Экипаж Ковчега

– Спасибо, Мари, мы грустим вместе с вами и, похоже, еще неоднократно будем благодарить вашего супруга за хорошее судно. Научный сотрудник Ева Светлова, пожалуйста.

– Воды и продуктов питания, при экономном режиме, у нас осталось на десять дней. В последние два дня мы поймали лишь одну небольшую рыбину, через неделю продовольственный вопрос может стать у нас самым главным. Вчерашний дождик слегка отодвинул проблему питьевой воды, но Петины шутки типа "Моется тот, кому лень чесаться" уже перестают веселить даже его самого. Я морской геолог, но не навигатор и не эксперт по выживанию. Поэтому поддержу любое предложение по выходу из создавшейся ситуации.

– Ева, мы признательны тебе за заботу о наших желудках, а еще больше за дружескую поддержку нашей спутницы в трудную минуту. Мы мужчины, тем более моряки, не умеющие открыто выражать свои чувства. Думаю, Мари присоединится к нашему мнению, - Француженка нежно обняла подругу.

– Бортинженер Солнцев. Ваше заключение о технических аспектах плавания.

– Состояние корпуса и силовой установки яхты удовлетворительное, чем не могу похвастаться в отношении батискафа. Батареи "Дельфина" на грани полной разрядки, через неделю они совсем выйдут из строя. Специальное оборудование, к примеру, радио, навигационное, акустическое и электронное, в том числе два бортовых и один портативный компьютер, может быть демонтировано и установлено на яхте. Самое необходимое оборудование можно снять с батискафа относительно быстро. Запас горючего на яхте - на восемь суток полного хода, экономичным ходом – более чем на двенадцать. Если удастся раздобыть подходящий материал для мачты, то парусов и шкотов имеем достаточно, специалистов по их применению у нас три человека. Следует без сожалений расстаться с "Дельфином" и направиться к ближайшим берегам с приемлемой скоростью. Мы терпим бедствие, командир, этот факт нет смысла скрывать друг от друга. Поэтому, следует принимать решения, направленные в первую очередь на спасение наших жизней и здоровья, отыскание твёрдой земли, людей и возвращение в цивилизованный мир. О наличии которого я, невзирая на атеистическое воспитание, хотел бы крепко помолиться.

– Благодарю всех за содержательные доклады и выдержку, проявленную в сложившихся обстоятельствах. К сожалению, я не могу дополнить ваши сведения ничем существенным, ибо нахожусь с вами, в прямом смысле, в одной лодке. Строить предположения о причинах, а тем более о результатах происшедшей катастрофы, я не могу ввиду отсутствия объективной информации. Субъективное, мое персональное мнение, таково: масштабы этого события могут оказаться очень большими.

Нас пять человек, из них только мы с Фэдом можем похвастаться длительным знакомством, крепкой дружбой и, как говорят пилоты, слётанностью. От нас обоих, - мгновение на обмен взглядами: "Не так ли? – О чём речь!", - могу отметить, что коллектив у нас подобрался прекрасный. Как опытные моряки, мы рады видеть ваши уверенные и продуктивные действия в первые, самые трудные дни нашего дрейфа, вашу волю к победе. Особенно хочу поблагодарить женскую часть команды за то, что не поддались панике и унынию. Глядя на вас, мужчинам просто стыдно быть слабыми. Мы обычные люди, нам тоже бывает тяжело на сердце и у нас тоже остались близкие, о судьбе которых страшно думать.

Нам предстоит выбираться со смертельной ловушки. Волею обстоятельств я стал вашим командиром, с вытекающими требованиями безоговорочной дисциплины и ответственности перед товарищами за каждое слово и поступок. В экстремальной ситуации я возлагаю на себя право без церемоний и уговоров требовать немедленного выполнения любого моего распоряжения. В случае моей гибели или недееспособности, моим заместителем остаётся старший механик Солнцев. По праву морского профессионала и старшего по возрасту.

По прибытии в цивилизованные условия и отступлении грозящей нам опасности, каждый из вас волен будет идти, куда ему угодно и поступать по-своему. Но до тех пор, пока я командир этого экипажа, не рекомендую оспаривать мои требования, а тем более прямые распоряжения. Мы на войне. Наш враг – стихия. Цена победы – наши жизни. Одиночки редко выживают в таких условиях.

Приказываю: до наступления завтрашнего рассвета демонтировать из батискафа максимум полезного оборудования. Участвуют все. Старший – бортинженер. С восходом Солнца снимаемся курсом на восток.

Глава 4.

Навигация и астрономия.

2013, январь, 09. Атлантический океан.

Мой "Дельфин" уже несколько дней где-то дрейфует в одиночестве, с наглухо задраенными люками и с письмом внутри о событиях, принудивших к этому. Такая вот дорогостоящая бутылка с запиской для грядущих детей капитана Гранта осталась за кормой. Остались позади счастливые денёчки шумных экспедиций, уникальных погружений, радостного предвкушения возвращений в родной порт.

Наблюдаем за Солнцем и немногими известными звёздами. Чего греха таить, расслабились современные судоводители с приходом спутниковой навигации. Настоящий штурман среди нас только Макс. Он-то и заметил, что небо на протяжении ночи ведет себя не так, как следует. Пытаясь хотя-бы приблизительно определить наше местоположение по Полярной звезде, он вдруг обнаружил, что она перестала быть "центром вращения" звёзд Северного полушария. Центр этот сместился, и весьма прилично. Приняв за аксиому, что хоть Солнце-то таинственные пакостники, учинившие катастрофу, не стронули с места, Макс вычислил новое положение географических полюсов Земли, линии Экватора и соответствующих стран света. Поелозив навигационной картой на штурманском столе, командир заявил, что Экватор сейчас проходит через Средиземное море, Северную Америку и Австралию. И, двигаясь навстречу встающему утром Солнцу, мы приближаемся не к Западной Африке и даже не к Гибралтарскому проливу, а вероятнее всего, к Северной Испании, а то и к Бискайскому заливу. Вот и причина, почему так долго не открывается предполагаемая на востоке земля: мы двигались наискосок, по-старому – на северо-восток, почти не приближаясь к берегам. Объяснение крайне неустойчивой погоде, частым штормам и шквалам: нужны будут многие десятилетия, прежде чем климат планеты «притрётся» к новой орбите и начнёт успокаиваться. Да, ситуация с навигацией.

В курс были внесены соответствующие поправки, и наука восторжествовала: сегодня перед обедом над яхтой закружила чайка. Эти птицы улетают далеко в открытое море, но об относительной близости земли свидетельствуют однозначно. На борту поднялся такой гвалт, что испуганная птаха улетела прочь.

– Каррамба, соблюдать тишину, золотая команда! – голосом пиратского главаря взревел наш капитан, - Ещё не вечер!

Молодёжь не заметила наглого плагиата командира, но с удовольствием включилась в предложенную игру. Петруччо заорал дурным голосом что-то в пиратско-блатном стиле, за что едва не был повешен на несуществующей рее и навсегда лишён права исполнять песни в общественных местах.

– А говорят про певучий украинский народ. С таким слухом - и такой голос.

– Пан мичман Петренко говорил, что акустик должен хорошо слышать и чётко докладывать, а вопли обкуренных рокеров и павиан повторит. Он также осуждал какое-то ногодрыгание, но я понял только про рукоблудие.

– Мудрым был ваш пан мичман!

– Умел учить. Как отца родного вспоминаю. Кладезь мудрости, - валял дурака этот парнишка, умеющий нарисовать электронную схему, разглядывая через лупу вскрытый микрочип. – Мне всегда попадались хорошие учителя.

– Учителям везло с учеником, - еле слышно произнёс Максим, когда молодые люди переместилась к носовой части судна, и мы с ним остались в относительном уединении кокпита.

– Сколько на утренней вахте?

– Трое. Пара веток деревьев, одна совсем близко, листья почти свежие.

– Значит, скоро.

Мы с командиром не ставили в известность остальных, что уже вторые сутки наблюдаем признаки приближающегося берега. Несколько раз в бинокль видели парящих птиц, встречались ветки деревьев и обычный бытовой мусор в виде обрывков пластика, кусков бумаги или обломков дерева. Молодые люди воспринимали это, как рядовое загрязнение моря, но опыт давал нам возможность раньше замечать и подробнее читать эти приметы. Вчера рано утром недалеко от борта проплыл еле заметный силуэт, и мне с трудом удалось удержаться от шума. Тихонько приоткрыв дверь в каюту, я встретился глазами с Максом. Прежде, чем занять место у штурвала "Дельфина", мой друг восемь лет отработал капитаном на сухогрузе. Это хорошая школа для тех, кто хочет научиться мгновенно просыпаться от взгляда, изменения ритма качки или от шестого чувства. Через минуту он бесшумно появился в кокпите и направил бинокль в указанном мною направлении.

– Молчим пока, - одними губами сказал мне и так же тихо скрылся в помещении. Силуэт утопленника растаял в рассветной дымке. Если мёртвое тело плавает вдали от берега – значит, оно имело два-три дня подводного дрейфа до "всплытия". В океане такие "лакомые кусочки", цинично говоря, "не залёживаются". Множество жителей моря, от акул до мелких крабов, быстро находят угощение и освобождают стихию для нового витка жизни. Значит, океан "сыт по горло"…

Мы не хотели волновать ребят, пытались оттянуть момент откровения как можно дольше, хоть немного продлив их неведение и надежду.

– Корабль лево тридцать! – раздался вопль ученика великого прапорщика. Действительно, школа! Над горизонтом белела надстройка крупного судна.

Через час "Парус мечты" описал дугу вокруг обнаруженного судна и лёг в дрейф.

Теплоход "Мари Роуз" был необитаем. Никто и не стал бы обитать на огромном, 230 метров длиной корабле, на три четверти погружённом в воду носовой частью. Этот бывший линейный контейнеровоз, "матка" на морском сленге, совершал длительные, часто кругосветные рейсы между крупными портами мира, которые только и могли принять и обслужить его. Сдав-приняв большую партию грузовых контейнеров, он величественно продолжал свой бесконечный путь, оставляя на берегу мелочные заботы, а за кормой – не достойные его внимания тихоходные сухогрузы. Многие завидовали экипажам этих кораблей. Особенно те, кто не знал про короткие стоянки в портах, про необходимость держать высокую скорость в любую погоду, про соответствующий высоте волны и периоду качки "комфортный отдых на море", про изнурительный труд штурманов и механиков. В своё время, поддавшись молодым амбициям, я отдал дань машинным отделениям этих красавцев. Задора хватило в общей сложности на четыре года. Потом возникло понимание того, что я сам становлюсь одной из машин, расположенных ниже ватерлинии, что подходит период техобслуживания моих деталей, но эти детали выпущены в единственном, эксклюзивном варианте и никто не сможет воспроизвести мои сердце, почки, изношенные нервы и кости. Я уступил ручку телеграфа следующему поколению романтиков. И вот встреча старых знакомцев. Судно стояло почти вертикально, зарывшись носовой частью в море и вознеся к небу огромный гребной винт. Волны лизали оставшиеся закреплёнными на палубе контейнеры, почти достигая бывшей лобовой переборки жилой надстройки. Большая часть палубного груза отсутствовала, судно имело хороший запас плавучести. Его конструктор мог бы порадоваться идеальному совпадению практики с формулами великой науки под названием Теория и устройство корабля.