Экспансия

– Сенатор, я говорю о логике, об элементарной логике и схожести обстоятельств не более того. И я полностью уверен, как уже говорил ранее, что все мои коллеги, которые, как и я, подвергаются комплексу морально-этических воздействий в процессе выполнения своих служебных обязанностей испытывают примерно одни и те же проблемы с окружающей социальной средой как у нас, так и находясь среди Ксеносов!

– Вот, вот дорогой Грегор мы подходим к первой реперной точке и мой вопрос звучит так: почему абсолютно разные люди, прошедшие «изменение» и ставшие «хамелеонами», показывают практически одинаковые результаты тестирования на социальную адаптацию к человеческой среде и среде Ксеносов? Более или менее одинаковые результаты отношения к человеческой среде могут быть объяснены схожим человеческим воспитанием (хотя такой феномен среди реципиентов, при обычной выборке среди людей, почти не встречается), но вот, что вы скажите об однотипном отношении «хамелеонов» к Ксеносам?

– Я думаю сенатор, что это связано с нашей работой. Согласитесь, что «хамелеоны» большую часть своей жизни проводят в разведывательных операциях и наиболее часто нас посылают именно за сбором информации в отношении Ксеносов.

– Нет сомнений Грегор, нет сомнений, но вот почему прямо-таки ни у кого нет, ни одной фобии, ни одного раздражающего фактора по запаху или виду Ксеноса ни к жабо образным (условно) Гра, ни к инсектоидам Арканам? У нас на земле все любят тараканов?, – я выдержал небольшую паузу и продолжил, – Грегор, многие из «измененных», в обычной жизни были обычными людьми – кто то боялся змей, кто то не любил тараканов, а кто-то давил машиной жаб…но вот произошло «изменение» и все как рукой сняло, семь месяцев у Гра и ни одной жалобы, что вы на это скажите?

– Сенатор, ответ, по-моему, лежит на поверхности! Человек, в результате «изменения», получает огромную пластичность в формировании своих образов, а его сознание, чтобы соответствовать приобретенным способностям, становится более пластичным по отношению к окружающему социуму, как к нашему, так и к Ксеносному.

– Грегор я хочу вам рассказать одну историю, почти что притчу, но основанную на безусловной реальности. В двадцатом веке при формировании квантовой физики как науки, очень популярен был парадокс хамелеона (речь шла о границах воздействия измеряющего прибора на измеряемый объект, насколько это воздействие велико и насколько оно влияет на физические свойства исследуемого объекта, искажая измерения), а заключался он в следующем: если хамелеона посадить на зеленую ветку – он станет зеленым, если на деревянный пол – он станет коричневым. но каким он будет когда он не сидит ни на чем? Какой он настоящий? И отсюда вопрос, поясните мне Грегор как происходит начальное «изменение», которое позволяет вам затем так фривольно создавать и корректировать свое тело?

Конец ознакомительного фрагмента.