Эхо тоннелей

Работник, молоденький узбек, испуганно залепетал с неразборчивым акцентом:

– А, это у нас датчик дыма, сигнализация. На лестнице все курят, вот и повесили, чтобы не срабатывала.

– Вы же не хотите, чтобы приехала большая красная машина? – усмехаясь, добавил появившийся из ниоткуда Антон.

– Так, – начал Стрельников, срывая презик с датчика. – Я не знаю, кто это сделал и не хочу выяснять. Но если я кого-нибудь застукаю ещё раз, то эта штука ему больше не понадобится! Я понятно выразился?

Олег Михайлович швырнул продукт резинотехнической промышленности в мусорный бак и направился дальше, явно готовя к раздаче очередную порцию мотивирующих звездюлей. Судя по удвоенной суете Антона, таким разъярённым начальника депо он давненько не видел. Стрельников прямым шагом двинулся к головному вагону с открытой торцевой дверью и спущенным на пути аварийным трапом, поднялся по трапу в кабину, бегло смотрелся внутри, потом прошёл по салону. На свою беду, там дремал один из монтёров. Завидев начальника, тот вскочил с пассажирского дивана и выпалил:

– Порядок, товарищ начальник!

– Где порядок? Какой к чёртовой бабушке порядок? – рявкнул Стрельников, уже готовый схватить этого работника и ткнуть его носом, как котёнка, который сделал лужу на ковёр. Парнишка молчал, уставившись в пол, и не мог сказать слова, пока руководитель сверлил его взглядом в ожидании вразумительного объяснения или хотя бы отговорки.

– Что? Русский язык забыл? Так давай напомню! – и послышался громкий мат. Кто-то из рабочих, услыхавших эту тираду, захохотал, но Стрельников обернулся к нему и довольно резко бросил сквозь дверной проём:

– Вам смешно? Нет? Смешно ему… А вот мне плакать хочется.

Антон, вновь материализовавшийся поблизости, сам едва удерживался от того, чтобы не начать нервно подхихикивать, хотя отлично понимал, что в такой ситуации это сделает только хуже, а попасть под горячую руку Стрельникова – не самое удачное начало рабочей смены.

– Вот же! На день нельзя технику оставить без присмотра, как из неё помойку делают! – рявкнул Стрельников, пнув ногой наполненное окурками ведро, припрятанное в салоне. Оно с грохотом выкатилось из вагона на землю. – Бычки сами уберёте!

Один из новеньких вагонов рабочие уже приспособили под бытовку и даже успели наладить внутри некое подобие домашнего уюта в виде налепленных на стены плакатов с красотками в купальниках. В другом конце того же вагона в живописном беспорядке валялась ветошь, промасленные тряпки, вёдра, канистры, матрас… При виде дырявого матраса, брошенного на полу между сидений, Стрельников громко и грязно выругался, словно этот предмет нанёс ему личное оскорбление. Возможно, именно так оно и было.

– Ладно, пёс с ними. Загорится – их проблемы, не наши. Если не умеют с машинами обращаться, так и ездили б на ишаках. А коль купили, так пускай учатся.

– Может, им внеплановый инструктаж по пожарной безопасности нужен? – спросил Тырышкин.

– Нужен… – повторил Стрельников, – как пионерке сифилис. Прослушают, будут кивать, поддакивать, дескать, всё поняли, и всё равно сделают по-своему.

– А может, ведро оставить стоило бы? Москвичи бы полюбовались.

– Стоило бы, если честно.

– Ну ёкарный компот, а раньше не могли сказать? – на этот раз громко выругался Антон, наконец-то понявший, что от него требуется.

– Что там ещё? – обернулся на его голос начальник депо.

– Машина двести пятьдесят шесть! Замок кабины машиниста вверх тормашками поставили.

Казалось бы, после матраса и ведра с окурками в абсолютно новом вагоне уже ничего не могло удивить, но, как вскоре оказалось, сюрпризы только начались. И Антон предусмотрительно решил далеко от Олега Михайловича не отходить и помогать в осмотре составов.

– Вот, посмотри только на это! – крикнул Стрельников Антону.

– Твою ж етить… – только и можно было сказать в ответ.

А посмотреть было на что: дверь в кабину машиниста, закреплённая только на одной нижней петле, свалилась вниз, как только Стрельников повернул ключ, чтобы открыть её.

– Антон, помоги тут повернуть её и в кабину затащить! – крикнул Олег Михайлович, пролезая под перекошенную дверь внутрь кабины.

– Тяжёлая, зараза…

– А кто сказал, что легко будет? Короче, записывай – машина номер один-один-четыре, отвалилась дверь в кабину машиниста.

Табло в вагоне не работало. Во всяком случае, в графе «время» светились нули, а температура воздуха, если верить цифрам, составляла +28 градусов, что в этот осенний вечер выглядело издевательством.

– Смотри, стекло выбито в двери.

– Надо же, а я-то уж подумал, что это у нас такие окна чистые!

– Так, вольтметр не работает, скоростемер не работает… – начал Стрельников листать журнал рекламаций. – У вас вообще хоть что-нибудь тут работает?

– Но, Олег Михайлович, когда вы сами проверяли двери, сказали, что всё нормально. Но ведь закрывалось не полностью и с таким шумом… А потом нам же предъявляете претензии, что мы тут ерундой занимаемся. Подавайте серьёзные неисправности, видите ли! Я неспроста сказал, что на сто четырнадцатой машине дверь вывалилась, и на этой тоже отвалится, если никто не посмотрит, в чём причина шума, – попытался объяснить Тырышкин, который, похоже, был единственным человеком, к чему мнению ещё прислушивался Стрельников.

Но его слова так и остались неуслышанными.

– Послушай, я тебе как друг говорю: прочитай инструкцию, пока не сломал всё окончательно! – послышалось из-под вагона на соседнем пути.

– Да пошёл ты! – раздался истошный вопль из кабины.

– Сам пошёл!

– Вот и поговорили! – крикнул Антон, давясь от смеха. Олег Михайлович, однако, радость своего коллеги не разделял.

– Приёмка – это всё равно что парад. Всем плевать на боеспособность армии, главное – чтобы маршировали красиво! – попытался успокоить начальника Антон.

– Парад… ржавых гвоздей! – резюмировал Стрельников. – А ещё этого киргиза, казаха или кого там пригласили… Как будто у нас своих мало!

– А эти швейцарцы тоже хитрозадые – уехали прямо перед приёмкой, и все документы в Москву отправили, чтобы все косяки сразу в министерстве увидели! А мы целых три месяца балду пинали, ждали инспекторов, а к вагонам никто даже не подходил!

В этот время в кармане у Стрельникова завибрировал телефон. Олег Михайлович резким движением достал его из кармана и сбросил звонок, после чего быстро попрощался с Тырышкиным и поспешил в кабинет.