Его сладкая одержимость

— Роман Сергеевич, а может вам тоже нужно научиться хоть немного стать открытым, чтобы люди видели какой вы на самом деле, — тихо произнесла девушка, чувствуя, как рука Романа коснулась её щеки. Он нежно провёл пальчиками по вмиг порозовевшей коже и слабо улыбнулся.

— Я человек, образ жизни которого не так чист, чтобы о нём трепаться. Узнавая меня ближе, многие обрекают себя на риск. А я не хочу подвергать опасности таких чистых и невинных девушек, как ты, — он заправил прядку светлых волос за ушко. Сейчас он говорил такие теплые слова, проникающие в душу юной девушки, как теплый ванильный кофе, наполняя ощущением какого-то трепета.

— Ведь это всё неправда. Это просто маска, под которой вы скрываете настоящего человека. Я видела, как вы смотрите на дочь, слышала в ваших словах искренность, когда вы про неё говорите. Вам просто нужно изменить ваш образ жизни и всё станет лучше, — искренне говорила Лина, заглядывая в глаза мужчины и ища там хоть немного понимания её слов.

— Это не та система, из которой можно просто так выйти, — произнес Роман и приблизился очень близко к её губам. Девушка немного отпрянула назад, но уперлась попой в столешницу. — Ты так сладко пахнешь — прошептал мужчина и впился в податливые губы юной девчонки. Опешив от случившегося, Лина не сразу осознала происходящее, она попыталась оттолкнуть Романа, но все попытки были тщетны, он лишь ближе притянул её за талию к себе. Его губы сминали её, властно и страстно. Это был не нежный поцелуй, наоборот слишком сильный напор, которому девушка не смогла долго сопротивляться.

Она сдалась, отвечая на поцелуй. Лина дрожала от таких умелых действий мужчины. Он заставлял её двигаться в том ритме и в тех движениях, которые задавал сам, подчиняя её под себя. Мужчина, словно изголодавшийся волк, не контролировал себя. Усадив девушку на столешницу, он запустил руки под её майку, ощущая шелковистость и жар её кожи. Хотелось больше, прямо здесь и сейчас сорвать с неё всю одежду и взять дико и неимоверно сладко.

Ангелина не осознавала, что происходит, словно её кинули в какой-то другой мир. Каждое касание, каждое движение вызывали в ней неповторимые теплые ощущения. Тело таяло, как мороженное, а разум давно сказал «прощай». Она поддалась этой непонятной животной страсти. Девушка вздрогнула, когда руки мужчины, стали гладить её кожу, распаляя какое-то незнакомое вожделение внизу живота. Рваные болезненные движения, ещё чуть-чуть, ещё немного и произойдёт то, о чём она потом будет жалеть. Но сейчас разве есть смысл об этом думать, если сердце бьется с бешеной скоростью, а тело, как один оголенный нерв, откликается остро на всё, что делает этот мужчина. Почему её тело так реагирует? Где вся та ненависть к нему. Он плохой, ужасный человек, и она должна его оттолкнуть от себя. Но вместо этого так страстно и искренне отдается сейчас ему.

Его поцелуй постепенно стал степеннее, нежнее, он обвёл контур её губ и, тяжело дыша, отстранился от неё где-то на метр. Роман видел, насколько томным и туманным взглядом смотрела на него раскрасневшаяся девушка. Она была готова отдаться ему прямо сейчас, это осознание не давало ему покоя, и контролировать себя было всё сложнее. Член болью отдавал в штанах, будто возмущаясь, что не будет продолжения. Мужчина и сам не понял, как поддался порыву и поцеловал эту трепетную решительную девушку.

Роман посмотрел на Ангелину темными глазами и глухо произнес:

— Ты такая горячая, но нам нельзя… — это последнее, что он произнес перед тем, как тихо удалиться их кухни, оставив сидеть шокированную Ангелину на кухне, сгорая со стыда.

— И что это было? — недоуменно спросила у самой себя Лина, касаясь припухших губ.

Глава 9

Роман быстрым шагом удалялся от такой соблазнительной и открытой Лины. Он понимал, ещё немного и контроль, выработанный годами, дал бы сбой. Слишком велик соблазн, слишком доверчиво, открыто и чувственно она себя вела. Мужчина чувствовал, как ним завладевают те эмоции и чувства, которые он так старательно последние годы убивал, по крупицам искореняя их из себя. Ему нельзя её трогать, но и отпустить он никогда не сможет. Необходимо немедленно снять стресс.

Пока Роман планировал, как охладить нахлынувшие чувства, Ангелина сидела на столешнице в том самом положении, в котором её и оставили. Между ног ужасно жгло, требуя продолжения такой невероятной ласки, а постепенно возвращающийся разум вызывал невероятное чувство стыда, которое пожирало изнутри. Разве можно вот так отвечать этому мужчине. Такое просто невозможно. Ангелина не понимала своих ощущений, а поток необузданного возбуждения стал постепенно стихать, позволяя девушке всё же добраться до своей спальни и понять, что рядом с ним, она перестаёт здраво мыслить, вся ненависть и обида куда-то улетучиваются, оставляя лишь необъяснимое притяжение, которое с каждым разом, с каждым столкновением, только усиливается.

Девушка не могла разобраться в своих чувствах и тем, что руководит её таким поведением. Никогда в жизни она не позволяла мужчинам так пошло и страстно завладевать ней, напрочь отключая разум, да она и целовалась то пару раз за свои двадцать четыре года.

Необходимо успокоиться и выкинуть все мысли о Чернышевском, всё-таки впервые за последнюю неделю у неё есть возможность набрать матери и услышать родной голос, наверное, она там вся извелась, что дочь на связь не выходит.

— Да, ангелочек? — послышался теплый с нотками заботы голос.

— Мамочка, — на глаза навернулись слёзы, но девушка себя сдерживала. — Прости, что так долго не звонила.

— Всё хорошо. Ты же экстерном сдавала все экзамены, мне звонил твой куратор и всё рассказал. Я поэтому и боялась тебя отвлекать. Только могла хоть с матерью поделиться, что ты решила устроиться на работу и уговорила преподавателей принять все экзамены раньше, — обиженно произнесла женщина, но ни капли, не злясь на свою дочь. Лина не верила услышанному, она ведь даже в институте не появлялась. Нетрудно догадаться, что это всё устроил Роман, с его-то связями, разве могло быть иначе. Немного придя в себя, Лина произнесла:

— Да мам, прости. Просто все было в подвешенном состоянии. Не хотела, чтобы ты раньше времени нервничала. Я работаю няней, иногда буду терять связь, потому что место работы находится далеко от города. Всё хорошо не переживай.

— Где ты только нашла такую работу? Доченька, надеюсь скоро увидимся, и ты всё-всё расскажешь. Как насчёт мальчиков? Так ни с кем и не познакомилась?

— Ну ма-ам! У меня сейчас работа на первом месте, — Лина не хотела рассказывать всю правду матери, чтобы не тревожить их с отцом. Она боялась, что они не переживут того, что не уберегли дочь.

Пообщавшись с родителями ещё добрых полчаса, Ангелина решилась сходить и узнать у Романа, каким таким образом оказалось, что она сдала уже все экзамены, ей не нравилось, что она даже не знала об этом.

Подойдя к его кабинету, она услышала прерывистые женские стоны и тяжелое дыхание мужчины. Громкие подзадоривающие девушку шлепки и томный шёпот. Неужели Роман так быстро переключился на другую. Ещё пять минут так страстно целовал её, теперь очень энергично удовлетворял какую-то громкую барышню. Почему-то в груди разрастался пожар из мерзких, предательских эмоций, которые маленькими ёжиками кололи всё пространство внутри. Стоило бы уйти, но вместо этого, Лина решила приоткрыть дверь этого злополучного кабинета, чтобы в конец разочароваться в Чернышевском и больше не искать в нём хоть что-то хорошее и человеческое.

Дрожащие охладевшие пальцы потянулись к ручке двери, плавно опуская её вниз, тело напряглось, а взор, как у сокола, остро зацепился за открывающуюся деревянную преграду. Секунда, Лина вздохнула и дернула на себя это ограничение, скрывавшее похотливого бессовестного мужчину. Какая-то сила сопротивления не дала ей открыть эту злосчастную дверь.

Словно загнанный заяц, Ангелина развернулась и увидела Романа, который одной рукой помешал войти девушке в кабинет. Она стояла и, хлопая ресницами, не понимала как так. Он же там… или не он. Только сейчас до неё дошло, что перед ней стоит Чернышевский в полностью расстегнутой рубашке и, хитро прищурившись, улыбается, наблюдая за реакцией, дрожащей перед ним девушки. Взгляд ненароком уперся в такое соблазнительное могучее тело, хотелось прикоснуться к слегка видневшимся кубикам на прессе, ощутить жар, который исходил от этого мужчины. Вмиг Ангелину окутал запах ментола, только теперь он был смешан с сильным ароматом алкоголя.