Эхо далекого прошлого

Супруги проживали в трехкомнатной квартире улучшенной планировки в элитном районе. Такая недвижимость стоит приличных денег. Да и до замужества Елизавете принадлежала однокомнатная квартира, которую ей купил отец. Надо полагать, что и зарплата в КРУ тоже немаленькая. Наверняка у Елизаветы были свои сбережения. Поэтому супруг Елизаветы, Илларион Александровский, сразу подпадает под подозрение. Но с чего бы ему так подставляться, убивая супругу на лестничной клетке, прямо перед входной дверью в квартиру? Если только не какие-то исключительные обстоятельства типа состояния аффекта. А ведь, судя по рассказам Владислава Черноземельникова, его дочь, обладательница несносного характера, вполне могла вывести из себя супруга. Вместе с тем Владислав Черноземельников весьма тепло отзывался о своем зяте…

Да, как ни крути, а денежные отношения являются главным мотивом большинства преступлений. Особенно в семьях. Сколько таких случаев уже было в моей практике. В общем, пока что Иллариона Александровского нельзя исключить из списка подозреваемых в убийстве Елизаветы. Приеду, поговорю с ним, выясню, какие на самом деле были у них отношения в семье. Тогда и буду делать выводы.

Я доехала до дома, где проживала Елизавета, и припарковалась во дворе. Это была большая и ухоженная территория, с детской площадкой и клумбами. Я вышла из машины и направилась к нужному мне подъезду. Набрав на пульте домофона номер квартиры, я приготовилась ждать. Но Илларион взял трубку практически сразу же, как будто находился в прихожей.

– Илларион Григорьевич, это я, Татьяна Александровна, – напомнила я.

– Да, да, проходите, – пригласил Александровский.

Тут же раздался писк домофона, и я открыла дверь в подъезд. Я подошла к лифту, нажала на кнопку вызова, и вскоре лифт приветливо распахнул дверцы. На лестничной площадке было всего две квартиры, дверь одной из них была приоткрыта. Я подошла к ней, и в дверном проеме увидела молодого светловолосого мужчину с мужественными чертами лица. Он был высокий и атлетически сложенный. Чувствовалось, что коммерческий директор «Фокуса» добросовестно посещает фитнес-клуб. Одет он был в спортивный адидасовский костюм.

– Проходите, Татьяна Александровна, – пригласил Илларион и чуть посторонился, пропуская меня.

Я вошла в просторный холл и остановилась.

– С какой комнаты вы хотите начать осмотр? – спросил Александровский, видимо, так истолковав мою остановку в холле. Да, осмотреть квартиру я тоже собиралась, но чуть позже. Жилье может многое рассказать о домочадцах. А мне нужно познакомиться с Лизой поближе, если можно так сказать об убитой молодой женщине.

– Сначала я хотела бы поговорить с вами, Илларион Григорьевич, – сказала я, мельком окинув взглядом холл.

Одну его стену полностью занимал встроенный шкаф-купе с зеркальным фасадом. В углу стоял маленький столик в винтажном стиле. Рядом с ним примостился пуфик.

– Ну, тогда давайте пройдем в гостиную, – пригласил Илларион.

Мужчина пошел вперед и открыл дверь, ведущую в гостиную. Я прошла вперед и оказалась в большой и роскошно обставленной комнате. В комнате был сделан дизайнерский ремонт, помимо этого в ней находилась и явно авторская мебель. Во всяком случае, на эту мысль наводили причудливые линии обеденной группы – стол и четыре стула вокруг него, – а также всевозможной конфигурации светильники, стоявшие на двух тумбах и свисавшие с потолка «Армстронг».

Все убранство выглядело довольно экстравагантно, но создавало впечатление смешения стилей. В общем, на любителя. Я бы так не стала обставлять свою квартиру. Чувствовалось, что главной целью здесь было, что называется, пустить пыль в глаза. Показать посетителям, сколько средств было затрачено и на ремонт, и на обстановку. Однако главного – индивидуальности хозяев и настоящего домашнего уюта – я здесь не увидела. На подоконниках не было ни одного домашнего растения, на стене отсутствовали какие-то семейные фотографии или же просто картины в рамах. В стеклянной горке, находившейся в углу, была выставлена дорогая посуда антикварного вида. Однако никаких сувениров, которые могли бы рассказать о характерах и привычках обитателей этой квартиры, я так и не заметила.

– Располагайтесь, Татьяна Александровна, – предложил Илларион Александровский и жестом показал на широкий кожаный диван шоколадного цвета.

Сам он присел на краешек глубокого кресла, стоявшего рядом с диваном. Я посмотрела на молодого мужчину и не нашла в его облике ничего, что говорило бы о его скорби или хотя бы о расстроенных чувствах. Однако и настороженности, а также беспокойства и тревоги я тоже не заметила. Скорее, в облике Иллариона скользили растерянность и недоумение.

– Илларион Григорьевич, – начала я, – скажите, когда вы в последний раз видели Елизавету Владиславовну?

– Это было позавчера. Утром, – ответил Илларион.

– То есть накануне того дня, когда ее убили? – уточнила я.

– Да, совершенно верно, – вздохнув, ответил Александровский.

– Получается, что вы ночь, предшествующую убийству вашей супруги, провели вне дома? – задала я следующий вопрос.

– Да, совершенно верно, – слово в слово повторил Илларион свою предыдущую фразу.

– А где именно вы провели ту ночь, Илларион Григорьевич? – Я настойчиво продолжала развивать данную тему.

– У своих… у своего приятеля, – с небольшой заминкой ответил Александровский.

– У приятеля, значит. Где он проживает, ваш приятель? И как, кстати, его зовут? – тут же задала я новые вопросы.

– А почему я должен вам сообщать его данные? – с некоторым вызовом спросил коммерческий директор «Фокуса».

– А что, полицейские вам подобных вопросов не задавали? – ответила вопросом на вопрос я. – Или вы отказались с ними общаться?

– Задавали, – тяжело вздохнул мой собеседник. – Взяли подписку о невыезде. Да как такое возможно – чтобы я убил собственную жену! – возмутился Илларион.

– Я хочу быть уверенной в том, что вы говорите мне правду, – объяснила я.

– Я вас не обманываю! – воскликнул Илларион. – Но я не собираюсь выдавать своего приятеля и обнародовать его данные. В конце концов, я не на допросе! – снова эмоционально ответил Александровский.

– Ну, если вы будете и впредь игнорировать мои вопросы, то вам пришлют повестку, и разговаривать мы с вами будем уже в управлении полиции, – твердо сказала я.

– Но я ничего не совершил противозаконного! Почему вы меня допрашиваете? – упрямо твердил свое Александровский.

– Пока я просто с вами беседую. Задаю вопросы и надеюсь получить на них правдивые ответы. А вы своим запирательством вызываете подозрение.

– Да в чем вы меня подозреваете-то? – вскричал коммерческий директор «Фокуса».

– Илларион Григорьевич, вы что же, действительно ничего не понимаете? – спросила я и пристально посмотрела на молодого мужчину.

– А что я должен понимать? – Александровский недоуменно посмотрел на меня. – Вы почему-то упорно спрашиваете меня о том, где я провел ночь накануне смерти Лизы. Какая разница, где? Я ведь уже сказал, что вне дома. А где именно, касается только меня и никого больше!