Его сладкая девочка

— Мне кажется, у нас нет общих тем для разговора с Вами.

— Вижу, Вы узнали меня.

— Скорее, я знаю, кто Вы.

Нервничаю, потому что не понимаю цели её прихода. А еще дома одни остались малышки. Павел все время стоит сзади, и я оборачиваюсь к нему. По моему мечущемуся взгляду он, видимо, понимает все, и говорит, что сейчас в дом зайдет его напарник Иван.

Светлана приподнимает бровь и резко высказывается, что обсуживающему персоналу не стоит лезть в чужие разговоры. Я в это время смотрю на Павла и вижу, как напрягаются лицевые мышцы, словно он сцепил зубы до скрипа. Но не отходит. И его поддержка мне ой как нужна.

— В этом доме распоряжения дают Егор Александрович и его жена, — цедит парень.

— Жена? — Светлана усмехается. — Насколько мне известно, Егор не женат и не собирается.

— Чего Вы хотите? — Резко обрываю поток слов. Мне неприятно здесь стоять и её слушать. Но и развернуться, чтобы уйти, почему—то не могу. Боюсь услышать в спину что—нибудь неприятное.

— Уверена, что говорить хочешь при нём?

Резкий переход на «ты» сбивает. У меня нет опыта общения с подобными людьми. И да, я тушуюсь. Павел демонстративно делает два шага назад, показывая всем видом, что больше никуда не сдвинется. К сожалению, ребята из охраны знают о конфликте. Для меня, к сожалению, конечно. Егор не делал из этого тайны и спокойно сообщил, почему вход в дом его родственникам закрыт.

— Окей. Думаю, ты в курсе, что я долгое время считалась невестой младшего Керро. Пришла тебя предупредить, что я не оставлю все так, как сейчас. Егору придется сделать выбор — ты или его мать. Родители не примут тебя и твоего ребенка. — Я хочу возразить, что это вообще—то не её дело, но она останавливает меня жестом руки. — Я сейчас закончу. Задам один вопрос, а ты подумай над ним. Если у вас такая любовь, что же он до сих пор не женился на тебе? Не знаешь? А я отвечу. Наши семьи слишком сильно завязаны на делах, чтобы Егор мог размениваться на мелочи. Запомни, дорогая, он никогда не женится на тебе. Ни—ког—да. Открой, наконец, глаза.

— Уходите.

— Ухожу. Ты, естественно, сейчас побежишь выяснять у своего любимого. Но запомни, ни—ког—да.

Светлана язвительно улыбается и, развернувшись, садится в машину. А я… я хлопаю глазами… и не верю ей. Егор не может со мной так поступить.

Глава 49

Егор.

Охреневаю, смотря на экране пересланную запись. Не зря мы везде понатыкали камер. Как знал, что пригодится. Ладно ума нет, но, блядь, инстинкт самосохранения тоже напрочь отсутствует?

Услышанного достаточно, чтобы кое—кого размазать по стенке. Уверен был, что успокоились. Но нет. Гадская натура не даёт покоя. Прав дед, надо уже кардинальные меры принять. И начать, думаю, стоит с визита к родителям.

— Дейв, я уехал. Ты сегодня к нам или как?

— Или как. С Игорьком в новый клуб решили съездить. А потом посмотрим, как пойдет.

— Завязывал бы ты уже шляться.

— Молчи, без пяти минут семейный человек. Не дай моей зависти сожрать меня.

— Иди ты, завистник, — беззлобно отбриваю друга. Знаю же, что он обожает мелкоту и хорошо относится к Ксюне.

— Вот и я иду, куда послал. Давай, до вечера.

Как так получилось в моей жизни, что друзья смогли понять и принять мой выбор, а родные люди нет? Это упорство, с которым они продолжают игнорировать изменения в моей жизни, начинают напрягать.

Я допустил обиду, что пошёл в разрез с их мнением и не принял их вариант. Но, мать его, средние века давно прошли! Люди давно научились выбирать сердцем, а несогласно счёту в банке. Да и, прямо скажем, провести свою жизнь с женщиной, с которой нет никаких точек соприкосновения, такая себе перспектива. Я же не животное, в конце концов, чтобы думать не мозгами, и пересекаться со своей женщиной только в постели для молчаливого процесса.

Хотя… с Ксюшкой нам и в кровати скучно не бывает. И тихо тоже.

Однозначно, с любимой всё видится в ином свете. Краски ярче, эмоции глубже, звуки громче, а удовольствие вообще хлещет через край. И это я не только о сексе. О жизни в целом. С моей ягодкой рядом постоянно хочется улыбаться. Это ли не любовь?

Оставляю тачку у въезда, сознательно не пересекая границы участка. Надолго я здесь не задержусь.

Отец встречает раскрытыми объятиями и вроде бы рад. В глазах плещется грусть.

Я тоже скучаю, пап. Но ты сам выбрал сторону…

А вот мама…

Разговор выходит коротким и на повышенных тонах. Взаимопонимания ноль целых и ноль десятых. А ведь не так и давно мы разговаривали с мамой в квартире, и мне казалось, что она готова принять мой выбор. Ну что ж, на ошибках учатся, а негативный опыт тоже опыт.

— Просто объясни мне: почему? — Я этот вопрос сегодня задаю пятый или шестой раз. — Просто, блядь, почему?

— Егор!

— Что «Егор», ма? Ну что? Мне тридцать скоро. Я давно вырос. А вы устраиваете. Как так можно? Что ты вцепилась в эту Светку? Ну что в ней особенного?

— У отца с её папой совестные проекты. Там такие деньги, Егор, замешаны. А теперь из—за твоей выходки они готовы разорвать сотрудничество. Это ты понимаешь?

— Ма, нет. Не понимаю. Бизнес — это бизнес. Отдельная тема. Отец с одной стороны, отец с другой. А я при чем? Моя жизнь? У меня—то дел с той семейкой никаких нет.

Я распаляюсь, хожу по гостиной, а мама сидит на диванчике, промакивая глаза. Зуб даю — слез там в помине нет. Очередной спектакль одного актера.

— Хорошо. Ладно. — Останавливаюсь перед ней. — У вас там семейный подряд и все дела. А если, гипотетически, у Бинковских не было бы дочери, а был сын? Тогда что? Под него бы меня подложить попытались? Или под мать? Вы же сюр устроили. Идиотизм чистой воды.

— Егор!

— Да Егор я, Егор. Всё тот же. А ты, ма? Ты—то кто сейчас? Родная мама или тетка чужая? Подумай, ма.

Выхожу, хлопнув дверью. На ступенях курит отец.

— Тебе нельзя.

— Я иногда. Редко. — Он делает пару затяжек и отбрасывает сигарету.

— Достали? — Спрашиваю, зная, что он не ответит.

— Тяжело. Мрачная обстановка дома. Давит.

— Так вырвись. Приезжай к нам. Па, я серьезно зову. Плюнь ты на них. Нет, не плюнь, конечно. Но просто хоть раз посмотри на маму под другим углом. На ее поведение. Ну ты—то должен меня понять, пап? Ты же по любви женился. Сколько лет прошло, а я вижу, что ты продолжаешь любить. Меня—то за что пытаетесь загнать в ненужные рамки?

— Не в рамки, Егор. Самому сложно объяснить. Хотели для тебя обеспеченного будущего. Более стабильного.

— У меня стабильное настоящее, отец. И перспективное будущее. Чувствуешь разницу? И я всего этого добился сам. Своим умом заработал. Ты сам знаешь. В этом вам меня не упрекнуть. И надо будет, ещё заработаю. Только знаешь…

Спускаюсь по ступеням и отхожу. Но поворачиваюсь, чтобы договорить.

—… знаешь, моя Ксюшка любит меня. Меня такого, какой я есть. Даже если б я хромал, косил, или не имел счета в банке, она бы любила меня. Ей вот это все — машины, дома, брюлики — не нужно. Ей нужен я, моя защита и поддержка. А то, что хотите вы. С первым же промахом пропадет любовь. И ты сам это знаешь.