Эгосистема

…подмосковная ночь седеет,

поезда голосят тревожно.

в голове – ни одной идеи,

как ослабить печали вожжи.

без тебя мне коряво, душно.

не с тобой мне противен Питер.

от любви размокают души —

но блажен, кто свою не вытер.

04/09/2016

между линий холодных и волглых

набредя на прокуренный паб,

за «Василеостровским» и воблой

понимаешь: ты больше не слаб.

поднебесный полуночный штапель

разошёлся, где месяц, по шву…

наглотаться бы облачных капель —

тех, что выльются завтра в Неву.

в петербургское светлое небо

полетев с разводного моста,

окунуться бы в чей-нибудь невод —

и с утра петербуржцем восстать.

ночь. вода набирается в кеды,

липнут к мёрзлым рукам рукава…

ты – счастливый, ты с кем-то и где-то:

петербургская жизнь такова.

а с утра, подъезжая к вокзалу,

и не вспомнишь, как ночью промок:

только губы, немея, лобзают

это небо, и рельсы, и смог.

03/08/2016

я раздражаюсь, если шепчут,

и не люблю, когда кричат.

не понимаю тех, кто жемчуг

несёт к ногам неверных чад…

я против правды хамоватой,

но вряд ли выберу и ложь,

и не ломлюсь в сердца с бравадой,

не сняв запачканных галош.

а ночью тихо так сидится

у подмосковного окна…

мне не успеть другой родиться —

ведь жизнь давно уже дана:

с шумящим клёном у подъезда,

с тревожным звуком поездов,

с бокалом Chianti – чая вместо…

а небу слышен каждый вздох:

он оглушительнее крика

и внятней шёпота в тиши.

и жизнь не скажет: «Повтори-ка?..»:

с тем, как вздохнул, и будешь жить.

02/08/2016

в электричке играл скрипач —

в старом платье, с лицом Шагала.

что поделать: смычком рыбачь,

если денег в кармане мало.

как известно, сердечный путь

не приносит богатой дани —

и окажешься где-нибудь

в придорожном кафешантане.

только, мама, прости его,

что себя не укрыл от бедствий:

мне взойти бы на эшафот

к этой музыке, бьющей в сердце.

так играй же, играй, скрипач,

чтобы память изнемогала…

а лицо уже красит плач

с яркой дерзостью Фриды Кало.

25/08/2016 – 2017

Италия та же, прежняя:

лимонное солнце, день —

и море счастливых грешников

барахтается в воде.

в хмельном многолюдном Римини,

среди городских утех

я – только турист без имени,

безликий «один из тех».

судьба ты моя зелёная,

всё маешься по краям…

а дома – скамья под клёнами,

сосед, как обычно, пьян,

колышется штора тонкая

на старом окне моём,

и по-деревенски окает

знакомый его проём.

сентябрь всё осязаемей,

особенно по ночам.

над улицей, над казармами

луны бронзовеет чан…

дорога у нас железная

тревожней, чем здесь, стучит…

и неба родного бездну я

у сердца держу, как щит.

28/08/2016, Римини

К.

мне сегодня приснился ты.

мы смотрели вдвоём на город

с ослепительной высоты.

самолётной дугою вспорот,

плыл сиреневый неба клок,

целовались под нами ели…

без скандалов, без всяких склок —

по-другому и не умели

никогда – мы прощались. нет,

не стыдись, ты при мне не плакал:

в этом тёплом, заветном сне

ты, весь вспыхнув, сказал: «Во благо!»

а осенний, тягучий дым

полз уже по окрестным крышам,

растворяя в себе черты

двух: брюнета и ярко-рыжей.

я шептала: «Не помни зла.

Может статься, что пожалею —

только я ведь тебе несла

слёзы, муки…» – а ты, шалея

от запястий моих, от губ,

плеч, перчаток, духов, сапожек,

думал: «Вор ли я, душегуб,

чтобы так меня мучить, Боже?»

и квартира до темноты

тонет, тонет в британском роке.

с кем теперь, перейдя на «ты»,

ты шатаешься по дорогам?..

наше прошлое – водевиль,

не хватило меня на драму.

ну и пусть. ты меня любил.

и не помнить об этом – странно.

02/10 – 04/10/2016

ты могла бы исправить, конечно, свой милый неправильный прикус —

чтобы горла чужие прокусывать ловко, в один удар.

каждую осень летать на неделю-другую в Ригу с

богатым супругом: он был бы блудлив и отчаянно стар…

возможно, и стоило стать бы холёною барской женою —

такой, что теряли бы голову напрочь чужие мужья…

но где тогда ты – эта девочка с нежной косою ржаною,

что в зеркало смотрит – и шепчет: «Ведь это по-прежнему – я…»?

семинары по логике, преподы по непослушной гитаре…

миллионы падений, надломленный сахар тяжёлых побед —

и подарок: любовь – только в хрупкой, неправильно выбранной таре,

что ломалась под будничной тяжестью купленных в «Конверсе» кед.

неизбежная казнь, которую взяли и вдруг отменили,