Его

– Да уж… Слушай, а почему никто не знает о том, чья она дочка?
– задумалась я над этой странностью.

– Как я понял, так захотела сама девочка. Как бы все знают, но делают вид, что ничего подобного нет и в помине. Тем более что Галя никогда не ссылалась на свою мать.

Похвально, что тут скажешь.

– Ты с ней бы поговорил… А то мало ли, к чему приведёт этот бунт. Натворит глупостей ещё, - посоветовала другу.

– А я поговорил, - совсем помрачнел он.

– И?

– Мне выставили условие, - на лице Акимова проявилось просто убийственное выражение, даже жестокое.
– Если я такой нерешительный, то она найдёт кого-нибудь посговорчивей.

Ой, млин…

А девочка-то смертница, оказывается…

Или мазохистка...

– Ты… что?
– уточнила я осторожно, отодвинувшись на всякий случай.

На меня бросили затравленный взор и отвернулись.

– Охренеть!
– только и высказала, поняв, к чему привела выходка Галины.

– Не говори, - вздохнул Тёма устало.
– Прям на столе в кабинете спортзала чуть не...
– махнул рукой.
– Пойду, покурю, - выдал следом совсем уж убийственное.

Я даже не сразу со словами нашлась.

– А ты одевайся-одевайся. Выходить через пять минут, - поторопил он меня.

На то и отвлеклась, то и дело взволнованно поглядывая на друга. И как-то сразу обед в доме Смертиных показался не таким уж жутким событием. И наряд выбрался в считанные секунды: голубые джинсы и розовая рубашка с длинным рукавом.

– Зато теперь можно не сдерживаться, - приободрила Артёма вяло, когда мы вышли на улицу.

– Да даже если захочу, держать дистанцию не получится, - согласился, хмыкнув.
– Чертовски чувственная и отзывчивая девочка, - добавил уже не скрывая довольства в тоне.

– Пожалуй, на этом мы прервём наши обсуждения, - промямлила смущённо.
– Даже слышать не хочу, что там творится у вас за закрытыми дверьми!

Акимов на это громко расхохотался.

– Даже не думал, - порадовал он меня.
– Предпочту оставить при себе подобного рода подробности.

– Всё-таки Смертину хватит удар, - подвела итог нашим приключениям.
– Если не из-за меня, то из-за тебя.

В таком более-менее выровненном настроении мы пришли в гости к подруге. Уже у самых дверей меня вновь охватила неуверенность и мандраж.

– Я его придушу!
– прошептала с обещанием в адрес Дана.

– Не дрейфь, подруга, я с тобой, - хлопнул меня по плечу Тёма.

Я от подобного аж присела.

– Ты б силу соизмерял, увалень, - ткнула его локтем в бок.

– Прости, - улыбнулся виновато парень и нажал на кнопку звонка.

Боже, дай мне сил, пережить этот день!

Дверь открыла Олеська, которая тут же с радостным писком бросилась нам на шеи.

– Вы пришли-пришли-пришли!
– запричитала она, чуть ли не душа.
– Я так скучала!
– отстранилась, осмотрела нас и снова стиснула в объятиях.

Пришлось пережидать вспышку эмоций подруги. В этом вся Леся. Зато искреннее и добрее человека не найти. И как я уже говорила, к ней либо привыкаешь, либо не общаешься вовсе. Просто иногда девушка слишком агрессивна и напориста в своих стремлениях.

– Мы тоже скучаем, - призналась честно я.

Артём пробурчал нечто невнятное, но похожее на согласие. Не любитель он всех этих обнимашек, но ради Леськи терпел.

– Так, ну всё, - как налетела резко, так же неожиданно выпустила нас из объятий и потащила за собой в квартиру. Мы едва разуться успели.

– Идёмте, мама уже всё накрыла, только вас и ждали, - втолкнула в зал.

Спасибо, Акимов удержал от падения, когда я споткнулась. Послала ему благодарный взгляд.

– Добрый день, Виктория Романовна, Виктором Алексеевич, - поздоровался он с ожидавшими нас родителями Леськи.

Дан отсутствовал. С одной стороны я этому порадовалась, с другой - расстроилась. Хотя вроде как уже виделась с ним днём. И парень ни словом не обмолвился, что его не будет. Странно это всё...

– Добрый день, - промямлила и я, натянуто улыбнувшись.

Те ответили добродушными улыбками.

– Добрый, ребят, - взяла слово Виктория Романовна.
– Да вы присаживайтесь, - махнула на по-праздничному накрытый стол.

Даже не по себе стало, что ради нас так расстарались.

Были здесь и запечённая картошка с мясом, и салаты, горячие бутерброды, и солёности, и мясная нарезка… А ещё сок, вино и коньяк.

– Не стоило так утруждаться, - прокомментировала я увиденное.

– Ой, ну что ты, Ксюшенька, - отмахнулась хозяйка дома.
– Мне это только в радость. Что ещё на пенсии делать?
– махнула рукой.

Пришлось садиться за стол. Переглянувшись с Артёмом, направились к столу, собираясь усесться рядом, но нас опередила Олеся. Схватила меня за руку и утащила на свою сторону. Сама она уселась рядом с отцом, напротив матери, а меня устроила рядом.

– А ты со мной рядом присаживайся, Тём, - предложила женщина нашему другу.
– Если, конечно, тебя не смущает соседство такой старушки, как я, - отшутилась.

Акимов на это послал мне сочувствующий взгляд и принял предложение.

– Вы наговариваете на себя, Виктория Романовна, - отозвался он, устроившись за столом.

– Это она так на комплименты напрашивается, - поддержал шутливый тон глава семейства Смертиных.

– Ой-ой, а ты мог бы и сам мне комплимент сделать, - парировала его жена.

– Зачем? Ты у меня самая лучшая. Ни один комплимент этого не изменит и не подчеркнёт твои достоинства лучше, чем ты сама одним своим видом, - заявил мужчина с равнодушным видом, хотя в уголках его губ застыл намёк на улыбку.

– Вот и как на него обижаться?
– вздохнула наигранно тяжко Виктория Романовна, на что мы все рассмеялись.
– Но иногда всё же хочется слышать подтверждение своей исключительности вслух, а не просто знать, - укорила супруга.

– Вот так и живём, - развёл руками Виктор Алексеевич.

И глядя на них, невозможно было не улыбнуться. Мои родители, к примеру, скупы на похвалу и эмоции, если только это не недовольство. А тут столько тепла в каждом слове, взгляде, жесте… Очень непривычно. Тем страшнее было потерять доверие этих людей.

– Ладно, давайте выпьем, что ли, - разлил коньяк себе и Артёму, а женской половине белого вина.
– За встречу, - произнёс торжественно.

Пришлось присоединяться.

Наверное, всё же даже хорошо, что Дан отсутствовал. И не представляю, как я себя поведу под воздействием алкоголя рядом с ним.