Экскурсия выпускного класса
Шрифт:
Пришлось продолжить поиски.
Улица теперь шла не по самому берегу, густо поросший лесом полуостров вдавался в озеро. От дороги его отгораживала высокая охотничья изгородь, по верху которой была натянута колючая проволока. Лишь метров через пятьдесят они вновь оказались у самой воды.
– Пивная! – крикнул Оливер и первый бросился бегом.
Здесь тоже перед домом устроена была просторная терраса, и тоже не было ни души.
– Выглядит уж очень средневеково, – утешала всех Стефи. – Отель «Как дома», что-нибудь для господ преподавателей на заслуженном отдыхе…
– Я так и знала, Вейен ни за что не выбрал бы турбазу с пивной поблизости, – вздохнула Линда.
– А
Они поплелись дальше, дошли до пешеходного мостика, по которому можно было перейти на другую сторону озера в Кёрбеке. Семеро подростков сделали несколько шагов, потом прислонились к перилам и уставились на булькающую под ногами воду.
Турбаза отсюда была уже не видна. Поросший лесом полуостров, мимо которого они только что прошли, закрывал обзор. Два лодочных сарая, сложенные из красновато-коричневых бревен, виднелись среди деревьев у самой воды. Как и весь этот кусок берега, они казались необитаемыми.
– Если честно, – выдавил, наконец, Йорг, – здесь даже мухи с тоски дохнут. Спрашивается, что мы будем тут делать целых пять дней. Скучно до смерти.
Подавленные и мрачные, они двинулись назад той же дорогой.
У охотничьей изгороди, отгораживавшей полуостров с лодочными сараями, Илмаз вдруг остановился. Он указал на поворот за вывеской «Южного берега», там только что исчез хвост красного «транзита».
– Слушайте, а разве не эта машина была недавно на нашей базе?
Линда докрутила пальцем у виска.
– К чему это ты? Может, заболел?
– Ну, допустим, – добавил Оливер, – и что с того? Илмаз пожал плечами.
– Не знаю. Но как-то все странно. До того он был у них наверху и тут же уехал. А теперь появляется здесь. Откуда? Мимо нас он не проезжал…
– Что за вопрос, какой-то маляр…
– Вот именно. И что же, за двадцать минут он успел оклеить здесь всю квартиру?
Теперь уже Оливер засомневался, в своем ли Илмаз уме:
– От холода у тебя, наверное, мозги застыли. Он что-нибудь выгрузил и возвращается теперь назад. Мне бы твои заботы…
С восточной стороны на полуостров вела дорога, которую закрывали широкие двустворчатые ворота, рядом была узкая калитка. И через ворота, и через калитку тоже была пропущена колючая проволока.
На верхней перекладине калитки висела табличка с облупившейся белой краской:
– Странное название! – Стефи тряхнула длинными волосами. – Это что, какой-нибудь город?
– Кто его знает, – сказал Оливер, – быть может, какой-нибудь средневековый монах.
– Гимназия! – Сабина презрительно сморщила нос. – Да они все чокнутые. Название, понятное всем, не для них! У моей кузины в школе…
– Взгляните-ка сюда! – Илмаз остановил открывшийся было словесный поток, ведь стоило Сабине начать про кузину, этому не было конца. – «Форд» наверняка выехал отсюда.
Он присел на корточки и показал на свежий след, тянувшийся из ворот, из глубины участка. Потом потрогал отпечатки протектора пальцами.
– Влажные. Но вода в них не собралась. Он проехал здесь после дождя.
– Послушай, Илмаз! – взмолилась Линда. – У тебя что, нет парикмахера, к которому ты бы мог пойти?
– При чем здесь парикмахер?
– При том, что парикмахеру приходится выслушивать все, что рассказывают клиенты, любую чушь…
Илмаз сдался и снова взял под руку Стефанию.
– Вы ничего не понимаете…
– Сам ты ничего не понимаешь! – Стефи запечатлела быстрый поцелуй на
мрачной физиономии друга. – Твой красный «форд» подозрительно похож на сериал Джерри Коттона, выпуск тысяча пятьсот сорок семь – «Я и банда лодочного хозяйства».24
Красный «транзит» вновь покатил в направлении шоссе. На северном берегу Мёнезее Пахман из соображений безопасности предпочел небольшой объезд, чтобы выехать на сорок четвертую автостраду восточнее Зоста. Ему не хотелось дважды проезжать один и тот же полицейский пост.
«В эфире вторая программа западногерманского радио. Одиннадцать часов ноль минут. Передаем последние известия.
Неизвестная до настоящего времени террористическая группа «Ротер штерн» заявила о своей причастности к кровавому инциденту на пограничном контрольном пункте Ахен – Лихтенбуш.
Неизвестный позвонил в 9.15 в корпункт газеты «Билъд» в Рурской области, сообщив, что данное происшествие является актом мести за Улърику Майнхоф и Андреаса Баадера, главарей террористической организации «Роте-Армее-Фракцион».
Представитель министерства внутренних дел заявил, что достоверность данного сообщения не вызывает сомнений. Неизвестный указал подробности, которые могли знать лишь участники происшествия. По его словам, ряд дополнительных обстоятельств также однозначно указывает на то, что речь может идти только о преемниках РАФ…»
Дикторша запнулась. Зашелестела бумага, потом она продолжила.
«Как только что нам сообщили, ахенский инцидент привел к еще одному смертельному исходу. В больнице от тяжелых пулевых ранений скончался двадцатипятилетний таможенный инспектор Стефан Гроль…»
– Класс! – Пахман от радости забарабанил по рулю. – Два один в нашу пользу.
При въезде на автостраду он с удовлетворением отметил, что кружной путь себя оправдал. В поле зрения не было ни одного полицейского.
Пахман взглянул на часы. Времени было достаточно. Стрелка спидометра доползла до ста десяти километров в час и застыла. На чужой машине он не собирался рисковать. Не хватало еще попасть в аварию. Ведь в грузовом отсеке по-прежнему болтался маляр.
Он еще раз последовательно проанализировал утренние события. Старался припомнить мелочи, которые они не учли, ошибки, что могли бы привести к провалу.
Ничего подобного не было.
В нормальной ситуации не следовало бы на этом автомобиле появляться в районе туристской базы. Но ситуация не была нормальной. Да и кто станет обращать внимание на фургон ремонтной конторы возле отеля, ресторана или туристской базы?
Неважно обстояли дела только с шефом. Когда его выгружали, он был без сознания. Лоб в холодном поту, судорожно сжатый рот. Явно состояние шока. Но у Манфреда сильный организм. Если врач прибудет вовремя, он выживет.
Самым трудным было отдраить фургон. Целых десять минут протирали они все, к чему могли прикоснуться дорогой. После этого Пахман подходил к машине только в перчатках.
Оружие они перенесли в лодочный сарай и упрятали в тайнике. Тайник устроен был в полой задней стенке. Чтобы обнаружить, что внутри не хватает сорока квадратных сантиметров площади, пришлось бы точно измерить лачугу. Автомат, из которого Пахман стрелял в Ахене, в один из ближайших вечеров будет погребен в Мёнезее неподалеку от моста. Это был один из важнейших принципов группы – любое оружие используется только один раз.