Егор Молотков и сыпучая карта

– Думаю, этот ключ сделал лично Семен Молотков, – торжественно объявил Гайкин. – Возможно, в мире есть другие замки и другие ключи. Но этот подходит, по крайней мере, к одному замку…

– …который в подвале нашей школы, – завороженно разглядывая диск, пробормотал Егор.

– О чем вы толкуете? Вы меня разыгрываете? – Папа полностью развернул жесткую промасленную бумагу. – Ого, Егор, тут письмо. Похоже, это тоже тебе!

– Мне? – Прежде чем взять в руки крохотный, завернутый в целлофан конвертик, Егор тщательно вытер пальцы.

– Читай, ну читай же! – поторапливала его Гайкина.

«Здравствуй, мой любимый внук, – прочитал Егор. – Если ты читаешь это письмо, значит, ты достаточно вырос и сам нашел ключ. Раз нашел ключ, найдешь и замок. Береги гараж, слушайся бабушку. Твой дед Семен».

– Невероятно, поверить не могу, – сказал папа. – Дай посмотреть… Точно, это отца почерк. Что за игру он придумал? Егор, откуда ты узнал, что надо плиту разбирать?

– Я не узнал, – признался Егор, – а вспомнил. Я играл здесь, на кухне, а бабушка собиралась печь утку. Вы с мамой… Может, вы привезли меня к бабушке, а сами пошли в кино? Я играл, а потом залез в плиту и увидел там знак. Я тогда был совсем маленький и легко там поместился. Но потом бабушка меня вытащила.

– Настоящий Молотков, герой! – Дедушка Гайкин от возбуждения едва не оторвал себе бороду. – Узнаю Семена: только настоящий Молотков мог забраться в духовку!

– Ничего героического, – помрачнел вдруг папа. – А с твоей бабушкой у меня еще предстоит серьезный разговор.

Тут зазвонил телефон. Оказалось, это мама Егора. Трубку взял папа, и очень кстати. Пока он несколько раз пытался что-то сказать, Егор раздобыл кожаный шнурок и спрятал большую шестерню вместе с маленькой под одеждой. Несколько минут Гайкины терпеливо ждали, а папа говорил примерно так: «Да, конечно. Да, скоро. Да, уже». По его виноватому виду Егор догадался, что мама в плохом настроении.

В очень плохом.

– Вот поэтому лучше никому ничего лишнего не рассказывать, – шепнул Егору дедушка Гайкин. – Верят либо дети, либо старики. Так уж устроено.

– Твоя мама все равно не поверит, – согласилась Лера. – Моя мама тоже считает, что дедушка морочит мне голову.

– На, сам ей объясни, где ты был, – Молотков-старший сунул сыну в руку горячую трубку, которая вовсю ругалась тоненьким маминым голосом. Егор набрал в грудь побольше воздуха, но так и не сумел ничего сказать. Когда мама выходила на тропу войны, что-то объяснять было бесполезно.

– Живо домой, – каменным голосом приказала трубка. – Неделю никаких гулянок и никаких гаражей!

– А вот и договор продажи, – папа протянул дедушке Гайкину мятый листок. – Вы просили, я нашел. Здесь сказано, кто купил отцовскую машину. Но договор ни о чем.

– Это как – ни о чем?

– Документов на машину у деда не было, – развел руками папа. – Не знаю, куда он их подевал. Ничего не было. Поэтому в договоре просто сказано: такой-то продал, а такой-то купил. Зачем тому мужику понадобилась развалюха без колес? Она ведь была не на ходу.

– Сергей, вы сами проверяли, на ходу или нет? – хитро улыбнулся дедушка Гайкин.

– Дед наш никого к ней не подпускал, – с неожиданной обидой вспомнил папа. – Запер ее, и все.

– Любопытно, очень любопытно, – пробормотал дедушка Гайкин, вчитываясь в договор.

– Вот мой телефон, – выходя из бабушкиной квартиры, Лера сунула в карман Егору тонкий листочек.

– Ага, как-нибудь увидимся, – мрачно кивнул он.

«Неделя домашнего ареста!» – ужаснулся мальчик, представляя себе дни тоскливого заточения.

– Вы видели его? – закричал вдруг дедушка Гайкин, указывая куда-то за угол. – Видели? Худой мужчина в армейском плаще!

Все быстро оглянулись и стали смотреть, куда показывал Гайкин. Но на углу переходила дорогу только женщина в белой шапке и с белой болонкой.

– Дедуля, тебе показалось, там никого нет, – Лера погладила деда по руке.

– Да-да, наверное, день такой, вот и показалось, – пробормотал Гайкин, обнимая свой загадочный сундук.

«Неделю из школы меня будет забирать папа, – с грустью думал Егор. – Могут и компьютер отключить. Как же я столько дней один проживу?»

Но он даже представить себе не мог, что его ждет завтра.

Глава тринадцатая, в которой мама устраивает тайфун, дедушка Гайкин нападает на след, а Егор Молотков не может уснуть

Дома мама Егора устроила настоящий тайфун. Или тайфун вместе с цунами. Досталось даже папе. Оказывается, утром он позвонил маме и сказал: «Ты, главное, не волнуйся, все будет хорошо». Это он так готовил ее к мысли, что Егора прямо во дворе школы похитил неизвестный с бородой. Мама начала волноваться в три раза сильнее. Едва нашелся Егор, как неизвестный ворвался в квартиру бабушки. Маме позвонила бабушкина соседка и давай кричать про бандитов и что Егор тоже тут был, а сейчас, наверное, всех увезли в больницу. Мама копила ярость целый день и с порога обрушилась на мужчин.

– Со мной на родительских собраниях не хотят сидеть другие родители! – бушевала мама. – Я боюсь подходить к телефону! Кто в универсаме отцепил тележку, посадил в нее двух первоклассников и спустил с горки? Хорошо, что они перевернулись в сугроб, а не врезались в автобус! Почему именно мне звонит мать Коржова, когда ее сынок застрял в канализации? Почему другим не звонят, когда дети на плоту пытаются из нашей реки уплыть в Африку? Кто подговорил детей туда плыть, я тебя спрашиваю?

На самом деле ответы маме не требовались. Егор это знал, смотрел в пол, изо всех сил изображая стыд и раскаяние. Ему, конечно, хотелось объяснить, что в Африку поплыли только добровольцы и наверняка бы доплыли, если бы не спасательный катер, отправленный на перехват трусливыми родителями Чесноковой. И в канализации они с Коржовым вовсе не потерялись, а отправились убивать гигантских слизняков. Потому что слизняки могли вырваться и захватить город, как в том фильме. Но маму не убедишь…

Постепенно тайфун стих. Егора отправили мыться и спать. Стоило залезть под душ, его словно болючий комар укусил за руку.

– Трошик! – обрадовался Молотков. – Про тебя-то я и забыл. Ну конечно, как я сразу не сообразил, что ты воду не любишь.

Он бережно снял сороконожку с руки и усадил на стиральную машину. На сей раз маленький потрошитель не пытался сбежать. «Наверное, привык ко мне, – подумал мальчик. – Эх, жаль, про него никому нельзя рассказать. У одного кошка, у другого собака или попугай. А тут – червяк. Засмеют, если узнают. Никто не поверит, что это боевой червяк!»

Только когда Молотков вытерся насухо, сороконожка вернулась к нему на запястье. И сразу засветилась слабым фиолетовым светом. «Она от меня заряжается, – ахнул Егор. – Вот это да! Я для трошика – как розетка…»

Ох, чуть не забыл. Ключ!

Перед тем как залезть под душ, Егор снял с шеи удивительную шестерню и повесил на крючок. А теперь задумался, где ее понадежнее спрятать. Ведь глупо ходить с такой тяжелой штуковиной. Лучше спрятать в тайник за книжной полкой, решил Молотков. Или засунуть в кабину вертолета, который мы собрали с папой?