Эхо катастрофы

Когда Сенбонзакуре объяснили, в чем именно состоит его «преступление», он сперва вообще не понял и не поверил. Кьораку в довольно вольных выражениях пытался объяснить ему, что он собой представляет. «Ты вон его занпакто. Знаешь, что такое занпакто? Это меч. Ага. Ты оружие. Понимаешь? Нет?» Сенбонзакура никак не мог понять.

– Но нам ведь теперь надо как-то возвращать его на место, – спохватился командир. – Маюри, ты ведь, наверное, можешь что-нибудь такое придумать?

– Вряд ли, – высокомерно заявил Куроцучи. – Подобные случаи науке неизвестны.

Он сделал эффектную паузу, дождался, пока у всех капитанов вытянутся от разочарования лица, когда Бьякуя окончательно похоронит возникшую было надежду, и только тогда продолжил:

– На самом деле, я полагаю, что делать ничего и не нужно. Все зависит от воли сторон. Если занпакто пожелает вернуться в свое естественное состояние, он это сделает, такова его природа. И если Кучики сумеет растолковать своему мечу, кто он такой…

– Все ясно, – Кьораку хлопнул себя по колену. – Бьякуя, забирай свой меч и делай с ним, что хочешь. Нам он больше не нужен.

Бьякуя поднялся на ноги. И Сенбонзакура тоже встал, опасливо приблизился к хозяину, заглянул в глаза и тут же опустил взгляд. Он уже разобрался, кто из них главный. Кучики этого было достаточно.

– Идем, – небрежно бросил Бьякуя и зашагал прочь, не оборачиваясь. Сенбонзакура поспешил за ним.

========== Эпилог ==========

По ночному городу неторопливо прогуливались два капитана.

– Не так уж плохо все получилось, – сказал Хаями. – Зато теперь ты точно узнал, кто тебе друг, а кто враг.

За поясом Бьякуи снова был меч, и он время от времени непроизвольно поглаживал рукоять.

– Я узнал, каково быть слабым, – угрюмо отозвался он. – И как это разлагает душу.

– Разве только это? – Хаями усмехнулся. – А мне кажется, ты узнал цену себе и людям, тебя окружающим.

– И вы тоже узнали цену мне, – подхватил Кучики. – Я был слишком несдержан. Все те, кому я не должен был показывать свою слабость… Полагаю, вы разочарованы.

– Напротив. Я впечатлен твоей решимостью. И Ренджи тоже. Кажется, он снова тебя боится.

– Вот как? – Удивился Бьякуя. – С чего бы это?

– Да просто ты даже без занпакто дрался так же, как с ним! – Хаями рассмеялся. – Сражался голыми руками против банкая, а Ренджи ведь был искренне убежден, что уже догнал тебя!

– Ну да, и я постоянно проигрывал.

– Неважно. Было видно, что ты сможешь. И даже если бы это было выше возможностей синигами, ты бы все равно сделал. И ведь ты победил.

– Ничего подобного, – возразил Бьякуя. – То, что все закончилось благополучно, чистая случайность. Моей заслуги тут нет.

– Разве? По-моему, ты недооцениваешь своей роли в случившемся. Твой занпакто, твое отражение, он разобрался, на чьей стороне должен сражаться, даже не понимая вообще ничего! И ты скажешь, что причиной этого не твоя личная верность? Откуда бы подобные черты взялись у занпакто? Все усомнившиеся в тебе могут откусить свои злые языки. Кстати, Каноги хоть извинилась?

– Разумеется, нет, – Бьякуя взглянул на друга с недоумением, как это ему в голову могла прийти такая мысль. – Она просто потеряла ко мне всякий интерес.

– Ну и черт с ней! – Заключил Хаями. – Вот уж кого я с удовольствием увидел бы в стане врага! Но, раз уж нам приходится сражаться на одной стороне, остается только не обращать на нее внимания.

– Она ужасна, но в ее словах слишком много правды, – возразил Кучики.

– Но ведь насчет тебя она ошиблась! Послушайся ты ее, ты бы ушел в отставку, и что тогда? Но ты принял решение, требующее немалого мужества, и оно оказалось единственно верным.

– Благополучный исход, повторюсь, чистая случайность, – ответил Бьякуя. – Я боролся с обстоятельствами не потому, что надеялся их изменить. Все, что я хотел, просто хоть как-то к ним приспособиться. Не было никаких шансов на то, что все изменится к лучшему. Но, если уж ты заговорил о выводах, то хотя бы один вывод я могу сделать со всей уверенностью: бороться – стоит.