Экологическая детерминированность основных заболеваний и сокращения продолжительности жизни

В-пятых, классификации, используемые для статистического учета заболеваемости, не ориентированы на оценку и прогноз патогенетического вклада неблагоприятных факторов ОС в изменение здоровья.

В-шестых, у нас до настоящего времени отсутствуют программы подготовки специалистов в области экологии человека, экологической медицины, а также экспертов по оценке медицинских аспектов экологической экспертизы проектов.

В-седьмых, в стране фактически нет института независимой комплексной экологической экспертизы и доступных печатных органов, постоянно информирующих население о загрязнении ОС в экологически неблагоприятных регионах, о результатах проведения экологических экспертиз хозяйственных проектов различного масштаба с учетом их воздействия на здоровье различных групп населения.

В данном контексте следует подчеркнуть еще одно важное обстоятельство, состоящее в том, что выведение медицинских факультетов из состава российских университетов, совершившееся повсеместно после 20-х гг. прошлого века, привело фактически к отрыву медицины от комплекса фундаментальных наук и утрате ею широких естественно-научных и мировоззренческих взглядов. А между тем именно в традиционных университетах дореволюционной России формировались сугубо экологические взгляды и представления. Достаточно сказать, что уже в 30–40-е гг. XIX в. глубокие идеи о единстве «организм – среда» развивали К. Ф. Рулье в области биологии, А. И. Полунин в области медицины, а далее в 60-е годы экологические представления нашли отражение в трудах И. М. Сеченова, С. П. Боткина и А. А. Остроумова. Таким образом, важной чертой мировоззрения отечественных ученых всегда была потребность связывать патологию человека с физиологией, биологией и средой обитания в экологическом контексте.

Хорошо иллюстрирует мировоззрение и широту взглядов, свойственных университетскому профессору того времени, суждение крупного ученого-патолога Ю. Ф. Конгейма [155] о проблеме предупреждения болезней. Так, он утверждал, «…что пределы этиологии почти безграничны, и что она неизбежно приходит в соприкосновение с разнороднейшими науками. С космической физикой, метеорологией, геологией, равно как и с социальными науками, с химией, так же, как и с ботаникой, и зоологией». Эта мысль фактически перекликается с утверждением И. В. Давыдовского [113] о том, что «…глубокое изучение проблемы этиологии уводит нас за пределы медицины». Совершающаяся на наших глазах экологизация медицины и наук о человеке делает сегодня более понятным смысл и значение этих фундаментальных идей.

Сказанное выше диктует необходимость дальнейшей разработки актуальных задач и предмета экологической медицины, в частности, изучения патогенетического значения и вклада загрязнений ОС в возникновение, развитие и хронизацию основных заболеваний человека, предрасполагающих в свою очередь к росту показателей преждевременной смертности и сокращению продолжительности жизни [90, 93]. В широком смысле экологическая медицина есть важный раздел общей патологии и экологии человека, нацеленный на изучение, оценку, прогноз и коррекцию адаптационных, дизадаптационных, предпатологических процессов и экологически детерминированных заболеваний с учетом вредного воздействия физических, химических, биологических и информационных факторов окружающей и производственной среды [90].

1. Краткая справка об экологической ситуации в России

Как было сказано выше, статистические данные об экологической ситуации в стране и данные медицинской статистики рассредоточены в сводках и отчетах нескольких десятков зачастую независимых друг от друга ведомств и учреждений, включая закрытые и относительно секретные службы, что, несомненно, затрудняет целостную оценку загрязнения ОС и его вредного влияния на здоровье человека на федеральном, региональном и локальном уровнях. Согласно докладу Всемирного банка о состоянии экологического регулирования в России, в стране существует свыше 4000 правовых актов федерального значения, порой противоречащих друг другу [417]. Таким образом, существующая официальная система статистического учета заболеваемости в принципе не пригодна для задач экологического мониторинга [162] и установления причинно-следственных связей при оценке здоровья работающих [153]. Более того, регистрация и анализ уровня заболеваемости и смертности населения в пределах формально утвержденных административно-территориальных округов не позволяет правильно отражать и анализировать причинно-следственные связи между состоянием здоровья и экологической ситуацией [14] хотя бы потому, что атмосферные и речные переносы загрязняющих веществ распространяются без учета существующих границ между округами.

В то же время масштабы вредных промышленных загрязнений с учетом их накопления в объектах окружающей среды на протяжении многих десятилетий достигли столь критических значений, что в случае большого числа городов и регионов уже приходится говорить о критически опасном снижении возможностей рекреационного потенциала биогеоценозов и биосферы. Накопившиеся в течение многих десятилетий и трудно устранимые загрязнения почв, поверхностных и грунтовых вод, атмосферного воздуха, флоры и фауны в антропогенных очагах социально-экологического напряжения, загрязнение внутренней среды организма в различных группах проживающего здесь населения, включая детей и беременных женщин, развитие у них экологически детерминированных заболеваний и состояний в целом уже можно рассматривать в качестве региональных проявлений биогеопланетарной патологии [84].

Действительно, как писал в начале 90-х гг. прошлого века А. В. Яблоков, будучи тогда советником президента России по экологии, беспечное отношение к природе и загрязнению ОС было характерным для нашей страны и в период индустриализации и коллективизации в 30–40-е гг., и в период восстановления народного хозяйства после войны, и во время «холодной» войны и противостояния с Западом в 60–80-е гг., что, к сожалению, во многом наблюдается и поныне. Так, переход от советской экономики к свободному рынку, несмотря на снижение объемов производства (в т. ч. военного), не способствовал улучшению экологической ситуации, которая в целом ухудшилась, особенно в отношении состояния атмосферного воздуха и поверхностных вод, возросло число залповых и аварийных промышленных выбросов и сбросов. На фоне явного ослабления государственного санитарного контроля промышленные предприятия и многочисленные фирмы различного масштаба массово скрывают и занижают реальные объемы вредных выбросов в объекты ОС [293].

В начале 2000-х гг. благоприятная экономическая ситуация в стране сопровождалась ростом промышленного производства, что в свою очередь привело к дополнительному увеличению вредных выбросов в ОС. Достаточно напомнить, что в эти годы в 195 промышленно развитых городах России, население которых составляло 64,5 млн чел., средняя концентрация загрязняющих веществ практически постоянно превышала предельно допустимые нормы (ПДК) [139]. С началом мирового экономического кризиса в 2008 году наметилась тенденция к снижению выбросов загрязняющих веществ в атмосферу, однако в 2018 году общий объем загрязняющих атмосферный воздух веществ в России фактически вернулся к уровню 2000 года и составил 32,3 млн тонн (рис. 1). И хотя объем выбросов от стационарных источников несколько снизился, по сравнению с 2000 годом (на 9,3 %), значительно увеличилась доля выбросов от передвижных источников загрязнения.

Рис. 1. Динамика выбросов загрязняющих веществ в атмосферу в период 2000–2018 гг. [58]

Постоянно растущее число автомобилей, в т. ч. с двигателями, не отвечающими требованиям стандартов Европейского Союза, привело к лавинообразному увеличению показателей загрязнения воздуха городской среды. Причем доля транспортных средств старше 15 лет составляет в среднем 34,6 % от общего количества, и только 3 % автотранспортных средств оснащены электродвигателями и используют газ в качестве топлива [109]. К тому же количество отходов производства и потребления, по сравнению с 2010 г., увеличилось более чем на 50 % и составило в 2018 г. 7266 млн тонн [255].

Столь неблагоприятная экологическая ситуация усугубляется также рядом следующих причин: 1) продолжающейся амортизацией предельно изношенных оборудования и очистных сооружений; 2) преобладанием устаревших материалоемких и энергоемких технологий; 3) длительным (в течение десятилетий) накоплением в окружающей человека среде токсических выбросов (в частности, тяжелых металлов и диоксинов, в т. ч. с периодом полураспада 50 лет и более); 4) ростом числа средних и малых, в т. ч. «подпольных» производств, негласно загрязняющих ОС и трудно поддающихся текущему контролю; 5) ростом объемов не переработанных производственных и бытовых отходов; 6) очень низкими показателями озеленения территорий городов и промышленных предприятий [195].

Сказанное подтверждается и данными анализа результатов картографических исследований [424] загрязнения атмосферного воздуха, почвенного покрова, систем водоснабжения, качества питьевой воды в водопроводах, а также в отношении интегрального показателя антропогенного воздействия на состояние ОС, высокие значения которого свойственны большому числу регионов страны (рис. 2).

Рис. 2. Интегральный показатель интенсивности антропогенного воздействия на окружающую среду [424]