Эгоист

Это поражало, умиляло и пугало одновременно, потому что Шарлотта даже не попросила его верности, которую он уже был готов отдать ей, лишь бы она осталась в его жизни.

Устало вздохнув, Уильям откинулся на спинку кресла, бросил перо и закрыл глаза.

Уже одиннадцать лет он жил в пустоте. Пустота почти поглотила его, не оставив места ни для чего. Он был уверен, что и его сердце очерствело, просто одичало. С того проклятого дня, когда он проклял собственного отца за поступки, за которые ненавидел его тогда. И отец умер, потому что он проклял его.

Черт, в нем не осталось ничего стоящего. Ничего, что он мог бы предложить Шарлотте, этой удивительной девушке, которая продолжала потрясать его своей нежностью. Если сперва это была непереносимая сила притяжения, которая влекла к ней, теперь его тянуло к ней по пугающе глубоким причинам. Он должен был быть рядом с ней просто для того, чтобы видеть ее. Будто сердце не могло найти покой, если бы он не нашел в этом дне Шарлотту.

Она была удивительно сильной духом девушкой. И невероятно смелой. Не только потому, что позаботилась о нем в ту страшную ночь. Она могла смело посмотреть ему в глаза и сказать правду, которую никто до нее не рисковал произнести перед ним. А потом обнимала его и целовала с такой сладостью, что он мог сгореть прямо в ее объятиях.

«Не могу…»

Такие простые слова, но они пошатнули весь его мир.

Потому что даже его поцелуев было недостаточно, чтобы покорить ее. Удивительно, единственная способность, которой он обладал, оказалась совершенно бесполезной, когда дело коснулось Шарлотты. В ней была особая сила, с которой он не мог справиться, но теперь Уильям не только хотел этого.

Он должен был найти способ, чтобы завоевать ее. Любой ценой. Она затронула в его душе слишком глубокие чувства, и это Уильям не мог оставить без внимания.

Поэтому он не пошел к ним, чтобы навестить ее на следующий день после ужина, отправив ей только букет из гиацинтов.

Он не попытался найти с ней встречу и сегодня, оставшись дома и на второй день.

Прежде такое длительно заточение непременно вызвало бы в нем острое желание вырваться на свободу, пойти найти сомнительное удовольствие, чтобы забыться. Но теперь, когда в его жизни появилась Шарлотта, ему не нужно было забываться, не нужны были развлечения, от которых оставался горький осадок. Рядом с ней в его душе как будто всё вставало на свои места, мир не дрожал под ногами, а небеса не стремились обрушиться на него. Когда она смотрела на него, ничего на свете не имело больше значения. Когда она оказывалась рядом с ним и касалась его, в нем появлялась удивительная сила и вера в то, что он справится с самыми опасными трудностью.

Он остался дома не только, чтобы подумать. Уильям хотел дать временную передышку и Шарлотте, не вселив однако в ней убежденность в том, что он отступил. Нет, как раз наоборот. Он не переставал думать о ней и… чертовски соскучился по ней за эти два дня. Соскучился по ее голосу, по тому, что обожал дразнить и видеть, как она то краснеет, то поджимает свои до одури притягательные губы. И очень хотел верить в то, что и она думает о нем, скучает по нему. Вспоминает тот момент безумной страсти, который они разделили друг с другом.

Подняв голову, Уильям обнаружил, что часы показывали четыре часа дня. Что ж, у него было достаточно времени, чтобы подняться в свою комнату, привести себя в порядок, поправить наконец небольшой изъян в бакенбардах, которые в прошлый раз неаккуратно подбрил рассеянный Томпсон, а потом Уильям планировал посетить бал, на котором обязательно должна была быть Шарлотта, чтобы снова быть с ней, может даже станцевать, просто стоять рядом с ней и…

Странное тепло и нетерпение охватили его, как будто он собирался вернуться к чему-то… родному, знакомому, необходимому.

Уильям встал и покачал головой, увидев полный беспорядок своего кабинета.

Может ему пора нанять нормальный штат слуг?

* * *

Шарлотта стояла, как пригвожденная к месту, глядя в глаза лорда Хамфри, который взял ее за руку. Посреди бальной залы, в окружении множества свидетелей.

— Пожалуйста, согласитесь стать моей женой, — сказал он мягко, глядя ей в глаза.

За последние два дня она уже получила рекордно много предложений, целых два. И если в первом случае она не могла дать согласия, то этого предложения она совершенно определенно ждала, хотела… Но ее охватил такой холод, такой неподдельный страх, что она не могла дышать. Она не могла раскрыть рот и ответить согласием. Что же случилось? Почему она не могла ответить? Это же было то, к чему она так отчаянно стремилась, ее спасение от всего того, что произошло два дня назад.

Шарлотта сжалась, вспомнив всё в самых мельчайших подробностях то, что произошло два дня назад. И не только на террасе.

С тех пор она не видела Уильяма. Он как будто провалился сквозь землю. Исчез. Нет, она была не до конца честна. Он прислал ей совершенно невероятной красоты букет гиацинтов с одним коротким посланием:

«Они срезаны не из сада моей матери».

И всё.

Он преследовал ее с тех пор, как явился к ней домой и поцеловал в нижней гостиной. С тех пор, она не знала покоя, мечтая избавиться от него.

Прошли два дня. Все ее мечты исполнились. Она избавилась от Уильяма. И получила предложение от лорда Хамфри, только…

Все, чего ей сейчас хотелось, это спрятать лицо в ладонях и разрыдаться.

У нее не просто болело сердце. Она задыхалась от боли, которая охватила всё ее существо.

— Шарлотта, — осмелел лорд Хамфри, сжав ее пальцы. — Я напугал вас?

Как странно слышать свое имя из чужих уст. Она сглотнула и осторожно высвободила свои пальцы из его.

— Я… я просто не ожидала этого.

Когда шла на бал с матерью и сестрой, она даже не думала о подобном развитии событий.

— Простите, я не хотел этого, — виновато молвил он, продолжая стоять перед ней. — Я просто… не могу больше молчать.

Она вздохнула и опустила голову.

— Я… понимаю…

Господи, что она несет? Идиотка! Очнись и сделай что-нибудь, иначе просто окончательно разрушишь свою жизнь.

Но разве ее жизнь уже не была разрушена? У нее до сих пор болела грудь, которую ласкал Уильям. Ласки, которые она не только не могла позабыть. Она не представляла, что кто-то другой может так же, как он, касаться ее. Или вообще не коснуться…

Боже…

Лорд Хамфри вновь взял ее за руку.

— Шарлотта, прошу вас, не бойтесь меня. Мои намерения чисты.

Она слишком хорошо это знала.

— Да, милорд.

— Роджер.

Она взглянула на него.

— Что?

— Прошу вас, называйте меня по имени. Меня зовут Роджер.

Она даже понятия не имела о том, как его зовут.

— Х-хорошо.

— И прошу вас, не торопитесь. Я готов ждать вашего ответа столько, сколько угодно.

Боже, он был… слишком великодушен! Но Шарлотта испытала такое облегчение, что едва не расплакалась.