Экспаты

Она снова забеременела. Беременность была непредвиденная, ненамеренная, но это ее не огорчило, не расстроило.

Двадцать четыре часа спустя она сидела в скоростном экспрессе компании «Амтрак», несущемся в Нью-Йорк, — билет она не заказала заранее, а купила за наличные в кассе вокзала, нацепив огромные очки с обычными стеклами — ее зрение не нуждалось в линзах с диоптриями — и светлый парик. В Нью-Йорке она вышла из здания вокзала «Пенн стейшн» и пошла по городу — тридцать минут через забитый народом центр Манхэттена, остановилась только на минутку, чтобы купить шапочку с эмблемой клуба «Янкиз» в ларьке, битком набитом разнообразным барахлом китайского производства. Шапочку она натянула на самые глаза, и светлые пряди парика неприятно кололись.

В «Уолдорф-Асторию» она вошла не с Парк-авеню, а с более тихой Сорок девятой улицы. Из лифта вышла в девять с минутами. Было еще слишком рано для горничных начинать на этаже уборку — многие постояльцы в это время спят. Но достаточно поздно, чтобы деловые люди разошлись по своим делам. Самое тихое время в отеле, полном гостей.

Кейт отлично знала, что Торрес живет по привычному мексиканскому расписанию. Он вечно опаздывал на встречи, иной раз на целый час. И никогда ни с кем не встречался и не начинал никаких дел до десяти утра. Кейт всегда удивлялась, как им вообще удается хоть что-то сделать в этой стране.

Кейт знала, что он наверняка будет один в своем номере в такое время — 9 часов 08 минут.

Ей никто не встретился в роскошно отделанном и застеленном коврами коридоре, пока она не дошла до телохранителя, стоявшего перед номером Торреса. Это был коренастый, злобный на вид мужик в дешевом черном костюме, слишком для него тесном. Охрана, дежурившая ранним утром, явно не принадлежала к элите телохранителей, он был отнюдь не из тех огромных и представительных парней, что сидели с Торресом по вечерам в ресторанах и барах. Этот парень был классом ниже, здорово ниже.

Оказавшись в паре шагов от него, Кейт призывно улыбнулась, не замедляя шага, делая вид, будто направляется в какой-то другой номер, дальше по коридору, одновременно вытаскивая из кармана руку с ножом-выкидушкой наготове. Ее рука метнулась вперед, и нож мягко и бесшумно вошел мужику в трахею, и у него расширились глаза с мелькнувшей в них последней ужасной мыслью. Он попытался защититься, но слишком поздно, его тело уже оседало, сползало по стене, а она поддерживала его, ухватив под руки, чтобы избежать глухого удара о пол, могущего поднять тревогу.

Кейт нужно было пропустить Джулию вперед, времени почти не оставалось, да и с местом были проблемы. Она притворилась, будто прихрамывает.

— Извини, — сказала она. — У меня носок сбился. Ты иди, я сейчас…

Она наклонилась, избегая взгляда Джулии, без сомнения выражавшего полное презрение к ее идиотскому актерству. Но если Билл знает про Кейт, то и Джулия знает про Кейт. К тому же и Биллу, и Джулии наверняка известно, кто такой Кайл, пусть даже приблизительно. И они либо намереваются теперь вступить в борьбу с Кейт, либо нет.

Она брала их на пушку этим своим притворством. Тянула время, неспешно расстегивая пряжки лыжного ботинка, дожидаясь, пока Джулия уйдет, и беспокоясь, что та не сдвинется с места. Но она все-таки сдвинулась. Ушла.

— Ш-ш-ш! — прошипела Кейт, кивком указывая на дамский туалет. — Она там! — И потащила Кайла по коридору, подальше от дверей. — Давай быстро!

— Они считают, что он украл деньги.

Глаза Кейт были прикованы к висящим на шее Кайла лыжным очкам, заставившим ее думать о спрятанных микрофонах, хотя она не представляла, что можно извлечь из их разговора.

— И сколько?

— Пятьдесят миллионов.

— Что?! — Кейт аж пошатнулась, едва сумев сохранить равновесие. — Сколько?!

— Пятьдесят миллионов евро.

Она плеснула в лицо водой и уставилась на себя в зеркало, на стекающие с щек потоки. То, что оставалось невысказанным между ней и Декстером, теперь вообще недоступно пониманию. Оно росло и ширилось с каждым днем, и это продолжалось многие месяцы, годы, всю их совместную жизнь, отравляя отношения. Но сейчас эта ложь и эти секреты стремительно увеличивались.

Разве можно теперь не высказать все это своему мужу?

А с другой стороны, как ей это высказать? Как объяснить, откуда взялись ее подозрения, ее действия, встречи и контакты? Сообщить ему, что она забралась в квартиру Билла? Рассказать о Хайдене в Мюнхене, об агенте-водителе в Берлине и о Кайле здесь — вон он, сидит за столом. Да еще при детях?! Как объяснить все это, не признаваясь, что она — бывший агент ЦРУ? Не открывая бездонный ящик Пандоры?

Она оказалась в ловушке — сама себя туда загнала, сама на себя взгромоздила тяжеленное бремя молчания.

— Что нужно проделать — что я должен проделать, — так это поставить себя на место нападающего, хакера. Что бы я предпринял, если бы вознамерился взломать эту систему?

Декстер откинулся назад на банкетке, небритый, с обгоревшим на солнце лицом, в косо сидящей лыжной шапочке, с уклончивым взглядом — он объяснял свою работу Кейт, не кому-то другому, а именно Кейт.

— Стало быть, мне нужно потыкаться вокруг да около, попробовать то да се, чтобы найти слабое место в этой системе. Имеется ли нечто такое в самой ее архитектуре? Этакий защитный вал, стена. Или в протоколах обновления компьютерной программы? Или же слабое место — в размещении аппаратуры в офисе, в системе доступа к базе данных, в ошибках, допущенных в спешке перед обеденным перерывом? Или это результат социальной инженерии, то есть чьих-то манипуляций, зашедших слишком далеко? Насколько высок уровень подготовки сотрудников, насколько хорошо они осведомлены о проблемах безопасности? Существуют ли у них достаточно надежные системы выбора, смены и защиты паролей?

Кейт бросила взгляд на детей, которые, забыв обо всем на свете, ели, уткнувшись в тарелки с густым супом, словно сбежавшие из тюряги узники, в промежутках между хлюпающими и чавкающими глотками поглощая жареную картошку и куски багета. Джейк сделал паузу, чтобы попить воды, задохнулся, некоторое время хватал ртом воздух, затем снова занялся своим супом.

Лица детей покраснели, губы обветрили. Полногрудая официантка была в полосатой блузке с низким вырезом, а метрдотель являл собой веселую и жизнерадостную округлость. Люди вокруг выглядели так, словно их нарочно внедрили в эту картину, выписанную по давно разработанному стандарту со всеми этими древними санями и деревянными лыжными палками, висящими на стенах, уложенными в высокий, в рост человека, штабель винными бутылками и бушующим пламенем в сложенном из дикого камня камине. Толстые подпорки под столешницами, здоровенные кастрюли с фондю, огромные блюда жареной картошки…

Декстер отодвинул в сторону остатки tartiflette [79] — еще одно блюдо в бледных тонах — и, сделав приличный глоток пива из огромной кружки, продолжил свои разглагольствования.

— Самый лучший хакер это не просто специалист, блестяще разбирающийся в технических аспектах компьютерных систем, в их дизайне и конструкции, во всех этих портах, кодах и уязвимых местах программного обеспечения. Нет. Всем этим владеет обычный хороший программист. А чтобы стать отличным хакером, нужны дьявольская изобретательность и способность находить окольные пути, это, так сказать, социальная инженерия, то бишь умение выявить и использовать слабости любой системы, любой организации, человеческие недостатки и пороки.

79

Картофельная запеканка с мясом, луком и сметаной (фр.).