Эхо былой вражды

Почувствовав прикосновение руки к своему плечу, Бугор вернулся в реальный мир. Перед ним стоял хирург, который устало сказал:

— Я вашей жене операцию сделал. И кажется, успешно. Надеюсь, что она будет жить. Вы можете пройти в палату и взглянуть на нее, но предупреждаю, что ей с вами говорить нельзя.

Искренне поблагодарив хирурга, Бугор в сопровождении медицинской сестры прошел в палату своего Зайчика. Палата была рассчитана на двух пациентов, но вторая койка пустовала. Подойдя к Зайчику, Бугор поцеловал ее в щеку. С жалостью и неожиданной для себя нежностью сказал:

— Врач сказал, что тебе нельзя, разговаривать со мной, что операция прошла успешно и ты будешь жить. Так что ты помолчи, а я поговорю с тобой. Я сказал врачу, что ты моя жена. И это действительно так. Всю жизнь я волком рыскал по стране, не ведая человеческих чувств, и вот на старости лет ты стала моим озарением. Сегодня я понял, что ты для меня самый дорогой человек. Ты мое солнышко. Я прошу тебя, мой Зайчик, жена моя, не уходи за горизонт и скорей выздоравливай.

Взволнованная Екатерина Викторовна, никогда не слышавшая от него ласковых слов, молча благодарно плакала. Увидев у нее в глазах слезы, он неловко и осторожно вытер их пальцами, не замечая, что плачет сам.

Возвратившаяся в палату медсестра жестко потребовала:

— Я попрошу вас удалиться, больной нельзя волноваться.

Как провинившийся ребенок, Бугор извинился перед ней, прощально помахал Зайчику рукой и, получив от нее кивок головы, осторожно покинул палату.

Медленно двигаясь коридорами больницы к выходу, Бугор с удивлением размышлял: «Совсем старым и сентиментальным стал, слезу пустил. Хорошо, что, кроме жены, никто ее не видел, а то мог бы и опозориться перед своими парнями. Надо будет помнить о своей слабости и больше ее не совершать».

Глава 37

Узнав от Мэка ужасную новость, Бунтыл немедленно позвонил в ресторан, в «Ультимо», в «Шинник» и мобилизовал всех находящихся там боевиков, с указанием, чтобы пополняли свои ряды за счет тех, кто попадется им на глаза из своих.

Одну группу он послал выручать Кнехта. С самой многочисленной поехал сам в надежде встретить боевиков Блина и дать им бой. Но, кроме изрешеченной пулями брошенной «девятки», они ничего не обнаружили.

Пока Бунтыл решал вопрос, куда ему теперь направляться со своими боевиками, подъехали две машины. Из одной вышел и направился к нему Кнехт.

Он подробно рассказал Бунтылу, что произошло в квартире за время его дежурства, не забыв упомянуть о своем пленнике. Выслушав его, Бунтыл наконец смог определиться:

— Все едем на территорию «Шинника».

В металлическом ангаре в окружении своих боевиков Бунтыл стал допрашивать пленника. Им был здоровенный мужчина, носящий кличку «Подкова». Он чувствовал, что находится в кругу озверевших парней. Из их разговора ему было известно, что его друзья кого-то убили, ранив жену Бугра. Посчитав, что лучше не корчить из себя героя, Подкова решил рассказать Бунтылу о планах Блина и ответить на все вопросы. Кто такой Бунтыл и как он расправляется со своими противниками, Подкова был осведомлен.

— Твоя фамилия — спросил Бунтыл пленника, один сидя на стуле в кругу собравшихся.

— Подкова, — назвал пленник свою кличку.

— Чье задание выполнял?

— Блина.

— Что входило в ваши планы?

— Он приказал нам выследить и убить Бугра.

Его ответ был услышан всеми боевиками, о чем свидетельствовал общий ропот, прошелестевший по кругу.

— Если вы хотели убить Бугра, то зачем пытались проникнуть в квартиру моей матери?

— Мы знали, что ты с отцом и матерью в своем новом доме, и хотели в квартире сделать засаду на Бугра. Но чтобы это осуществить, надо было заранее убедиться, что мы сможем открыть замки, да и не мешало обследовать квартиру…

Пресекая усиливающееся возмущение боевиков, которые своим ропотом мешали ему допрашивать Подкову, Бунтыл, не говоря ни слова, поднял вверх руку и помахал кистью. Опуская ее, он с удовлетворением отметил, что шум прекратился.

— А почему именно в квартире матери вы решили Бугру устроить засаду, а не в другом месте?

— Там он оставался ночевать с малой охраной, а иногда вообще без нее. Поэтому лучшего места для нападения нам не надо было искать.

Умно рассудили! А ты знаешь, что своим выпадом вы объявили нам войну?

Понимаю, но я всего лишь «шестерка» Блина, а поэтому я делаю все, что мне приказывают авторитеты.

— Дисциплинированный хлопец, — усмехнулся Бунтыл. — и какое наказание за свою дисциплинированность ты заработал у меня?

— Кроме смерти — любое, — сохраняя самообладание, ответил ему Подкова.

— Это почему же? — удивился Бунтыл такой наглости.

— Я единственный, но очень дорогой для вас пленник. Я раскрыл вам все карты Блина, так зачем же свою козырную карту вам сейчас уничтожать?

Подумав, Бунтыл произнес:

— Мысль толковая. Ты долго над ней думал?

— С тех пор, как понял, что могу откинуть у вас копыта.

— И когда же ты это успел понять?

— Когда вот тот красавец, — Подкова показал рукой на довольного Кнехта, — завалил меня, дал понюхать газа и сбортал, как голубя.

Постепенно обстановка вокруг пленника разрядилась, даже сам Бунтыл потерял к нему агрессивность: «Пускай отец решает его судьбу», — определился он. Но этого надо было еще ждать. А пока…

— Вот так, Подкова. Кнехт тебя определит в одну конуру, где ты должен сидеть и не пыркаться. Если вздумаешь выбрыкивать или прыгать на своих ходулях, я разрешаю ему без предупреждения пустить тебя в распыл. Вопросы есть?

— Урок усвоен, — заверил его Подкова.

Когда Бунтыл приехал в больницу, был уже поздний вечер и дежурная медсестра не пустила его в палату матери. Тогда он поехал домой к Бугру, который, как старший, дал ему указание:

— Уличных схваток с парнями Блина не ищите, но и не уклоняйтесь от них, если они будут вам их навязывать, чтобы не наглели и знали свое место. Теперь я разрешаю тебе задействовать в ликвидации Блина, Фокса и Шамана снайпера. Если ему понадобится помощь, дай в его распоряжение Крота со Шпаком.

— Такса как договаривались? Лимон за голову? — поинтересовался Бунтыл.

Бугор утвердительно кивнул.

— Все эти дни, пока будет происходить ликвидация верхушки кодлы Блина, старайся держаться на виду, чтобы нас с тобой менты не посчитали убийцами и чтобы у нас на любой час было железное алиби.

— На день у меня всегда найдется алиби, но вот не знаю, как быть с ночью. Ты же мне не разрешаешь иметь подругу, — пошутил Бунтыл.

— Мать в тяжелом состоянии лежит в больнице, а у тебя все хиханьки да хаханьки, — недовольно пробурчал Бугор.