Егорка из детского дома

– А я…а мне… а у меня вчера Вовка яблоко хотел отобрать, только воспитательница Елена Павловна дала ему по шее и отдала мне моё яблоко, – неожиданно заявила рыжеволосая, кудрявая Ксюша.

Фёдоровна замахала руками: – Всё, детки, вставайте парами скорее, а то завтрак ваш остынет и станет невкусным.

Этого Егорка никак не мог допустить.

– А ну все быстро встали по парам! Кому там в лоб дать?! Кто хочет в тёмный чулан без обеда?! – крикнул он, выпучив глаза и надув щёки.

В группе тут же наступила тишина, и дети моментально построились парами.

– Сейчас все идут за мной и Фёдоровной и молчат! Всем держаться за руки, или потом будете сидеть в группе на стульях без прогулки, – явно подражай кому-то, крикнул он под конец и, подойдя к Фёдоровне, взял её за тёплую, сухую ладошку: – Я – Егорка. Помнишь меня?

– Конечно, помню, Егорушка, – удивлённо покачала головой та и улыбнулась: – Как ты их грозно сынок, приструнил. Прямо командир.

– Ничего, Фёдоровна, они у меня будут как шёлковые. А ты добрая очень – они тебя не станут слушаться, – с серьёзным выражением лица пояснил ей Егорка, и, повернув голову в сторону притихших детей, грозным голосом скомандовал: – Шагом марш все за нами и чтобы молчать у меня!

Сам он пошёл рядом с маленькой старушкой, крепко держа её за руку: – А где ты была так долго, Фёдоровна? Я тебя искал, думал, что ты совсем ушла.

– А я, Егорушка, ездила к себе в деревню. Маму надо было хоронить. А потом по хозяйству пришлось повозиться, – охотно пояснила та, не забывая приглядывать за шедшими за ними детьми.

– Хоронят ведь, когда кто-то умер? – с любопытством спросил Егорка.

– Правильно, сынок.

– Так ты, Фёдоровна, сама старая. И у тебя есть мама?! – удивился мальчишка.

– Мама есть у каждого человека, Егорушка.

– И даже у старых старушек и стариков?

– Даже у них, – усмехнулась Фёдоровна, и лучики морщинок сильнее обозначились в уголках её светившихся добротой глаз. – А знаешь почему?

– Почему? – послушно спросил Егорка.

– Потому что все старики и старушки тоже когда-то были детьми.

– Да ну! – воскликнул поражённый мальчишка. – Ты была маленькой девочкой?!

– Была, Егорушка, была. И даже заметить не успела, как превратилась в бабушку, – вздохнула Фёдоровна. – Когда-нибудь и ты, сынок, постареешь и превратишся в дедушку.

Егор недоверчиво посмотрел на неё ещё раз, но промолчал. В душе-то он точно знал, что никогда не станет стариком. Просто потому что он не хочет этого.

– А ты ведь теперь никуда больше не уйдёшь, Фёдоровна? – с надеждой посмотрел на неё мальчишка.

– Нет, сынок, не уйду, пока меня отсюда не выгонят. Я ведь без дела-то сидеть не могу. Да и денежка лишняя всегда пригодиться. Давайте, ребятки, садитесь по своим местам, – махнула она детям и те, косясь на нахмурившегося Егорку, беспрекословно подчинились.

– Я к тебе буду приходить, Фёдоровна, – с серьёзным выражением лица пообещал он и, опять повторяя чью-то интонацию, хитро улыбнулся и, неожиданно похлопав её по плечу, произнёс: – Глядишь, когда и чайком побалуемся.

– Побалуемся, Егорушка, обязательно побалуемся, – заливисто рассмеялась Фёдоровна. – Ой, уморил, сынок! С тобой не соскучишься.

Егорка довольно улыбнулся и. сев на своё место, по-хозяйски придвинул к себе тарелку с нарезанными кусочками хлеба.

Вечерело. Солнце уже садилось, когда в дверь кабинета заместительницы директора – Ларисы Ивановны, кто-то осторожно постучал.

– Кто там? – она недовольно подняла глаза от стопки бумаг, лежавших на столе.

Дверь тихонько приоткрылась, и в проёме показался темноволосый симпатичный подросток и озабоченно произнёс:

– Я это…пришёл сказать… а чо с ним делать-то?

– С кем, Мансур?

– Да с этим… физкультурником нашим – Яковом Викторовичем?

– А что с ним случилось?! Где он? – вскочила со своего чёрного кожаного кресла заместительница директора.

– Да он там… в нашей раздевалке в спортзале пьяный лежит. Пришёл к нам, поорал что-то и упал… Спит и мы его разбудить не смогли. Ребята вот к вам послали.

– Зайди сюда и дверь закрой за собой, – скомандовала поражённая Лариса Ивановна: – Говоришь, пьяный лежит в вашей раздевалке?!

– Ну, да, – шмыгнул носом подросток. – В тот раз-то мы его довели до комнатки, где все учителя по физкультуре находятся, а вот в этот раз…

– В прошлый раз?! – брови женщины подпрыгнули вверх. – Так это уже не первый случай?

– Не-а, третий, кажись. Только он просил никому не говорить и …

Заместительница директора пытливо посмотрела ему в глаза:

– Ну-ну, давай продолжай, Мансур. И что же он давал вам в обмен на молчание? Деньги?

Подросток не ответил.

– Понятно, – тяжело вздохнула женщина и внимательно посмотрела на собеседника: – Без лишнего шума оттащи его вместе со своим приятелем Руденко в учительскую раздевалку и идите гулять на улицу.

– А как же тренировки?

– Какие тебе тренировки?! Сам же всё видел! Завтра он с вами проведёт занятие, – жёстко произнесла Лариса Ивановна и очки её холодно блеснули в отсвете предзакатных лучей солнца. – Иди уже, сделайте, что я сказала. Я сама сейчас подойду туда и переговорю с ним. А вы держите языки за зубами. Учитель он хороший, а ошибиться любой может. Не нужно пока портить ему репутацию. Понял?

– Да, понял, – кивнул Мансур и исчез за дверью.

– Этого ещё не хватало! – покачала головой Ларис Ивановна и, переодев легкие тапочки на стильные туфли на высоком каблуке, с прямой спиной направилась в сторону спортивного зала. Встречавшиеся ей на пути воспитатели и воспитанники, предупредительно желали ей доброго вечера, и расступались, освобождая проход. Она же с мрачным выражением лица, едва кивала и уверенным шагом шествовала в нужном ей направлении.

Вход в учительскую раздевалку, располагался прямо в самом спортивном зале и оттуда доносился храп. Лариса Ивановна поморщилась, ощутив винные пары, но прошла вовнутрь и уставилась на физкультурника Якова Викторовича. Последний валялся на спине, прямо на полу и громко храпел, некрасиво раззявив рот. Струйка слюны блестела из уголка губы вниз по щеке. Ноги и руки были раскинуты в разные стороны – видимо как его подростки тащили, так и оставили на полу в учительской раздевалке.

Лариса Ивановна, потёрла кончиками пальцев по вискам, пытаясь сообразить – как же дальше быть. Затем она взяла ведро, стоявшее в углу, и набрала в него холодной воды. Взяв с холодной батареи, находившейся прямо под окном, чистую тряпицу, намочила её в воде, отжала и, опустившись рядом со спящим на колени, стала бережно смачивать ему лоб, виски, шею… Физкультурник застонал, пытаясь увернуться от холодной тряпки, что-то забормотал.

– Ну-ну, не дёргайся! – чуть прикрикнула она на него. – Давай уже приходи в себя, Яшечка! Что же ты напиваешся-то до такого состояния?! Да ещё и на работе! Говорили мне, что частенько попахивает от тебя. Я же тебя предупреждала, что у нас здесь с этим строго… Как домой сегодня доберешься?