Эгоист
Шрифт:
Я постоял еще какое-то время рядом с кроватью. Потом подобрал свое полотенце, ведь другой одежды у меня не было.
Наверное, хорошо, что так все закончилось. Хорошо для нее, разумеется. Все-таки она была слишком пьяна.
Заглянул в ванную. Так вот откуда родом моя Кортни, скорей всего из гнезда под душевой кабиной крошки Элен.
Ужасная дыра, а не отель.
Сорвал с крючка полотенце и сделал из него затычку там, где отваливалась кафельная плитка. Вряд ли тараканы резко начнут бродить по комнате этой ночью, раз Элен прожила здесь сутки
Претворил дверь ванной, еще раз посмотрел на нее.
Подошел и сдернул тонкое одеяло с другого края. Набросил сверху. Замерзнуть она не замерзнет, конечно…
Развернулся и вышел из номера, захлопнув за собой дверь, отправился к своему босиком и в одном полотенце. Герой-любовник с посиневшими яйцами, которые аж звенели от напряжения. Клянусь, я слышал тихий звон.
Мой номер так и стоял нараспашку. Молодец, Джек.
Стоило зайти, как я услышал звонок мобильного. Ну, хотя бы номер не обчистили. Опустился на кровать, ероша рукой волосы, и выдохнул:
— Да, Алан.
— Наконец-то чувак! — завопил он. — Задолбался тебя вызванивать. Слушай, ты ведь не спишь?
— Нет.
— Хорошо… А ты сильно пьян?
Я пожал плечами.
— Успел протрезветь, хотя за штурвал сейчас точно не сяду.
— Ха-ха… — снова протянул Алан. — Сейчас и не надо. Слушай, есть дело, Джек. Срочное. Платят хорошо. Нужен надежный, слепой и глухой пилот завтра к вечеру. Рейс в пределах Туниса. На борту только люди.
— А с тем грузом что? Который я жду?
— Хер знает, Джек. Что-то нечистое с ним. Тянут, может, из-за «синих», а может и нет. В любом случае, ты же говорил, что лучше болтаться в небе, чем сидеть на заднице на земле. И даже больше, Джек. Ты просил другой отель? Я его нашел для тебя! Лучше, чище. Реальные пять звезд. Видишь, как все замечательно складывается?
Да уж. Я должен свалить, а крошку Элен я так и не трахнул.
Может, успею утром? Ну не будет же она долго ломаться после всего, что было? Она же вообще вспомнит о том, что было?
Можно прямо сейчас вернуться в ее номер, хотя у меня есть твердое правило: я не засыпаю и не просыпаюсь рядом с женщинами после секса.
Но ведь секса у нас еще не было, а если к моменту ее пробуждения утром я буду рядом, то есть шанс, что мне обломится хотя бы минет в благодарность за вчерашнее, так ведь?
— Джек, ты вообще тут?
— Эээ, да. Задумался. Ладно, куда ехать и когда?
— Сегодня, Джек.
У меня все упало.
— Рейс очень срочный, машина за тобой уже выехала. Я дал отмашку раньше, чем дозвонился до тебя, прости. Понимаешь, таким людям не отказывают, Джек. Водитель будет у тебя… Через час. Он отвезет тебя куда нужно, тебя уже ждут. Выспишься, как следует, и приведешь себя в порядок. Чтобы к полуночи следующей ночи был огурцом. Сможешь? Лететь не далеко. Короткий маршрут. Хорошие деньги. Все, как ты любишь.
— Но надо быть глухим и слепым ко всему, что будет происходить на борту.
— Да.
В груди что-то кольнуло. Как у инвалидов чесались ампутированные конечности, так и у меня фантомно покалывала совесть, которой у меня уже давно не было.
А смысл? Именно такова моя жизнь.
Я рухнул на спину, на кровать
и выдохнул, глядя в потолок:— Идет, Алан.
— Ух, и навалил я кирпичей, пока ты трубку не брал. Хорошо, что ответил. До созвона.
— До созвона, — эхом повторил я.
Закрыл лицо руками.
Совсем как в песне «It’s my life» у Бон Джови. Вот она, моя дерьмовая жизнь, вне правил и закона. У меня нет семьи, постоянных отношений с женщинами и бессонницы из-за моральных дилемм. Мне это не нужно, поскольку в одиночку этот мир все равно не исправить.
На борту моего самолета нет клонированных стюардесс, плачущих младенцев и тех, кто радостно аплодирует после приземления. Те звуки, что долетают до меня сквозь запертую дверь, наоборот, выворачивают наизнанку.
В моем летном графике нет ни одного крупного международного аэропорта. И чаще всего, я поднимаюсь в небо именно по ночам. Пусть я не был в космосе, но видел достаточно, чтобы убедиться — Бога нет. Иначе он давно взорвал бы к херам мой самолет прямым попаданием молнии или утопил бы в океане. Но я жив-здоров и регулярно поднимаюсь в небо, и я снова окажусь там уже следующей ночью. Так где же ты, Господи? Чем так занят?
Важное и единственное правило моей работы быть глухим и слепым, ко всему, что происходит за спиной. Я только пилот и мое дело — показания приборов. Я никогда не оборачиваюсь и не вслушиваюсь в то, что происходит в салоне.
Я никогда не открою, даже если в дверь кокпита будут колотить и умолять об этом.
Как и Алан. Он мой второй пилот и именно он главный по связям с общественностью.
На земле хватает мужчин, готовых платить любые деньги за то, чтобы удовлетворить собственные извращенные вкусы высоко над землей, на борту частного самолета, до которого не дотягивается рука закона. И у них есть все основания так думать. Как и верить в свою безнаказанность.
Я не задерживаюсь на одном месте и не пользуюсь дважды одним и тем же паспортом. Новые имена, страны и женщины. И много денег на оффшорных счетах.
Разве для счастья нужно что-то еще?
Потер кулаками саднящие глаза. Глянул на часы.
Прощай, крошка Элен. Третий мужчина в твоей жизни оказался редкостным мудаком. К сожалению, такое случается даже с хорошими девочками. И хорошо, что все не успело зайти слишком далеко.
Пусть тебе повезет с номером четыре. И спокойной ночи.
А мне пора возвращаться в Ад.
Глава 7. Элен
Все последующие дни после того первого утра, когда я проснулась одна в постели, прошли под девизом: «Какая же я дура!».
Именно эти слова я проорала в потолок, когда тем первым утром с трудом разлепила глаза. Ошибки не было. В постели я проснулась одна.
С одной стороны, Джеку Картеру повезло. Он слинял и не увидел, как магия утреннего будильника превращает полуночную Золушку в похмельное Чудовище.
Черт, нельзя было столько пить… И по многим на то причинам.
Я так старалась набраться перед сексом с Полем, что в итоге перестаралась и плохо помнила, как же все было с Джеком. По ощущениям, вроде хорошо, но конкретика не помешала бы… А ее в памяти не было.