Эхо

– Я никого из них не знаю. – Она положила фотографии на место.

– Вы следите за этим делом?

– Что-то читала.

– Среди них есть фото убитой, можете ее опознать?

На этот раз она уже не стала набрасываться на фотографии, что говорило о том, что в ее душе начинает зарождаться некое неприятие. Осмотрев фото еще разок на расстоянии, она отрицательно покачала головой. Тогда Жань Дундун ей подсказала:

– Вот эта девушка, ее звали Ся Бинцин.

– Мне она не запомнилась.

– Догадываетесь, почему мы вызывали Сюй Шаньчуаня?

– Он ее знал?

– Они были в отношениях больше трех лет.

Не проявив должного удивления, она выглядела даже еще более невозмутимой – на лице не дрогнул ни один мускул, поза осталась неизменной, будто все сказанное ее не касалось вовсе. Это вдвойне удивило и несколько разочаровало Жань Дундун, которая от своей психологической атаки ожидала другого эффекта. Выдержав паузу, Шэнь Сяоин объяснила:

– Я не хочу ничего знать об этих глупостях. Для меня главное – это его отношение ко мне, остальное меня не волнует. Мы женаты уже восемь лет, и каждый вечер, если он не идет с кем-то на банкет, то делает мне массаж, иногда даже массирует ступни. Покупает все, чего мне хочется, включая дом. Дает любое количество Money, причем мне даже не нужно просить его об этом. Всякий раз, когда он вручает мне крупную сумму или особо хорошо ублажает во время массажа, я понимаю, что он добился крупных успехов во «внешних связях». Я же, с одной стороны, наслаждаюсь его ухаживаниями, а с другой – терплю его измены. На первый взгляд это выглядит как любовь и ненависть в одном флаконе, но, если копнуть глубже, то таким образом мы делаем друг друга сильнее. Иногда требуется, чтобы верх взяла любовь и душа простила плоть, а иногда любовь необходимо отравить ненавистью, прямо как вирусом, который вживляют в тело, чтобы появился иммунитет. Все это я осознала еще до того, как выйти замуж, в противном случае вообще бы предпочла остаться одна. Я прекрасно понимаю, что, если человек захочет пойти налево, удержать его не получится – даже у GPS сигнал прерывается.

– То есть вас не беспокоит, что другие делят его любовь вместе с вами.

– Любовь… Любовь – это физиология, ее можно поддерживать максимум года три. Так называемая любовь – всего лишь дофамин, который выделяет мозг, когда люди соприкасаются. Когда же свежесть чувств проходит, то партнерам лень производить это вещество… так что никто не может гарантировать моногамной любви.

– Неудивительно, что у него столько связей на стороне, – оказывается, вам это безразлично. У него к вам такое же отношение?

– В этом смысле мы равноправны.

В представлении Жань Дундун эти супруги напоминали два диковинных цветка, у которых напрочь выгорели мозги: у одного – от кучи денег, у другого – от багажа знаний. Она хотела бы поспорить с такого рода взглядами на любовь, но сейчас ее целью было другое. Она взяла со стола контракт.

– Эта бумага была подписана Сюй Шаньчуанем и Ся Бинцин, взгляните, пожалуйста.

– К чему? Это все равно ничего не изменит.

– У вас не хватает мужества принять реальность. – Жань Дундун отложила договор в сторону, будто отказывалась не только от бумаги, но и от своей доброты.

– Мне это не интересно, мои мысли в основном занимают дети.

– С другими двумя он тоже поддерживал отношения.

– Неужели? И зачем мне это знать?

– Вот журнал регистрации снятых ими номеров. – Жань Дундун придвинула к ней плотный конверт, внутри которого находились распечатки.

– Не хочу делать себе больно, – сказала она, отталкивая конверт.

– Как вам кажется, Сюй Шаньчуань может быть убийцей?

– Если бы даже мне этого хотелось, вряд ли это именно так.

– Вспомните, пожалуйста, вас ничего в нем не настораживало в последнее время?

– Нет, а может, я просто бестолкова.

Спустя восемь часов допроса Жань Дундун так и не вытянула из Шэнь Сяоин сколько-нибудь ценную информацию. «Либо Шэнь Сяоин слишком хитра, либо я сама слишком тупа», – подумала Жань Дундун, хотя Шао Тяньвэй отметил, что допрос она вела безукоризненно. На самом деле в качестве подозреваемых у нее имелись только эти двое: очевидный – Сюй Шаньчуань, и неочевидный – Шэнь Сяоин. У обоих имелись мотивы: Сюй Шаньчуань мог совершить преступление из-за того, что хотел отделаться от назойливых приставаний Ся Бинцин, а Шэнь Сяоин могла пойти на убийство из ревности либо в целях сохранения семьи. Но загвоздка состояла в том, что у обоих имелось алиби: и соседи, и курьер, и охранник подтвердили, что в момент убийства супруги находились дома.

По мнению Шао Тяньвэя, у Шэнь Сяоин и мотива-то как такового не было, ведь ее совершенно не интересовали измены мужа, к тому же его щедрые дары прекрасно компенсировали любые проступки. Жань Дундун посоветовала напарнику проявлять бдительность, заметив, что нищенское существование ведет к ограниченному представлению о людях. Шао Тяньвэя такое замечание сильно укололо. Уже исполнилось больше двух лет, как он окончил полицейское училище, но жилье у него по-прежнему было съемным, хотя время от времени он забывал о своем деревенском происхождении, особенно когда с головой уходил в работу или, наоборот, отрывался по полной.

7

Неужели Шэнь Сяоин действительно смотрела сквозь пальцы на измены Сюй Шаньчуаня? «Если бы на ее месте находилась я или любая другая мало-мальски нормальная женщина, – размышляла Жань Дундун, – то терпеть такое было бы не под силу. Разве только если она не любит Сюй Шаньчуаня или сама ведет такой же беспутный образ жизни». Но, судя по всему, Шэнь Сяоин представляла собой традиционный образец добродетельной супруги и добропорядочной матери, никакого любовника у нее не было. Она обожала свой дом: будь то бокалы для вина, или накидки на подушки, или палочки для еды – она относилась к их выбору не менее серьезно, чем к подбору мужа. На выходные и праздники всю стряпню она брала на себя, в их доме всего было вдоволь: и вкусной еды, и свежих цветов, и музыки, и заразительных звуков заливистого смеха. Она любила детей, старшего ребенка лично водила в садик и забирала домой, повседневные нужды своих чад она также обеспечивала «самолично». Все острые углы в детских она обезопасила мягкими накладками, чтобы, не дай бог, никто не ушибся. Даже понимая, что когда-нибудь дети вырастут, она готова была опекать их вечно.

По словам няни, той лишь однажды довелось увидеть, как супруги ссорятся, да и то случилось это, когда кто-то из детей разбил коленку, играя с Сюй Шаньчуанем. Шэнь Сяоин так рассердилась, что подскакивала на месте, на ее шее вздулись все вены, она прямо-таки рвала и метала, словно ребенок был ее единоличной собственностью.

Себя она тоже любила, каждый день ходила на фитнес, красиво одевалась, даже если не выходила из дома, словно делала это специально для Сюй Шаньчуаня. Любила ли она Сюй Шаньчуаня? Со слов няни, они липли друг к другу, как жвачка. Часто ели вместе одно мороженое на двоих или какой-нибудь фрукт. Если рядом не толклись дети, начинали прижиматься друг к другу и целоваться, из их спальни то и дело доносились сладострастные стоны.

Они встретились в тот самый год, когда в Пекине проходила Олимпиада. Шэнь Сяоин устроилась волонтером. Он познакомился с ней на промо-семинаре в олимпийской деревне – она отвечала за команду лучниц, а его отец выступал главным спонсором соревнований по стрельбе из лука. Вообще-то сам Сюй Шаньчуань нацелился тогда на спортсменку из Южной Кореи, но, пока он к ней подкатывал, сбился с курса. Он заметил, что Шэнь Сяоин не только не уступает кореянке внешне, но еще и заметно превосходит ее манерами. Поэтому он тут же отложил «Китайско-корейский словарь», распрямил измученный непривычными звуками язык, разгладил его и, вернувшись в лоно родного наречия, предпринял сладкоречивую атаку на новую цель. Сугубо внешне они друг другу не подходили – сам он красавцем никогда не считался, но его преимуществом были деньги, а излюбленной фразой – «не верю, что устоишь». Спустя буквально пару дней после знакомства он преподнес ей банковскую карту, на которую положил шестизначную сумму, однако Шэнь Сяоин к ней даже не прикоснулась, точно то была не карта, а какая-то чудовищная пасть. Наконец-то ему встретилась удивительная девушка, которую не интересовали деньги, и это нанесло его самолюбию какой-никакой, но удар. Такой же удар испытывает благотворительная организация, когда от ее пожертвований вдруг берут да отказываются. Он-то считал, что не бывает на свете людей, которые отказывались бы от денег, а если такое и происходит, значит, деньги просто неправильно преподнесли. И тогда он решил вручить эту сумму в более помпезном обличии. Он не придумал ничего лучше, как пригласить в ресторан кумира Шэнь Сяоин, который лично для нее исполнил две песни. Она обрадовалась, да так, что ее личико приняло самое умильное выражение, а глаза наполнились нежностью. В ее реакции проявились не только чувства, но и то, что они весьма подходят друг другу, – чем больше радовалась она, тем больше радовался он, а чем больше радовался он, тем больше чувствовал, что потраченные деньги того стоили. Это потом уже она заметила, что совершила нечто ужасное. Он не только развенчал ее кумира, но и проявил излишнюю торопливость в погоне за быстрым результатом. Ведь если человеку не хватает терпения для романтических отношений, откуда у него найдется терпение, чтобы прожить с избранницей всю оставшуюся жизнь?

Окончив бакалавриат Наньянского технологического университета в Сингапуре, она устроилась PR-менеджером в одну из местных компаний. Но проработала там буквально два года – и тут ее внезапно захватила оживленная атмосфера надвигавшейся Олимпиады в Пекине. Она уволилась и вернулась на родину в поисках перспективы для карьерного роста. Не успела она как следует нацелиться, как ее, словно какую-нибудь реактивную ракету, перехватил Сюй Шаньчуань. Для начала он показал ей компанию своего отца по изготовлению холодных чаев, но та ее не заинтересовала. Тогда он сводил ее в штаб-квартиру сети отелей «Майк», вот там она сразу почувствовала себя в своей тарелке, а если быть точнее, то ее в этой компании привлекла модель управления. Она и представить не могла, что приоритетом компании может быть поощрение служащих за высказывание ими критических замечаний: хватило смелости выступить с критикой – получи премию, если критика дельная, то и сумма вознаграждения соответствующая. В те времена такого рода практика среди частных, да и всех остальных компаний казалась чем-то совершенно запредельным и даже получила название «продажное предательство», да и по сей день такие методы работы все еще в диковинку. Всякий раз, когда компании предстояло важное решение, в его обсуждении принимали участие все работники, причем путем тайного голосования. Решение утверждалось, если его поддерживало две трети голосов. Все, кто проработал в компании более пяти лет, становились держателями акций, при встрече все коллеги, будь то высшее руководство или обычные служащие, с поклоном приветствовали друг друга. Такая странная для Китая модель управления, откровенно говоря, поразила Шэнь Сяоин. Чтобы развеять сомнения, она даже решила проверить компанию более пристрастно. Она устроилась на работу в антикоррупционное бюро, но, проработав там три года, полностью уверилась в порядочности Сюй Шаньчуаня и в итоге согласилась принять его предложение. Другими словами, она вышла за него не только из-за денег, но еще и потому, что он оказался прекрасным, мудрым управленцем. Таким образом, в основе их отношений лежали чувства, к тому же проверенные временем.