Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)

Я от великих жаров не очень здорова. Прощай, мой друг, Бог с тобою.

Июля 10 ч., 1788 г.

Кондиции хороши, кои сюда прислал: я подозреваю, не с ума ли сшел².

874. Екатерина II — Г.А. Потемкину

С. Петербург]. 13 июля 1788

Друг мой любезный Князь Григорий Александрович. Письмы твои от 1 июля и от 6 того же месяца я вчерась и третьего дни получила¹ чрез подполковников Боровского² и Глазова, коих обоих я пожаловала в полковники.

Июля 14 ч.

Четыре сражения на Лимане — мы пели два молебна и Бога благодарили за великие Его милосердия. Заботит теперь меня Войнович. Дай Боже, чтоб он дело свое успешно исправлял. Здесь безпокойствия, кажется, будто вид к лутчему получили: морская баталия совершенно выиграна, шведский Вице-Адмирал с кораблем своим, закрывая брата королевского, взят в плен; я надеюсь, что шведские дурачества хвалы не найдут нигде. Наши начали щелкать посты шведские, и три уже опрокинуты: и пушку у них отняли, и человек сто шведов на месте осталось. Сказывают, будто финское войско не идет вперед, и много еще говорят, но время окажет — правда ли.

Нессельрод³ поедет скоро в Берлин.

Двоякости Фельд[маршала] Рум[янцева] непростительны⁴. При первом удобном случае посоветую ему сидеть дома. Произвождение по твоим запискам я сегодня зделала. И число рот и людей в оных установлено по твоему проекту. Об флоте и доныне говорим, что пойдет в Архипелаг. Пошли сам от себя в Химару, а послу говорено будет по твоему желанию о прокормлении и о прочем⁵. Касательно гребной флотилии я произвождения и награждения зделала по твоему представлению, а теперь думаю к Нассау послать шпагу с надписью богатую, а прочие шпаги и медали с надписями делают. К тебе же моему другу, как строителю флота, приказала, зделав, послать большое золотое блюдо с надписью и на нем шпагу богатую с лаврами и надписью: «Главнокомандующему Екатеринославскою сухопутной и морской победоносной силою». Теперь прошу тебя унимать свой храбрый дух и впредь не стать на батарею, где тебя и всех с тобою находящихся могли убить одною картечью. К чему бы это? Разве еще у меня хлопот мало? Уморя себя, уморишь и меня. Зделай милость, впредь удержись от подобной потехи.

Кишенский еще не приехал⁶. Дай Боже тебе успех на Очаков и чтоб ты как возможно менее потерял людей. Что ты ослабел — о том от сердца жалею.

Прощай, мой друг. Бога прошу, чтоб подкрепил твои силы душевные и телесные и дал бы тебе победу и преодоление на сухом пути и на море. При сем посылаю к тебе, что взято на шведском корабле и с шведским Вице-Адмиралом Гр[афом] Вахтмейстером⁷. Он сам говорит, что еще три корабля спускали флаг, но нашим за дымом не видно было. Естьли б Вице-Адмирал не закрыл брата королевского, то сей бы взят был.

О зделаньи из карабинерного — драгунского полка или, как лутче придумаешь, к тебе особо писано будет.

875. Екатерина II — Г.А. Потемкину

Июля 17 ч., 1788 г.

Вчерашний вечер, друг мой сердечный Князь Григорий Александрович, приехал Кишенский со флагами и знаменами и привез твои письмы. Трофеи сегодня с церемониею пошлю в собор Петропавловский, и хотя у нас духи отнюдь не унылы, однако сие послужит к народному ободрению. Железо, которое требуешь в Херсон, к тебе доставлено будет. Об[ер]-кригскомис[сару] Львову и генер[альс]-адъют[анту] Рокасовскому владимирские кресты даны будут¹. Касательно Ранцова, хотя он и сущий разбойник и пойман был в зажигании города Лондона, и ты ему вверять ничего не можешь, однако отпустить его к тебе велю². Я из смирительного дома арнаутского майора ныне послала противу шведа.

Дай Боже, чтоб ты взял Очаков безо всякой потери людей. Меня сие стращает, а наши северные дела теперь взяли оборот несколько поуспокоительнее, ибо Король Шведский, кроме дурачества, мало что делает. Повсюду и даже до аглинского статского министра признают, что королевское поведение есть le comble de l'extravagance. [348] Его взятый Вице-Адмирал есть величайший вертопрах, а он у него из лутчих людей. Король, высадя войски в Финляндии, потерял лутчее время, да и доныне ничего не делают и, где с нашими сходятся, тут везде бегают шведы. Нейшлот иногда атакован, а иногда нет. Пред Фридрихсгам привели две пушки: одна 18 и одна 24 ф[унтовая], и из них издалека стреляли несколько раз и паки перестали. У нас теперь в Финляндии 20 баталионов пехоты, казаков 800, два полка кирасир: я думаю, что сроду в Финляндии столько не было. Усердие и охота народная противу сего нового неприятеля велики — не могут дождаться драки. Рекрут ведут и посылают отовсюду: мое одно село Рыбачья слоб[ода] прислало добровольных охотников 65, а всего их 1 300 душ. Царское Село возит подвижной магазейн. Сия народная диспозиция кажется такова, как желать можно. Войски роздыха не хотели. Тобольскому полку мужики давали по семи сот лошадей на станции. Здешний город дал 700 не очень хороших рекрут добровольною подпискою. Как услышали сие на Москве, то пошла подписка, и Петр Борисович первый подписал 500 человек³. Остров Эзель прислал (ты скажешь: куда конь с копытом, туда рак с клешней) — дворянство и жители — что сами вооружатся противу шведов в обороне и недопущении врага общего, а просят только двести ружей и несколько пороха. Двадцать каноньер Архаров строит, и они в августе готовы будут. Одним словом, кажется, паче после морской баталии, что аспекты наши гораздо обратились к лутчему, и надеюсь, что скажешь, что я довольно проворно поворотилась. Есть еще маленькая штучка, которую изготовляю на севере Королю Шведскому⁴, о которой еще говорить не смею, но, быть может, что она действительнее будет многого иного.

348

верх безрассудства (фр.).

Здесь жары так велики были, что на термометре на солнце было 39 1/2 +, в Португалии более 44 не помнят. В сей духоте, в городе сидя, я терпела духоту еще по шведским делам. Petersbourg a l'air dans се moment d'une place d'armes et moi meme je suis comme au Quartier General. [349] В день баталии морской 6 июля дух пороха здесь в городе слышен был; ainsi, mon Ami, j'ai aussi senti la poudre. [350]

Вахтмейстер, шведский плененный Вице-Адмирал, сказывал нашим, что они флот наш пренебрегали и, побив его, хотели идти прямо на Кронштадт, оный сжечь, и, между тем, армейский их флот должен был идти к Красной Горке и сюда к Галерной гавани, но сие несообразимо, ибо сей армейский флот у Гельзингера войски высадил шведские, а на финнов они не очень надежны. Несколько пикетов шведских Михельсон пощелкал, и они бегут, верст по десяти не остановясь.

349

Петербург в эту минуту имеет вид укрепленного города, и я — как в главной квартире (фр.).

350

таким образом, мой друг, я тоже нюхала порох (фр.).

Радуюсь, что Войнович со флотом Севастопольским здоров. Я думаю, что капитан-паша боялся, чтоб не зделали вы какого предприятия позади его, и для того поехал назад. Adieu, mon cher Ami, portes Vous bien. Будь здоров, щастлив и благополучен. А я теперь маленько поотдохнула, понеже кажется, что дела здешние берут оборот к лутчему, а с вашей стороны мы весьма спокойны⁵. Спешу к тебе сие письмо отправить, понеже вижу из твоих писем, что безпокоишься тогда, когда мы уже поспокойнее.

876. Г.А. Потемкин — Екатерине II

Июля 18 [1788]. Лагерь под Очаковом

Матушка родная, Всемилостивейшая Государыня. Из приложенной реляции изволите усмотреть действия флота Севастопольского¹. Я сего только и желал, чтобы мы не потеряли. С превосходным столь числом капитан-паша весьма робко поступал. Доказательство, что Бог нас милует. Войнович не знал о здешних успехах, хотя бы и знал, не мог бы пользоваться, будучи не на ветре. Сие дело весьма важно по малости наших противу неприятеля. Я теперь выгружаю фашины и последнюю артиллерию. У нас холод и ветры необычайные. Получа все, начну атаку с крайнею предострожностию в сбережении людей. Мучусь я о Ваших хлопотах. О, коли бы я был при Вас, нашел бы я способ навербовать в одном Петербурге до трех тысяч гусар. Новогородская губерния, а паче Лифляндия и Эстляндия — все бы пошли за мною. Флоту нашему нужно действовать храбро, имея превосходство в орудиях за[жи]гательных. Ежели исполнят долг свой, то как бы не выиграть!

Я не любил никогда крепости, а паче Финляндских наших, которые ничему не мешают, а берут людей много. Я всегда говорил, хотя может быть то казалось шуткою, чтобы всех финляндцев развести по государству, а землю засеками зделать непроходимою. Тогда бы столица была верна. Бога ради, не прикажите делиться на мелкие части, а держаться вместе. По локальному положению Финляндии изворотами много можно успеть. Чем он дале войдет в землю, хуже ему будет, и он может увязнуть в дефилеях. Притом, чем кормить лошадей?

Кораблям, что от города Архангельского, скорей прикажите соединиться². Я не нахожу полезным, чтобы трехдечные корабли были за Зундом. А лутче их ввести, чтобы иметь две эскадры, которыми неприятеля брать всегда можно будет с двух сторон.

Нессельрода прикажите скорей отправить. Как скоро Король Прусский успокоен будет, то все ничего. Вот, матушка Государыня, я говорил из усердия и предвидя, чтобы продолжить с ним трактат, который Императору не мог мешать. Сей наш союзник оставил все действия, а между турками слышно, что будто у них условлено не действовать. Я Вас уверяю, что он худой помощник.