Его жажда

— Браво, Камилла, браво, — хлопал он в ладоши. — Ты решила больше не скрывать своей натуры. Ведь дерьмо из тебя так и лезет, верно?

— Тебе виднее, Марс. Ты ведь сам говорил, что знаешь меня лучше остальных. Ну так кто я — кусок дерьма или любовь всей твоей жизни?

Он откинулся на спинку стула, протяжно выдохнул. А затем демонстративно уронил на пол чайную чашку. Она разбилась.

— Теперь ты однозначно не тот цветок, который мне хотелось нюхать каждый день. Теперь ты просто жалкий… кусок… дерьма. И я это дерьмо намерен выбить из тебя от А до Я… А что касается сына. То если бы у меня был сын, — сжимал он чайную ложечку так сильно, что она сгибалась под давлением пальцев, — то я бы его никогда не оставил в беде. Ни за что и никогда. Каким бы странным он ни был, как бы люди ни смотрели на него. Да хоть бы тыкали в него пальцем и говорили, что он урод и ненормальный… — Руки Марселя дрожали от нервов, он был над пропастью и мог вот-вот сорваться. — Я бы никогда от него не отказался, как мой отец. Я бы нашел возможность и вытащил бы его из ямы. Чего бы мне это ни стоило. Если бы у меня его отняли, я бы в лепешку расшибся… Я бы проехал весь мир, чтобы найти его и вытащить из западни. Даже если бы все твердили, что он опасен и его надо держать взаперти, нужно изолировать от людей. Это все равно был бы мой сын. И я бы его любил таким, каков он есть. И пусть от него все отвернулись, назвали мерзавцем. Мне все равно. Я в нем всегда увижу свою кровь. Так и должно происходить, Камилла. Понимаешь… А теперь снимай одежду. Раздевайся.

— Что? — вскочила я и задрожала как от сильного грома. — Но ведь ты сказал, что оставишь меня в покое и не будешь этого делать! Ты обещал уйти!

— Прости, но я соврал, — звучало словно приговор. — Как и ты в тот раз… Пришло время узнать, каково это — быть жертвой обмана.

7

Марсель

Я не собирался уходить, не сделав главного. Не получив ее сполна, не ощутив ее тепла и трепета во всех их проявлениях. Этого момента я ждал терпеливо. Ждал неделями и месяцами. В течение нескольких лет.

Я засыпал на нарах, думая о ней. А когда просыпался утром, то представлял, что она рядом. Что я могу к ней дотронуться. Даже исписал всю стену ее именем. Ее портретами, ее фразами, репликами. Нашими выдуманными диалогами. Ведь она меня не посещала, за все это время меня никто не проведывал. Даже отец.

Он не хотел привлекать ко мне внимания. Меньше контактов с блудным сыном — меньше урона для имиджа. Солидности. Надежности. Белоснежности его публичного пальто. Которое отец надевал, занимаясь политикой, бизнесом. В этом выдуманном мире не было места для проблем вроде моей. Я не мог домогаться сестры, пускай даже сводной. Это позор, для меня и для него — для всей семьи.

Но прикол заключался в том, что для меня это были просто чувства. Просто адское желание владеть этой девушкой. Чувствовать ее каждый день, защищать, оберегать и баловать ее своим вниманием. Я готов был стать ее вечным спутником. Готов был заниматься с ней любовью каждый день, каждый миг, каждый прожитый час.

Она права. Я на ней просто помешался.

И что с того? Я должен был променять эти чувства на карьеру и контрольный пакет акций, на "нормальный" брак с кем-то из выгодной семьи? Теперь мне не светит уже ничего — ни бизнес отца, ни яркая карьера медика, ни судьба прилежного семьянина. И все же я здесь, пришел за ней, чтобы закончить начатое дело. Сделать Камиллу своей собственностью и поставить клеймо падшей. Пусть она себя таковой и не считает.

Хотела быть в белом пальто? Не получится, крошка. Тебе придется извиваться подо мной, пока не кончишь. Обратного пути не дам.

Просто. Не. Дам.

— НЕТ! — визжала Кэм, когда я валил ее на кровать. В ее собственной спальне.

Ведь она понимала, к чему все идет. Все происходило именно так, как я и задумал с самого начала. Дарил ей призрачную надежду, что уйду и оставлю в покое. Но это был лишь блеф. Я дал ей то, чего она хотела — обман. Всего лишь иллюзию покоя. Потому что я и покой — мы просто несовместимы. Я явился не для того, чтобы успокаивать ее. Я пришел в родной город, чтобы найти эту суку и трахнуть ее так, чтобы она ходить не могла еще неделю.

Я этого так не оставлю. Я ее выебу по-черному.

И сниму все на видео. Чтобы показать шерифу — пускай любуется расплатой.

— Можешь сопротивляться. Мне нравится, как ты кричишь и умоляешь…

— Нет, прошу, не надо! Не делай этого, Марс, молю тебя!

Она пыталась вырваться из моих цепких рук. Кусалась, отбивалась, плевала мне в лицо. Но я привязывал ее запястья к прутьям кованой кровати. Взял провод зарядки ноутбука и начал наматывать его — петля за петлей — пока руки моей жертвы не были надежно скованы.

— Все это время, Кэм, я и на каплю не сомневался, что мы с тобой будем вместе. Что я выйду и сольюсь с тобой в адском трахе. Что я насажу тебя на толстый член и заставлю так стонать, что весь Юг Америки будет слышать твой хрипловатый голосок. Единственное, чего я не знал и о чем всегда бредил, гадал — это цвет твоего белья. — При этих словах мои пальцы скользнули в ее штанишки, аккурат под резинку. Хотелось снять одежду и проверить. — Какие на тебе трусики, Камилла? Они белые? Красные? Черные?

— УРОД! — билась она ногами. Они все еще были свободны. До ножек я не добрался еще. Сперва надо снять все лишнее. — Когда Джош узнает, что ты сделал, он тебя найдет и превратит в решето! Он тебя отыщет и заставит глотнуть ствол пистолета — будешь плясать под градом пуль, пока не сдохнешь!

Я склонился над этим потным, блестящим от слез и напряжения лицом.

— Смотри, как бы тебе самой не пришлось заглотнуть чей-то ствол.

— НЕНАВИЖУ! — брыкалась она словно бешеная лошадь под наездником.

— Я засуну тебе член прямо в рот. По самые яйца. На всю его немалую длину. И ты будешь его сосать так, как не сосала еще никогда. И никому. — Я водил языком по ее пульсирующей шее. Намеренно ставил засосы, покусывал нежное тело. Она была так красива, горяча, так сексуально двигалась под моей нависшей фигурой. — Ты любишь сосать? Джош тебя приучил к этому? Или у вас с ним сугубо платонические отношения? Как он любит — расскажи мне об этом. Я хочу узнать все твои тайны, твои секреты. Твои вкусы. Увидеть самые смелые фантазии… Чтобы наплевать на них и сделать все по-своему. Так, как хочется мне. А мне хочется сделать все очень… — дрожали мои губы от волнения, блуждая по ее плечам, ключицам. — Очень жестко.

— Марсель, не надо! Не делай этого, прошу!

— Я уже это делаю…

Сдернув рывком кухонный передник, я взял штаны за самый край. И стал медленно их стаскивать, пока Кэм выгибалась дугой и делала всевозможные трюки, только бы помешать мне раздеть ее полностью.

Штанишки послушно слезали. Не хотелось их порвать, чтобы не испортить момента.

— Тебя посадят пожизненно! — рычала моя сочная девчонка.

А я снимал ее штаны уже с лодыжек. И отчетливо видел нежное белье.

Темно-синие трусики. В белый горошек.

Чистые и свежие. Немного влажные после душа. Я гладил их рукой и понимал, что под тканью — бритый лобок. Она побрила киску.

Совпадение? Мне просто сказочно повезло. Все так удачно сложилось, что я не мог об этом не подумать. Не представить, какова она на вкус — если просунуть в нее влажный горячий язык. И сделать то, от чего Камилла будет плясать и дрожать, словно под пытками. Пока я это делаю.

Делаю ЭТО.

Отлизываю ей перед камерой.