Экология разума (Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии)
Шрифт:
Возможно, стоит привести пример: вопрос касался формулировки социальной организации у ятмулов, племени из Новой Гвинеи. Социальная система у ятмулов отличается от нашей в одном весьма существенном пункте. В их обществе полностью отсутствует какой-либо вид вождизма, и я расплывчато выразил это обстоятельство, сказав, что контроль над индивидуумом достигается скорее тем, что я назвал "горизонтальными" санкциями, нежели "санкциями сверху". Продолжая работу над материалом, я обнаружил, что в целом подразделения общества - кланы, секции и т.д.
– не имели средств для наказания своих собственных членов. Я знал случай, когда церемониальный дом, принадлежавший одной младшей возрастной ступени, был осквернен, и хотя другие члены ступени были очень злы на осквернителя, они ничего не могли с этим поделать. Я спросил, не убьют ли они одну из его свиней, не заберут ли что-то из его собственности, и мне ответили: "Нет, конечно, нет. Он - член их собственной инициационной ступени". Если бы он сделал то
Тогда я начал искать более конкретные случаи, которые можно было сравнить с контрастом между этой системой и нашей собственной. Я сказал: "Это - что-то вроде различия между радиально симметричными животными (медузами, морскими анемонами и т.д.) и животными, имеющими поперечную сегментацию (земляными червями, омарами, человеком и т.д.)".
Сейчас мы очень мало знаем о сегментации животных, однако проблемы в этой области более конкретны, чем в социальной сфере. Когда мы сравниваем социальную проблему с проблемой дифференциации животного, мы сразу получаем визуальную схему, которая позволяет нам выражаться несколько более точно. Что касается поперечно сегментированных животных, мы имеем по меньшей мере нечто большее, нежели просто анатомическую диаграмму. Благодаря работе, проделанной в области экспериментальной эмбриологии и аксиальных градиентов, у нас есть некоторое представление о динамике системы. Мы знаем, что между последовательными сегментами существует некоторый вид асимметричных отношений; что каждый сегмент сформировал бы голову, если бы только смог это сделать (если можно так выразиться), однако ближайший предшествующий сегмент не дает ему этого сделать. Далее, эта динамическая асимметрия отношений между последовательными сегментами имеет морфологическое отражение: у большинства подобных животных мы обнаруживаем последовательные различия между смежными сегментами, которые называются метамерной (metameric) дифференциацией. Их придатки, хотя и согласуются с единой базовой структурой, отличаются друг от друга при движении вдоль последовательности. (Известным примером того, о чем я говорю, являются ноги омара.)
По контрасту, сегменты радиально симметричных животных, расположенные вокруг центра подобно секторам окружности, обычно все одинаковы.
Как я сказал, мы мало знаем о сегментации животных, однако и этого мне было достаточно, чтобы применить к проблеме социальной организации у ятмулов. Моя "интуиция" обеспечила меня набором более строгих слов и схем, с помощью которых я мог пытаться быть более точным в своих размышлениях о проблемах ятмулов. Теперь я мог вернуться к материалам по ятмулам и определить, действительно ли отношения между кланами являются в известном смысле симметричными и есть ли что-то, что можно сравнить с отсутствием метамерной дифференциации. Я обнаружил, что "интуиция" сработала. Я обнаружил, что коль скоро дело касалось оппозиции, контроля и т.д. между кланами, отношения между ними являлись обоснованно симметричными. Что же до вопроса дифференциации между ними, то можно было показать, что, хотя между ними имелись существенные различия, они не подчинялись паттерну следования. Дополнительно я обнаружил у кланов сильную тенденцию имитировать друг друга, похищать друг у друга отрывки мифологической истории и инкорпорировать их в свое собственное прошлое, что создавало нечто вроде мошеннической геральдики, когда каждый клан копирует остальные, так что вся система имеет тенденцию к уменьшению дифференциации между ними. (Система, вероятно, содержала также и тенденции противоположного направления, но сейчас у нас нет необходимости обсуждать этот вопрос.)
Я последовал за аналогией и в другом направлении. Находясь под впечатлением феномена метамерной дифференциации, я отметил, что в нашем обществе с его иерархическими системами (сравнимыми с земляным червем или с омаром), когда группа выделяется из родительского сообщества, обычно можно обнаружить, что линия раздела между новой и старой группами отмечает дифференциацию моральных принципов. Послушники уходят из монастыря и становятся пилигримами, чтобы отличаться. Но среди ятмулов, когда две группы в деревне ссорятся и одна из них уходит и основывает новое сообщество, моральные принципы обеих групп остаются идентичными. В нашем обществе разделение имеет тенденцию быть еретическим (т.е. следует за другими доктринами или моральными принципами), тогда как у ятмулов разделение скорее носит характер схизмы (т.е. следует за другими лидерами без изменения догм).
Вы можете заметить, что в одном пункте я уклонился от моей аналогии и вопрос по-прежнему не вполне ясен. Когда с поперечно сегментированным животным происходит поперечное разделение или продольное отпочкование, то продукты этого отпочкования или разделения идентичны, и последующая часть, которая удерживалась под контролем предшествующей, освобождается от этого контроля и развивается в нормальное, полноценное животное. Следовательно, с моей аналогией не все в порядке, когда я рассматриваю дифференциацию, сопровождающую разделение
в иерархическом обществе, как сравнимую с той, которая существует у поперечно сегментированного животного перед разделением. Это отклонение от аналогии, несомненно, заслуживает исследования. Оно заставит нас более точно изучить асимметричные отношения, существующие между единицами в обоих случаях, и поднимет вопросы о реакциях подчиненного члена на его позицию в асимметрии. Я этот аспект вопроса пока не исследовал.Получив некоторый вид концептуального каркаса, внутри которого можно было описывать взаимоотношения кланов, я перешел к рассмотрению взаимоотношений различных возрастных ступеней, используя тот же каркас. Везде, где можно ожидать, что возраст создает базу для последовательной дифференциации, следует ожидать, что мы обнаружим некий аналог поперечной сегментации с асимметричными отношениями между последовательными ступенями. Система возрастных ступеней в известной степени укладывалась в эту картину. Каждая ступень имеет свои церемонии и свои секреты посвящения в эту ступень. В этих церемониях и секретах было удивительно легко проследить метамерическую дифференциацию. Церемонии, полностью развитые на вершине системы, по-прежнему поддаются различению в своей базовой форме и на более низких уровнях, однако становятся все более рудиментарными при движении по уровням вниз.
Однако инициационная система содержит одну очень интересную особенность, которая отчетливо проступила, когда моя точка зрения определилась в терминах сегментации животных. Ступени перемежаются таким образом, что вся система состоит из двух противостоящих групп. Одна группа состоит из ступеней 3, 5, 7 и т.д. (т.е. из нечетных), а другая состоит из ступеней 2, 4, 6 и т.д., причем эти две группы поддерживают вид отношений, который я уже описывал как "симметричный", т.е. каждая осуществляет санкции в виде ссоры с другой, когда нарушаются их права.
Таким образом, даже там, где мы могли бы ожидать самой определенно выраженной иерархии, у ятмулов она заменена на безголовую систему, в которой одна сторона симметрично противостоит другой.
После этого вывода мое исследование, находившееся под воздействием многих других видов материала, перешло к рассмотрению вопроса с других точек зрения. Особенно это касалось психологической проблемы, может ли предпочтение скорее симметричных, нежели асимметричных, отношений быть внедрено в индивидуума, и каковы могут быть механизмы подобного формирования характера. Но сейчас нам нет надобности в это углубляться.
Сказанного выше достаточно для привнесения методологической темы: туманная "интуиция", позаимствованная из некоторой другой науки, ведет к точным формулировкам той другой науки, в терминах которой возможны более плодотворные размышления о нашем собственном материале.
Заметьте, что форма, в которой я использовал биологические находки, в действительности сильно отличалась от той формы, в которой зоолог стал бы говорить о своем материале. Там, где зоолог мог говорить об аксиальных градиентах, я говорил об "асимметричных отношениях между последовательными сегментами". В своих формулировках я был готов придавать слову "последовательный" одновременно два значения: по отношению к животному материалу оно означало морфологические серии в конкретном трехмерном организме, тогда как по отношению к антропологическому материалу слово "последовательный" означало некое абстрагированное свойство иерархии.
Я думаю, будет честно, если я скажу, что пользуюсь аналогиями в некоторой любопытной абстрактной форме: как я заменяю "аксиальные градиенты" на "асимметричные отношения", я также наделяю слово "последовательный" некоторым абстрактным смыслом, который делает его применимым в обоих видах случаев.
Это приводит нас еще к одному очень важному лейтмотиву моего мышления к привычке конструировать абстракции, относящиеся к терминам сравнения сущностей. В качестве иллюстрации я могу ясно вспомнить первый случай, когда я согрешил такой абстракцией. Это было в Кембридже на экзамене по зоологии, и экзаменатор пытался заставить меня ответить хотя бы на один вопрос из каждого раздела этой дисциплины. Я всегда считал сравнительную анатомию пустой тратой времени, но на экзамене столкнулся с ней лицом к лицу, не имея необходимых детальных знаний. Меня попросили сравнить мочеполовую систему амфибии с аналогичной системой млекопитающего, а я мало что об этом знал.
Необходимость - мать изобретательности. Я решил, что должен быть способен защитить ту позицию, что сравнительная анатомия есть нелепая трата времени. Как вы, вероятно, знаете, зоологи традиционно имеют дело с двумя видами сравнимости органов - гомологией и аналогией. Говорят, что органы "гомологичны", если можно показать, что они имеют подобную структуру или проявляют подобные структурные отношения с другими органами. Например, хобот слона гомологичен носу и губе человека, поскольку он имеет те же формальные отношения с другими частями (глазами и т.д.), однако хобот слона аналогичен руке человека, поскольку оба имеют подобное применение. Пятнадцать лет назад сравнительная анатомия бесконечно вращалась вокруг этих двух видов сравнимости, которые, кстати, являются хорошими примерами того, что я имею в виду под "абстракциями, определяющими термины сравнения сущностей".