беспокойство перебивает остальные мысли. Пытаюсь сосредоточиться и сдаюсь. Прошу сделать паузу. В холле набираю Тимура, который отвечает сразу.

— Ну?

— Откуда твоя Ксюша может знать про Светку?

— Не догнал.

— Она вчера спросила что—то типа кто она такая или есть ли у тебя невеста Света. Не помню, короче.

— Может, Бинковская приходила? Хотя её нет в списке…

— Я спросил. Ксюха сказала, нет. И еще…

Меня зовут в переговорную, показываю палец, что еще минуту.

— И? Тимур?

— И мне показалось, она потерянная была, когда пришел. На себя не похожа.

— Может, токсикоз?

— Не знаю, Егор. Сам спросишь. Телефон ее проверь. Могла же хероты написать, номер узнать не проблема.

Могла. Светка точно могла. Снова вспоминается бабушкин звонок.

А если…?

Да нет. Отмахиваюсь от назойливой мысли. Нет.

Новый виток, когда удается взять себя в руки. Заталкиваю беспокойство подальше, чтобы закрыть вопросы здесь и рвануть в родной город. Душу вытрясу, если только Светка посмела…

На адреналине — не иначе — преодолеваю половину пути. Подстегивает невозможность дозвониться до Ксюши. Набираю раз за разом. Тимур помирился со своей девчонкой и завис у нее. Звонить бесполезно. Дейв и Арт в Карелии и будут только вечером.

Хоть отцу звони и проси съездить. Но это крайний вариант. Мила! Точно.

Листаю контакты, набирая ксюшину подругу.

— Мил, это…

— Пошел ты!

Эээ, не понял. Может, перепутала?

Повторяю вызов. Еще раз. На четвертом доходит, что я в черном списке. И что это значит?!

Оставшуюся дорогу до дома не помню. Вообще. Как не вписался никуда — не знаю. Чудо, не иначе. Выжимал максимум. Наверняка писем счастья нахватал, но это заботит меньше всего.

Зачем—то вытаскиваю из багажника игрушки. Мне кажется, что Ксюша увидит и обрадуется. Я все еще гоню плохое предчувствие, все еще надеюсь, что она спит или забыла зарядить телефон. Моя девочка меня любит и ждет.

— Егор Александрович, — в спину летит из будки охраны. Машу рукой. Все потом. Цель — домой.

— Ксюша, малыш, я приехал, — кричу, едва открыв дверь. Тишина. — Ксюш!

Свет нигде не горит. Не разуваясь, прохожу в кухню. Потом огребу за хождение в обуви. Но это потом.

Тарелка на столе, у плиты остатки ужина. Неужели правда стало плохо?

Скорее наверх. Спальня. Никого.

Детская. Тоже никого.

— Ксюша!

Открываю подряд все двери. Внизу какие—то звуки.

— Ксюша!

— Егор, — у двери топчется знакомый парень из охраны. Олег. — Открыто было.

— Подожди, Олег.

В ванной полоска света. Сердце заходится, пока добегаю. Рывком дверь.

— Ксения с подругой вчера вечером уехали, — Олег стоит и сзади и продолжает что—то говорить.

А я, как дурак, держу в руках розовые игрушки и пытаюсь сложить слова из красных букв.

«Игра окончена». Не получается. Я не понимаю. Буквы скачут, но слова не доходят до сознания. Беспомощно поворачиваюсь к парню, будто хочу поддержки. Может, глючит меня с дороги?

— Олег, что там написано?

— Игра окончена. А что это значит?

Это… это шутка такая, да? У Дейва чувство юмора сломалось?

Снова смотрю на зеркало. На полочке блеск. Шаг ближе.

Кольцо.

Ксюшино кольцо.

Я и сам бы хотел это понять. Какая игра, на фиг? Что за выкрутасы? Что за тараканы поселились в беременном мозгу и какую революцию они там устроили?!

Подрываюсь и снова бегом по комнатам. Ну конечно. Вещи на месте. Все. Те, которые покупал я. Дальше можно не проверять, но я упорно открываю детскую и методично осматриваю шкаф и комод.

И что всё это значит!?

Нет, сейчас более-менее удается понять молчание, слова подруги и уход. Узнала и психанула. Только поправочка: Светка прошлое, которое там и остается. Допустим, надо было рассказать самому. Но когда? Да и о чем? Ясно же, что до нашей встречи я не жил монахом. А после первой совместной ночи никого не было. Я не моногамен, нет. Но после своей девочки других просто не хотелось. Не пылало.

Интересно, откуда же инфа? Вещей здесь нет, и не может быть. Каждый уголок был тщательно вылизан, а спальню я и вовсе поменял. Не страдал загонами, но привести свою ягодку в кровать, где был с другими… не комильфо. Самому было бы противно.

— Олег, кто-то приходил ещё? Кроме подруги?

Цепляюсь за свою мысль. Мама не вняла разговорам? И снова звонок ба вспоминается.

Не зря, как оказалось. Ирина Иосифовна собственной персоной почтила вниманием. А уж с неё станется. Вручаю охраннику розовых чудищ и тороплюсь к тачке. Настало время задать правильные вопросы родне.

И самый первый из них — родные ли мы? В голове не укладывается, зачем лезть в чужую жизнь.

Конечно, внутри бьется беспокойство: как она? Слабая же совсем. Недавно же из больницы, ходить толком нельзя. Ладно с подругой, та в обиду не даст, да и помощь оказать умеет.