Его Величество Авианосец

Доктор пошелестел (Скорее, как обычно – для вида!) бумагами перед собой. Генерал, да и остальные офицеры отлично знали: у Мангеймера такая память, что он может легко воспроизвести – причём дословно, как для Официального Протокола – то, что говорилось на любой из планёрок за последние десять лет. Однако молчание никто не нарушил. Доктора перебивать или торопить нельзя – себе дороже выйдет.

– Так вот. Разумеется, моя версия о том, что это – исследовательский корабль-лаборатория для разработки супероружия, подтвердилась. Мы нашли обрывки этих самых «сверхсекретных Директив», части «Отчётов о проделанной работе», и финансовые сметы по затратам на оборудование, реактивы, и тэдэ. И, конечно, ведомости на заработную плату научного персонала. Эти последние дали нам особенно много. (Шучу, разумеется!)

Так вот: этого чудо-оружия, похоже, сами разработчики, и их начальство боялись настолько сильно, что запретили даже на световой год подлетать к Дому. Ну, то есть – туда, откуда происходит этот корабль и его экипаж. Зато временем и средствами их не ограничивали. Думали, наверное, что разом снимут все сливки-пенки, если чёртовы учёные всё сделают, как указано в Техническом задании. Ну, то есть – получат все те «потрясающие боевые характеристики», что в мечтах навоображал себе их Главный Штаб.

Ехидный взгляд доктора генерала нисколько не «пронял». Док продолжил:

– Ну так вот. Все эти, и даже многие дополнительные требования, новый «продукт» удовлетворил. Так говорится в последнем отчёте. А больше отчётов с «Батмара Прангла», как называлась эта посудина, не поступало. Выводы делайте сами.

– То есть, вы хотите сказать, доктор, что ни один человек…

– Да. Именно это я и хочу сказать. Им не имело смысла даже спасться на шлюпках – все судёнышки для экстренной эвакуации, тем не менее, – док ткнул пальцем в бумаги, – как здесь указано, «были выведены из строя офицерами, чтобы предотвратить…»

Да вы знаете – чего предотвратить.

– Да. Думаю, мы знаем. Потому что, – генерал говорил тихо, но все слышали каждое слово, потому что сейчас все, кажется, даже затаили дыхание, – чёртова штуковина уже здесь, у нас. Я приказал никому пока не говорить, но полчаса назад механик Коралл Сингх видел «странные зелёные куски, похожие на мармелад», вываливающиеся из решётки системы вентиляции. К счастью, механик оказался сообразительным, и пытаться потрогать не стал. Сразу выскочил наружу, запер отсек, и сообщил вахтенному. А тот – мне. И вот я вас спрашиваю, доктор Мангеймер.

Что нам нужно сделать, чтоб «Рональд Рейган» не превратился в «Батмар Прангл»?

Билла приказ эвакуироваться в помещения кормы уже не удивил.

Слухами, как говорится, корабль полнится. Ему уже наплела с три короба догадок и подозрений Стелла – вот прямо из её постели его боевой приказ и сдёрнул.

Мозг в черепной коробке Билла пробуксовывал: очень всё странно! Он мог бы поспорить, что в лаборатории дока Мангеймера чёртовы учёные справились с ситуацией – иначе там не отменили бы особый режим. И не выпустили всех этих, в …опу перепуганных, и почему-то чихающих и сморкающихся, лаборантов и лаборанток, в общую столовую…

С другой стороны – последним чужака посещал он. И Том.

Поэтому в казарму Билл и поторопился пойти в первую очередь.

И точно.

Том сидел на своей койке, даже не пытаясь двинуться к корме, или собрать «личные вещи». Билл встал напротив. Кулаки как-то сами собой сжались, хотя тон он постарался сделать нарочито спокойным:

– Том. Это – ты?

– Что – я? – Том чуть приподняв голову, искоса глянул в лицо коллеге.

– Ты знаешь – что. Зар-разу, говорю, на корабль – ты принёс?

Том даже паузы не сделал:

– Да, я.

А вот Билл паузу сделал. Более того – ему пришлось, разжав кулаки, присесть на койку напротив Тома, и продышаться, чтоб спросить:

– А на …уя?

– Я хотел отомстить.

– Отомстить?

– Да, отомстить. За отца.

– Не понимаю.

– А-а, так ты никогда не слышал… Да, собственно, я и не делился ни с кем.

Ладно. Времени у нас теперь навалом, потому что я так думаю, раз чёртовы инопланетники, хотя и знали, как бороться, и уж наверняка подстраховались тыщу раз, не справились – наши тем более не справятся… Расскажу.

Так вот. Мой отец, Ремер Коню, служил здесь интендантом. Потом кто-то из местного начальства пустил налево (Не знаю – кто, и кому именно, да мне и на…ть!) партию списанных одеял. Ну, тех, тёплых, из настоящей верблюжьей шерсти. А по документам получилось, что это сделал как бы отец.

– Погоди-ка… Но ведь ты – не Коню?!

– Ага. Я взял фамилию по матери. И сунул кое-кому – всё, что накопил, пока работал мойщиком на автомойке… Ну, умелец-хакер кое-что про меня из базы данных и стёр. А пожилой солидный бюрократ не отказался от «премиальных» – я стал другим человеком. Видишь – деньги до сих пор заставляют забыть о совести большую часть чиновников. Правда – не Флотских. Поэтому я так и не узнал, как звали того, начальничка отца.

Засекречено.

Ну так вот – об отце. Его, конечно, судил Трибунал.

И разжаловали, и сразу – в армейскую тюрягу. А там – сам знаешь, как. Особенно с теми, кто построптивей, и не хочет местным заправилам лизать …ницу. Отец продержался неделю. Нам его тело выдали в цинковом гробу. Но дядя привёл знакомого слесаря-сварщика, и тот вскрыл… На теле живого места не было от кровоподтёков и синяков. И зубов не осталось – только колышки. А ещё… Его долго насиловали – всё там… ну, разодрали до дыр, словом.

Дядя после этого сам слёг с инфарктом. Мать порыдала, покричала… А что она могла сделать?! Гроб снова запечатали, да похоронили.

После этого мать замкнулась. Поседела. Но в глазах-то я видел… А я тогда – пацан был восьмилетний. Но поклялся!..

Слушая всегда такого спокойного и рассудительного, хоть и замкнутого и несколько нелюдимого собрата по оружию – нет, бывшего собрата! – Билл думал, какими случайностями обусловлена подчас наша жизнь. Чужая растоптанная судьба, и горе родных и близких невинно осуждённого и убитого – явно по чьей-то команде… Чтоб не «вскрылась» банальная кража!

И вот как оно обернулось! Правда, воров и бюрократов этот прецедент вряд ли остановит, даже если о нём раструбить по всем СМИ. Только вряд ли раструбят.

Всё, как всегда, засекретят…

Кастовая солидарность высших офицеров вошла в поговорку.

– … ну вот и сделал, что смог – думаю, большего вреда проклятому «Рональду» нанести я и не смог бы.

– Да, пожалуй. Понятно. Сам пойдёшь в карцер, или мне тебя отвести?

– Не нужно меня никуда вести. Я… Сам схороню своих мёртвых.