Его

— Если ты попытаешься хоть как-нибудь причинить мне боль, я убью тебя, — произнёс он. — Я же хорошо себя веду, котёнок. А мог бы просто оставить тебя здесь и отправиться за своим облегчением в другое место.

— Нет, — прошептала я, думая о мужчине на столе, о стекающей с ножа крови. — Не надо. Прошу тебя, не надо.

— Тогда сделай так, чтобы я захотел остаться здесь с тобой.

Говоря это, он обхватил рукой мой затылок и слегка приподнял мою голову. Он скользнул своим членом между моих губ, и я запаниковала. Сжав губы, я закашлялась и дёрнула голову назад. Я подняла взгляд, волнуясь, однако он улыбался.

— Расслабь язычок, котёнок, — посоветовал он.

Я сделала то, что было сказано, и, когда он снова толкнулся членом в мой рот, тот скользнул гладко и плавно. Продвинувшись дальше, кончик его члена ударился о стенку моего горла. Глаза увлажнились, но я продолжила удерживать язык внизу.

— О-о-о, — застонал Гейб.

Я было подумала, что он притворяется, но его уже жёсткий член затвердел и увеличился у меня во рту. Он двинулся обратно, и я позволила своим губам обхватить его головку, пока он легонько раскачивался во мне, а затем снова скользнул внутрь.

Пальцами руки, придерживающей мой затылок, он зарылся в мои волосы. Во мне возникли те же ощущения, как и тогда, когда он втирал в кожу шампунь: нежные ласки, которые совсем не походили на его твёрдый член, скользящий и наполняющий мой рот. Я захныкала, когда он толкнулся слишком глубоко, и Гейб, усмехнувшись, подался обратно.

Он взял член в руку и потрогал кончиком мои губы, обмазывая их липким предэякулятом, перемешивая со слюной с моих уже увлажнённых губ. Я вдохнула и ощутила, как он напрягся, когда прохладный воздух прошёлся по его члену.

— Сейчас полегче. Ты отлично справляешься. Пососи кончик, котёнок.

Я приняла его член жадно, теперь уже зная, что не подавлюсь. Прикрыла глаза и очертила языком круг на его гладкой коже. Попыталась вспомнить все советы, которые прочла в глупом журнальчике Космо своей сестры. Щёлкнула языком по кончику. Обхватила губами его головку и пососала. Задышала через нос. Язык начал болеть.

— Котёнок.

Я открыла глаза и подняла взгляд, отмечая, что он хмурился, глядя на меня. Моё сердце сжалось.

— Что ты делаешь?

— Я… Я пытаюсь…

— Представь, что это я тебя облизываю, — произнёс он сурово. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?

«Всё», — слово так и умерло у меня на губах. Вместо того, чтобы дать мне ответить, он скользнул обратно в мой рот.

Да. То, что он делал бы со мной. Я снова закрыла глаза, представляя, как он дразнил меня. Как мучил меня. Я позволила своему языку выскользнуть, исследовать окружности его толстого члена. Коснувшись нижней части его головки кончиком языка, я ощутила, как он напрягся и ахнул, нависая надо мной.

Вот так. Я прижалась языком к основанию головки. Там был бугорок, выпирающий снизу, и я придвинулась ртом к тому месту, сильно втягивая, позволяя своему языку прищёлкивать снова и снова. Описала бугорок, проследила по нему круг. Позволила вести себя, куда ему хотелось. Мягко целовала мясистую часть кончика, выдохнула, освежая его, а затем снова принялась целовать.

Сейчас я так ужасно хотела его. Мысль о его языке между моими бёдрами, выделывающими то, что творила я, скручивала меня от желания. Моё тело уже разгорячилось под платьем, и я задумалась, снимет ли он его, когда закончу, возьмёт ли меня. Я принялась сосать сильнее, представляя, как делал бы это он, и это вынудило его простонать надо мной.

Его вес сместился вперёд, и я взяла его глубже, скользнув языком вниз к основанию его члена. Моё горло сократилось от прикосновения его члена, когда он рванул дальше, но я вынудила своё тело расслабиться, принимая его глубже. Он стонал и стонал. Связанная, я не могла прикоснуться к себе, но была так взвинчена, слушая его отклик, думая о том, как бы стремительно кончила, если бы он коснулся меня там хоть разок.

Нависая надо мной, он начал раскачиваться. Я подхватила его ритм и подстроилась под него. Его рука поддерживала мою шею, и я расслабилась в его власти, позволяя ему скользить в меня настолько глубоко, насколько он того хотел, пробегалась языком у основания каждый раз, когда он отстранялся. Его пальцы были горячими и влажными от пота, и даже через платье я прекрасно ощущала, как напротив моей груди в нём нарастал жар.

Мои привязанные ноги были раздвинуты, и это убивало меня, потому что я не могла их стиснуть, создавая сильное давление. Его толстый, длинный член двигался всё быстрее, и я не могла думать ни о чём, кроме того, насколько хотела его между своих ног, насколько хотела его язык, его член в себе. Я стонала вместе с ним и чувствовала его дрожь, отчего мой рот содрогался, обхватывая его. Губы плотно сжимали его, сосали и облизывали одновременно. Так, вот так я хотела его. Да, так. Так…

— Котёнок, — простонал он хрипло. Мои глаза были закрыты, но я открыла их как раз вовремя, чтобы увидеть, как он смотрит на меня, сдвинув брови, словно умоляя продолжить. — Я… Я…

Я знала, что именно он не мог произнести, и, подавшись вперёд, полностью вобрала его в себя. Его член напрягся, основание стало невероятно твёрдым под моими губами, и семя его вырвалось: горячее и бьющее по моему языку. Я инстинктивно проглотила, чтобы сдержать тошноту, его солоноватый вкус заполнил мой рот, и я снова глотала до тех пор, пока ничего не осталось. Я продолжала сосать и облизывать уже мягче, представляя, как хотела бы, чтобы он облизывал меня после оргазма.

Он поспешно отстранился, и в комнате стало прохладно, когда он перекинул ногу и освободил меня от своего веса. Он сел на край кровати, и я повернула голову, наблюдая за тем, как он натягивает трусы. Сгорбившись, он опустил голову на кончики пальцев, что почти создавало видимость, словно он молится.

Я сгорала, желая облегчения. Сейчас он никак не мог остановиться. У меня было чувство, будто он проделал со мной всё, что сделала с ним я, однако я была только на грани кульминации.

— Гейб?

Он даже не повернулся. Ни одним своим движением не дал понять, что услышал меня.

Я попыталась чуть громче:

— Гейб?

— Что?

— Я… В смысле… Ты… Ты можешь сделать это для меня?

Едва спросив, я уже знала, что он откажет мне. Но я опешила от его реакции. Не гнева, нет. Он вообще не злился. Вместо этого он начал смеяться. Сперва тихо, а затем всё громче и громче, пока я не начала переживать, что он действительно безумен. Ещё более безумен, чем я думала.

Его голова дёрнулась ко мне, резко обрывая его смех:

— Ты хочешь большего, котёнок?

Во рту стало сухо.

— Мне это нужно, Габриель, прошу тебя, я так ужасно хочу этого. Ты не знаешь…

— Знаю, и довольно хорошо, — оборвал он бесцеремонно. Поднялся на ноги, а я заметила, как его глаза стали ровными, закрывая эмоции. — А вот ты не знаешь.

Он подошёл к двери ванной, и я едва ли не завопила:

— Просто коснись меня, совсем немного, — умоляла я, ненавидя саму себя за проявление слабости. — Это не займёт много времени, мне осталось совсем немного.