Его тайная одержимость

Бросаю взгляд на Соню, на лице которой застыло взволнованно-заинтересованное выражение.

— Ну ты идешь или нет?

36. ОН

Поглаживая животик, Соня неуверенно входит вслед за мной в кабинет. Щелкаю на двери замок, чтобы нас не побеспокоили, и направляюсь к стеллажу, что за моим рабочим столом.

Вот я и поймал ее. Коварный план сработал. Признаться, я рассчитывал именно на Сонино любопытство.

— З-зачем мы сюда пришли? — мнется у самого входа Соня, не решаясь следовать за мной.

— Тебе ведь интересно, что я у тебя украл? — напоминаю я, не в силах сдержать улыбку, как всегда бывает, когда я смотрю на нее.

— Мгм, — прикусывает губку, переминаясь с ноги на ногу.

Киваю на стеллаж, приглашая ее подойти ближе.

Вижу, что она хоть и сомневается, но все же подчиняется. Открываю дверцу шкафчика, пока Соня неторопливо обходит стол.

Я порой даже сейф могу себе позволить оставить не закрытым. Но только не эту дверцу. Ведь тут хранятся драгоценные воспоминания.

— О, наша фотка, — удивленно замечает Соня, поднимая с моего стола снимок. — Хранишь на столе фото семьи своей невесты? Это так мило.

Вроде хочет казаться равнодушной, но в ее словах так и сочится ревность. Ухмыляюсь, и не спешу разубеждать Соню в том, из-за кого конкретно это фото хранится на моем столе.

Она стоит ко мне спиной, поэтому не видит, что находится в открытом мною шкафчике. С преувеличенным интересом крутит в руках фоторамку, очевидно не желая встречаться со мной взглядом в соблазнительно тесном положении.

— Веришь в сказки, Сонь? — хриплю я, ловя кончик ее светлого хвоста, и пропуская его сквозь пальцы.

— М? — она вынуждена повернуться, чтобы освободить свои волосы.

— Ну знаешь там, Золушка, — усмехаюсь я. — Та, что оставила после их с принцем встречи только свою туфельку.

— Быть того не может… — она выглядывает из-за моего плеча, и тянется к открытой дверце. — Так ты… о моих туфлях…

Становлюсь у нее за спиной, желая чувствовать ее тепло рядом. Упираю руки в стеллаж, преграждая Соне путь к побегу. А она точно захочет сбежать, после того, что я собираюсь сказать:

— И принцу хватило всего одной туфельки, чтобы заполучить Золушку, — усмехаюсь. — А у меня целая пара.

— Не говори глупости, Ром, — бормочет обиженно. — Зачем ты хранишь их? А что если Галка увидит? Что она подумает.

— Разве ты еще не поняла? Мне плевать, что подумает Галя…

Она вынуждает меня замолчать, решительно разворачиваясь ко мне лицом:

— Зачем ты их вообще забрал из леса? Все ведь кончилось, толком не успев начаться! Всего одна ночь, Рома! Забудь уже!

— Не могу, Сонь, — и взгляда оторвать от ее персиковых губ тоже не могу. — Как не пытался, не выходит. Я же с первого взгляда понял, что с тобой что-то не так.

— И что же? — раздраженно дергает плечами.

— Влюбился в тебя еще тогда! — невольно подаюсь вперед, вынуждая ее испуганно вжаться в деревянный стеллаж.

Спокойно, Рома. Вот пугать ее хочется меньше всего.

Выдыхаю, немного отстраняясь, и продолжаю куда более спокойно:

— Понял не сразу. Но уже сообразил, что не хочу тебя терять. Потому и просил остаться со мной. Помнишь же?

Вижу, как персиковый ротик приобретает форму «о», и потому перевожу взгляд в растерянные серые глаза.

— Ну чего теперь так смотришь? — касаюсь ее щеки костяшками пальцев. — Я ведь на полном серьезе предлагал. А ты не поверила?

Всхлипывает. Но слез не показывает.

— Я же тогда до последнего надеялся, что ты вернешься. Так и туфли твои нашел в лесу. Надеялся, что ты за ними пошла…

— Остановись, Ром… — просит умоляюще.

— Не могу, ясно! Я люблю тебя, Соня. И не планирую от тебя отказываться, чего бы мне это не стоило!

— Прошу тебя…

— Нет, теперь моя очередь просить! Там в ресторане ты заняла у меня минутку. Требую ее вернуть, — безапелляционно говорю я, опуская свою ладонь с раскрасневшейся щечки на хрупкую шею.

— Хочешь обнять… — начинает было она непонимающе.

Не позволяя ей договорить, тяну за шею и накрываю рот поцелуем. Выдыхаю со стоном, чувствуя ее инстинктивный отклик. Моя рука проскальзывает под ее рукой, и ложится на спину. Прижимаю Соню теснее, пока не опомнилась.

Будет упираться. Я даже не сомневаюсь. Сейчас ее чертова совесть отойдет от первого шока, и Соня начнет бунтовать.

Другой рукой зарываюсь в мягкие волосы, не оставляя ей никаких шансов отстраниться, пока я сам не позволю.

Помню, что планировал действовать осторожно, но дьявол, как тут можно удержаться, когда она так близко? Я так долго этого ждал. Аж со вчера, когда принял ее за галлюцинацию. А потому и не смог в полной мере насладиться нашим случайным поцелуем. Сейчас так просто не отпущу…

Отрываюсь от ее губ, прокладывая нетерпеливую дорожку из поцелуев по ее лицу. Впиваюсь губами в шею.

— Что ты творишь, Рома… — ну вот и начался бунт.

Да только он совсем какой-то вяленький. Едва заметный. Упирает свои слабые ручки в мои плечи. А голос и вовсе сродни шелесту ветра.

— Разве не понятно? — хриплю в промежутке между поцелуями. — Целую свою женщину.

— Ох, — стонет она, пытаясь усилить сопротивление. — Я ведь не твоя. Я чужая жена, Рома! А ты чужой жених.

Поддаюсь ее рукам, только для того, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Я твой, Сонь. А ты — моя любимая, — провожу пальцем по ее влажным от поцелуя губам, и у меня все тело напрягается от ее рваного выдоха. — Даже если сейчас между нами все не так просто, рано или поздно ты все равно станешь моей. Полностью.

— Так нельзя, Ром, — хнычет она. — Ну пожалуйста, перестань меня мучить. Помоги мне сохранить дистанцию между нами.

— Не говори глупостей. Ни о какой дистанции и речи идти не может, — рычу я, и, чувствуя, что мое терпение подходит к концу, снова впиваюсь в ее губы поцелуем.

Дистанцию ей подавай! А сама так живо отвечает на мои прикосновения, что я уже сомневаюсь, что вообще смогу остановиться на невинных поцелуях.

37. ОН