Экономическая история мира. Том 2. Цивилизации Америки, Великие географические открытия и колониальное хозяйство, генезис капитализма и становление классической политэкономии, великие буржуазные революции и развитие капитализма

Выступая с решительной критикой противников вывоза за границу денег, что якобы может привести к уменьшению национального богатства, он удачно и образно сравнивал вывоз денег с действиями фермера: «Ведь если мы будем судить о фермере по его действиям только во время посева, когда он бросает в землю много хорошего зерна, мы сочтем его сумасшедшим; если же мы посмотрим на то, что получилось из его трудов при жатве, которая является завершением его стараний, мы увидим достойный и обильный результат его действий». Отсюда Манн сформулировал свой известный тезис: «Деньги порождают торговлю, а торговля увеличивает деньги».

Деньги купца при их разумном использовании как раз и представляют тот экономический «посев», который должен принести богатый «урожай».

Для стимулирования национальной мануфактурной промышленности и развертывания, выражаясь современным языком, внешнеторговой экспансии Манн ратовал за государственную политику таможенного протекционизма с помощью обложения высокими пошлинами импортных товаров вплоть до полного запрета ввоза предметов роскоши. При этом государство может выдавать специальные премии (субсидии) тем предприятиям, которые должны были выпускать продукцию для внешних рынков. Небезынтересно отметить, как в Англии пытались поддерживать отечественного производителя еще во второй половине XVI в., в период правления королевы Елизаветы, которая, например, для поощрения национального рыболовства ввела особый пост с многомесячным употреблением рыбных блюд, а в целях содействия отечественному производству шерсти потребовала под угрозой высоких штрафных санкций обязательного погребения всех состоятельных граждан страны исключительно в шерстяной одежде.

Изучение внешней торговли с точки зрения ее прямого и косвенного воздействия на увеличение национального богатства позволило Манну существенно продвинуть вперед теорию денег. Если для его предшественников деньги являлись, по сути дела, лишь всеобщей материализацией богатства и, следовательно, их изначальной «родовой» функцией считалась функция образования сокровищ, т. е. средства накопления богатства, то у Манна уже обнаружилось раскрытие основополагающей функции денег как универсального средства обмена. Причем именно благодаря обмену в форме внешнеторговых отношений как раз и происходило само накопление богатства.

Манн не обошел вниманием (хотя, естественно, сделал это исключительно в сфере обменных процессов) и такую функцию денег, как мера стоимости, заявив, что «деньги являются не только истинной мерой всех наших средств в королевстве, но также мерой наших торговых сношений с иностранцами, которую мы поэтому должны стараться сохранять справедливой и постоянной во избежание тех замешательств, которые всегда сопутствуют таким изменениям». Рассматривая процессы вложения денег как в торговые операции, так и в мануфактурное производство, он фактически вплотную приблизился к характеристике денег в качестве формы капитала. Кроме того, выступив против засилья ростовщичества в экономике и стараясь освободить от его гнета купцов, торговые компании да и государство, Манн одним из первых начал декларировать естественную зависимость ссудного процента от торговли, призывая правительство бороться с ростовщиками с помощью законодательного ограничения процентных ставок.

И, наконец, Манна можно отнести к родоначальникам количественной теории денег, поскольку он утверждал, что все товары на рынке дорожают или дешевеют в прямой зависимости от обилия или недостатка денег в стране.

Сочинения Манна, содержащие новые теоретические подходы к выяснению источников обогащения страны, явились также убедительным подтверждением прикладного характера экономической науки, главное предназначение которой и по сей день заключается в том, чтобы вооружить людей и человеческое общество конкретными инструментами роста своего благосостояния. Разумеется, в первой половине XVII в. практическая направленность теории меркантилизма была связана с защитой и соблюдением экономических интересов купцов и владельцев мануфактур. Что же касается тяжелого материального положения простого народа, то Манн, хотя и видел распространение в Англии нищеты и бедности, заслуживающих, по его словам, «христианского сострадания и милосердия», в то же время писал, что такие люди «безнадежно погружаются в несчастье по своему безумию и своенравию», что «из-за бесстыдной праздности огромное количество людей обманывает, ворует, мошенничает, блюдолизничает, бродяжничает, просит милостыню, голодает и преждевременно погибает». Отсюда делался вывод о необходимости лишь крайне умеренной, т. е., по сути дела, на уровне прожиточного минимума, оплате наемного труда. «Как изобилие и мощь, – подчеркивал Манн, – делают народ порочным и непредусмотрительным, так лишения и нужда делают его разумным и трудолюбивым».

Совокупность взглядов Манна позволяет считать, что он был одним из тех крупных экономистов, которые внесли заметный вклад в развернутый анализ нарождающейся системы рыночных отношений со всеми ее позитивными и негативными чертами. Далеко не случайно ряд его оригинальных идей смог найти логическое продолжение в концепциях экономической мысли XX в. и, в частности, в макроэкономической теории Дж. М. Кейнса, который обнаружил в учении меркантилистов «элементы научной истины» и даже посвятил их рассмотрению отдельную главу в своем знаменитом труде «Общая теория занятости, процента и денег». «…Если говорить о вкладе в искусство государственного управления экономической системой в целом и обеспечения оптимальной занятости всех ресурсов этой системы, – писал он, – то ранние представители экономической мысли XVI и XVII вв. в некоторых вопросах достигали практической мудрости, которая в оторванных от жизни абстракциях Рикардо была сначала забыта, а потом и вовсе вычеркнута».

Вплоть до настоящего времени не сданы в архив наполненные «практической мудростью» утверждения Манна, касающиеся вмешательства государства в регулирование рыночной торговли, усиления внешнеторговой экспансии, поддержки национального производства с помощью таможенного протекционизма, установления процентных ставок на основе обменных процессов, зависимости уровня товарных цен от количества денег в обращении, а также многофункциональной природы самих денег и, наконец, использования роста цен для стимулирования развития торговли и промышленности. Так выглядят главные черты «благой вести» Томаса Манна, изложенные им в талантливом «Евангелии меркантилизма».

Литература

1. Всемирная история. Т. 4. М., 1958.

2. История Европы. Т. 3. М., 1993.

3. Лас Касас Б. История Индий. Л., 1968.

4. Магидович И. Л. Очерки по истории географических открытий. М., 1957.

5. Мотыпов В.Е. Экономическая история зарубежных стран. М., 1961.

4. Рождение цивилизации в Месоамерике

4.1. Месоамерика и Древний Восток

Первые государства Старого Света, первые очаги цивилизации возникли в странах с жарким климатом. Первые города и государства в Америке также родились в тропическом поясе Месоамерики: государства майя, инков, ацтеков.

Ко времени прихода европейцев индейцы умеренного пояса Северной Америки оставались на стадии родоплеменных отношений, и даже характер этих отношений европейские ученые изучали в основном на материале индейских племен, поскольку европейские народы давно уже ушли от этой первобытной стадии.

На стадии первобытнообщинного строя оставались и народы Южной Америки. Индейцы пампы, патагонцы были бродячими охотниками, жили родовыми группами по 30–69 человек. У индейцев бассейнов Амазонки и Ориноко не было не только союзов племен, но даже племенной организации. Крытые пальмовыми листьями примитивные жилища у них были общими для всей общины.

И только в тропическом поясе Месоамерики к приходу европейцев существовали государства, города, письменность. Некоторые исследователи считают, что по своему культурно-экономическому уровню они были близки «Египту времен фараонов» [9, с. 26], т. е. государствам Древнего Востока.

Нужно, однако, учитывать, что возникли они намного позже, чем государства Древнего Востока, расцвет которых приходился на период до нашей эры. Классический период государства майя – II–X вв. н. э., государства ацтеков – XII–XV вв., инков – XV–XVI вв., что соответствовало европейскому феодализму.

Архитектурные сооружения этих государств не уступали пирамидам и зиккуратам Старого Света. Например, «Пирамида Солнца» в Теоатеуакане достигала 72 м высоты. У майя была письменность, расшифрованная Ю. В. Кнорозовым, их календарь по точности далеко превосходил европейский того времени. По астрономическим наблюдениям они также превосходили Европу. Но они не знали колеса, у них не было тяглового скота и пахотных орудий. Они не знали железа, но железа не знали и в странах Древнего Востока.