Экипаж «Кузнечика»

– Чтоб ты понимал! – обиделся Тукс.

Он отвернулся, словно что-то высматривал в углу мансарды.

– Странно, что ты не понимаешь! – выпалил Шуршик. – И Маше ты нравишься, а Розе – нет. Она нас даже за стол не позвала.

Тукс перевел разговор:

– Давай спать ложиться, светает.

И превратился в кактус.

Утром Шуршик встал рано. Спустился в кухню и залез в холодильник. Достал творог и сметану, наложил себе в пиалу и посыпал сахаром. Вошла бабушка.

– Ты что это ни свет, ни заря проснулся? – удивилась она.

Шуршик пожал плечами, мол, сам не знаю. Затем все же решился сказать:

– Бабушка, я, наверное, знаю, куда алабай пропал.

Бабушка села рядом и уставилась:

– Выкладывай!

Шуршик смутился, но ответил:

– Я тут подумал. За дачи он убежать не мог, ведь вокруг забор. Так?

– Так, – согласилась бабушка.

Шуршик осмелел:

– Значит, он где-то здесь. Если бы по участкам бегал, его бы заметили. Так?

– Так, – подтвердила бабушка.

Шуршик многозначительно поднял указательный палец:

– Стало быть, он в таком месте, где никто не ходит. А это у нас где?

– В овраге, – догадалась бабушка. – Там никто участки брать не захотел.

– Овраг длинный и глубокий, – кивнул Шуршик. – Если пес туда свалился, то вылезти не может.

Бабушка неотрывно смотрела на него, так что Шуршик стушевался.

– Даже не ожидала, – произнесла она, – что ты у меня такой отзывчивый. Другой бы и в ус не дул, а ты переживаешь за собаку, которая на тебя едва не напала.

– Так ведь жалко же, – оправдался Шуршик.

Бабушка поднялась:

– Ладно, что с тобой делать. Сходим, поищем, только чай сперва выпью.

Они позавтракали и отправились на поиски. Шуршик взял с собой кусок вареной колбасы и бутылку с водой.

«Вдруг, есть хочет?», – пояснил он.

Бабушка только вздохнула, но ничего не ответила.

Овраг располагался на востоке дачного поселка, вдоль забора. Длиной в пять участков, широкий и глубокий. Еще на подходе Шуршик с бабушкой услышали скулеж.

– Я же говорил, – загордился собой Шуршик.

– Прямо не ребенок, а детектив какой-то, – поразилась бабушка.

Подобрались ближе. На дне лога лежал алабай, он походил на обиженного ребенка. Накрыл голову лапами и плакал.

– Эй, – позвал Шуршик, – мы пришли.

Пес поднял голову и зарычал. Но не грозно, а как бы на всякий случай. Шуршик не испугался.

– Ты подумал над своим поведением? – спросил он. – Больше не будешь пугать людей?

Алабай опустил морду, словно ему стало стыдно.

– Пойдем, хозяевам скажем, – предложила бабушка.

– Не надо, я сам отведу, – решил Шуршик. Ведь он достал все ингредиенты для изменителя роста – стыдно бояться простой собаки.

Бабушка схватилась за сердце:

– Что удумал!

Но Шуршик притащил широкую доску и край ее опустил в овраг. Пес осторожно выбрался наверх. Шуршик протянул колбасу, и алабай слизнул ее, не разжевывая. Затем бабушка с опаской напоила пса водой из бутылки, и они двинулись к владельцам. Шуршик держал алабая за ошейник и чувствовал себя героем: он смог управиться с такой большой и злой собакой.

Хозяева подарили коробку конфет на радостях. Шуршик съел несколько, а две утащил в свою комнату. Ночью Шуршик раскрошил их и угостил Тукса, заодно рассказав о произошедшем.

– Ну ты молоток! – признал Тукс. – Но я в тебе и не сомневался.

Шуршик так обрадовался, что сердце у него заколотилось сильно-сильно. А Тукс добавил:

– Теперь тебя можно посвятить в одну тайну.

Шуршик замер: ему доверяют!

– Я готов, – сообщил он.

Тукс огляделся, не подслушивает ли кто. И, наклонившись, произнес:

– У нас в лесу объявился вражеский лазутчик!

И тут сердце у Шуршика ухнуло куда-то вниз, а в горле пересохло.

Глава девятая. Шпион злого волшебника

Они отправились в лес. Шуршик сидел в кабине и внимательно наблюдал.

– Я тебе заранее ничего объяснять не стану, – предупредил Тукс. – Вдруг мне померещилось? Лучше будет, если ты сам все увидишь.

Они притаились на ветке старого дуба и ждали, Шуршик смотрел в оба глаза: ведь на него вся надежда. Неожиданно тишину нарушило хриплое карканье.

– Разве птицы ночью не спят? – поразился он.

– В том-то и дело, что спят, кроме сов и филинов, – ответил Тукс.

На соседнем дереве появилась ворона, ее силуэт хорошо освещался луной. Она начала кружиться: сначала в одну, затем в другую сторону, иногда останавливаясь и громко каркая. Потом резко взмыла в воздух. Тукс приглушил огни Кузнечика, и они отправились следом.

Ворона петляла от одного дерева к другому. Шуршику слышалось, что она бормочет: «Орешник раз, береза два, ель три, сосна четыре».

– Разве птицы разговаривать умеют? – удивился он.

– Заколдованные умеют, – вздохнул Тукс.

– Ты чего? – испугался Шуршик. – Не вздыхай так!

Но Тукс ничего не ответил. Он осторожно вел самолет, чтобы ворона их не заметила. Та закончила с лесом и направилась к дачам. Вскоре раздалось: «Роза раз, ромашка два». Тукс вздрогнул.

– Все ясно, – сказал он.

– А мне не очень, – возразил Шуршик.

– Дома объясню, – ответил Тукс и развернул Кузнечика.

В мансарде они опустились на подоконник, и Тукс поделился опасениями.

«Есть такой волшебник, злой и опасный. Его имя – Суховей. Там, где его владения, нет никакой жизни. Он сушит воздух, забирает влагу из почвы. Несколько недель дует сильный обжигающий ветер, не давая возможности дышать. Сначала гибнут растения, затем животные».

Шуршик призадумался:

– Но у нас же не пустыня! Как этот волшебник может очутиться здесь?

– Не знаю пока, – взгрустнул Тукс, – но обязательно разведаю!

Он помолчал и добавил:

– А ворона – шпион Суховея. Она специально вынюхивает, сколько деревьев и цветов уничтожить надо. И нет ли поблизости противника, который отпор дать может.