Его желание

Зажмуриваюсь, втягивая голову в плечи, и впиваюсь пальцами в край сиденья. Сердце просто выпрыгивает из груди, и его грохочущие удары заглушают все звуки вокруг.

— Заноза, ты чего? — чувствую, как горячие руки отцепляют мои ледяные пальцы от обивки. — Эй, ты испугалась? Ну же, малыш, посмотри на меня! Открой глаза, мы уже на месте. — Заботливый шепот и теплые объятия действуют успокаивающе. — Обещаю, домой мы поедем на такси.

Киваю ему, всматриваясь в лицо, так близко наклонившееся ко мне.

— Ты и вправду хорошо летаешь и, если бы не… — запинаюсь, вспомнив взлетно-посадочный пятачок.

— Автоматика работает на «отлично».

Глава 32

*Глеб*

Я люблю высоту в любом виде, если можно так выразиться. Пентхаус на последнем этаже элитной многоэтажки, полеты на всевозможных воздушных судах, и, если есть возможность, то не прочь и за штурвалом посидеть.

Вот и сейчас до ресторана, в котором заказан столик, можно без проблем добраться по земной тверди, за рулем комфортабельного автомобиля — быстрее и привычнее. Но мне нестерпимо хочется показать Занозе красоту ночного города с высоты птичьего полета, и не просто со смотровой площадки, а вот так, когда весь мир у нас под ногами, и мы парим в потоке небесной тишины.

Она такая забавная в своей непосредственности, прильнувшая к стеклу, словно ребенок к огромной витрине самого большого магазина с игрушками! Почти не дышит, замерев. А меня переполняет необъяснимое чувство восторга и упоения, и хочется продлить его до бесконечности.

Эти треклятые дни вдали от нее тянулись чертовски медленно. Я загружал себя работой сверх человеческих возможностей, лишь бы быстрее все завершить и вернуться к ней. Вечером только и мог, что, сожрав на бегу ужин, принять душ и завалиться в кровать, чтобы позвонить и услышать голос, без которого стал плохо засыпать, даже вымотавшись в хлам.

Заноза — одно слово. И с каждым днем она все глубже засаживается мне под кожу. А желание вытравить ее, насытившись без остатка, постепенно меркнет, оставляя после себя стойкую потребность во всем том, что окружает меня, когда она рядом, во всех тех чувствах, которые наполняют мое естество и забиваются в голову, дурманя, опьяняя, насыщая, даря смысл существования.

Глупо? Может быть, но уже неизбежно и, видимо, неизлечимо.

А может быть, навсегда?

Ладно, так далеко я не заглядываю. Меня устраивает то, что здесь и сейчас. А сейчас Заноза рядом. Я дышу ее ароматом, слышу ее неровное дыхание и частое сердцебиение. Вижу испуг в синеве ее прекрасных глаз и нежными поцелуями вперемежку с ласковыми словами успокаиваю малышку. Она не испугалась полета, а посадка на небольшой пятачок ввела ее в такой ступор, что холодные ладошки до сих пор подрагивают в моих ладонях.

Лопасти вертолета уже замерли, и пилот из авиаклуба нервно расхаживает в нескольких метрах от нас, недвусмысленно намекая на истекающее время аренды аппарата, но Заноза все еще смотрит на меня огромными глазами. В них плещется легкая растерянность, и венка на шее учащенно пульсирует, выдавая неровную частоту сердцебиения.

— Пойдем? — робко интересуется она и делает почти уверенный шаг в сторону от вертолета.

Молча, поддерживая ее за талию, координирую наш маршрут до лифта, а затем, спустившись всего на этаж, — уже по помещению ресторана. Встречающий всех гостей администратор провожает нас до выхода на открытую веранду.

— Сейчас к вам подойдет ваш официант на этот вечер, — чинно сообщает он и удаляется.

— А здесь красиво, — с толикой восхищения в голосе, окидывая внимательным взглядом окружающее пространство, подмечает Ксения, делая несколько шагов вглубь.

Я заказал столик на небольшой уединенной террасе с видом на город и чернильный бархат ночного неба с мириадами бриллиантовых россыпей звезд. Всего три столика, но оформлен к ужину только один — наш, остальные будут пустовать. Этот вечер и это место сегодня только для нас.

Отодвигаю от стола плетеное ротанговое кресло с мягкими стегаными подушками. Ксения аккуратно в него опускается, продолжая разглядывать убранство открытого зала: свечи по периметру в больших кованых светильниках, высокие, также кованые перила, оплетенные диким виноградом. Тихая музыка и запах ночи создают соответствующую атмосферу

Небольшой круглый столик, за которым мы сидим, покрыт льняной скатертью. Стеклянная колба с миниатюрным букетом из незабудок и тонкое плетение кружев на салфетках. Хрустальные бокалы под игристое шампанское, охлаждающееся в серебряном ведерке со льдом. И еле уловимый аромат лаванды.

— Что ты будешь? — вкрадчиво интересуюсь у Занозы, раскрыв предложенное официантом меню.

— Что-нибудь вкусное, на твое усмотрение, — в тон мне почти шепотом отвечает она и так загадочно улыбается, что мне хочется послать на хер этот ужин и утащить ее в тихий, потайной уголок.

— Хорошо… — И немного охрипшим голосом диктую парню те блюда, которые не заставят себя долго ждать.

Я уже бывал в этом ресторане и знаю их кухню, поэтому за вкус не переживаю.

— Десерт закажем позже, — говорю я и закрываю папку.

Парень быстро повторяет заказ и, получив мое подтверждение, откланивается, сообщив о времени ожидания — примерно десять-пятнадцать минут.

— Шампанское? — предлагаю Занозе, как только мы вновь остаемся вдвоем.

— Да, пожалуй, но только чуть-чуть.

Охлажденный искристый алкоголь с тихим шелестом наполняет бокал, медленно струясь по тонким стенкам с легкой пенной шапкой. Ниточки пузырьков прозрачными паутинками устремляются вверх, лопаясь на поверхности и щекоча нос, стоит пригубить сладковатый напиток.

— За что пьем?

Заноза приподнимает бокал, прищуриваясь, разглядывает меня сквозь него и улыбается так доверчиво и тепло, что хочется зацеловать ее до беспамятства.

— За нас и этот вечер. — Мелодичный звон хрусталя вплетается в атмосферу загадочности.

Заноза делает глоток и отставляет бокал. Складывает руки на столешницу и, подперев кулачком подбородок, склоняет голову набок, интересуясь у меня, как прошла командировка. В глазах искренний интерес и внимание. Такое поведение немного сбивает с толку, ей и впрямь небезразлично все, что я рассказываю.