Экспедиционный корпус

С вопросом о земле Климов начерно для себя решил, что все, что относится к сельскому хозяйству — государственная собственность с выдачей участков в долгосрочную аренду (вплоть до пожизненно), но не общине, а индивидуально, а там человек сам пусть решает, жить ему общиной или выделиться из нее. Главное, чтобы землю не перекраивали каждый год наново, и арендатор мог вкладываться в землю не боясь, что плоды его трудов могут забрать.

А вот городская земля или участки под промышленные предприятия, это можно и продать в частное пользование.

В общем классическая социал-демократия, по крайней мере как ее понимал сам Михаил.

59

Сняли подходящий загородный дом. Самим понятное дело бегать по окрестностям не пришлось в поисках хозяев, вся информация была доступна в Париже в муниципалитете. Осталось только объехать выбранные варианты и взять понравившийся.

Понравился им небольшой с виду домик в два этажа на два десятка комнат, но при этом с обширным подвалом в котором можно было без проблем разместить печатную технику. Деньги на это были. С некоторым удивлением Климов выяснил, что на счет поступило некоторое количество средств от неравнодушных людей, немного, всего тысяч тридцать, но этого более чем хватило на полугодовую аренду дома.

— Осталось только сами печатные станки завезти…

С этим могли возникнуть проблемы в том плане, что станок повезут в тот момент, когда сам Климов будет находиться на передовой.

— Ладно, не получится, значит умыкнем уже с места…

А на Западном фронте, как говорится, все оставалось без перемен, по крайней мере на том участке, что занимала Первая особая бригада. Немцы сидели тихо терроризируемые разведчиками второго полка, а потом огребая в качестве мести за ночные налеты артиллерийскими обстрелами. Да и сами налеты не обходились без потерь.

Тихое поведение немцев нервировало командование даже больше чем непрестанны боевые действия, обосновано полагая, что тишина лишь предвестник бури. И не было ничего удивительного, что вернувшегося на передовую капитана Климова послали в очередную разведку, только не привычную, а глубокую. При этом наставлял его сам командир бригады генерал-майор Лохвицкий.

— Немцы по определению не могут спустить нам ту обиду, что нанесли им вы лихой атакой на их позиции. При этом многочисленные разведки ничего не дают, ни пленные ничего не говорят, ни в окопах тоже ничего лишнего между собой не болтают. У меня сложилось впечатление, что немцы теперь общаются друг с другом с учетом того, что мы можем их подслушать или действительно ничего не знают.

— Воздушная разведка, ваше превосходительство?

— В том-то и дело, что немцы в этом плане очень активны, насытили свои тылы большим количеством зенитной артиллерии и крупнокалиберными пулеметами, плюс авиация. В общем они что-то готовят и нам нужно знать — что? Потому было бы хорошо дойти до второй линии и поспрашивать пленных оттуда.

— Ясно… И что от меня требуется, ваше превосходительство? Захватить в плен какого-то генерала?

— В идеале… — кивнул командир бригады.

Михаил только поджал губы. Не то, что бы его посылали прямо-таки уж на верную смерть, но да, дело очень опасное. Можно и отказаться, только это обрушит только что набранную «репу».

— Мне потребуется немецкая форма, ваше превосходительство.

— Это…

— Знаю, ваше превосходительство, противоречит законам войны и все такое… Но иначе по немецким тылам бегать, все равно что нацепить на себя мишень, дескать вот он я, стреляйте в меня.

— Хорошо…

Вот только все пошло наперекосяк. Как оно обычно и бывает в общем-то. Так-то все нормально было, подобрался к немецким позициям, вот только в окопах шла движуха. Капитан понял, что они опоздали.

«Ночное нападение готовят?» — подумал он.

И тут на бруствер по команде офицеров стали класть какие-то здоровые цилиндры.

Один солдат чуть не уронил его, так офицер так разорался, грозя криворукому бойцу все возможные кары. И слышался в его голосе не только гнев, то и страх.

Тут-то Михаила и осенило, что это такое.

«И ветер довольно свежий, сырой и дует от немцев к нам», — окончательно утвердился в правильности своей догадки он.

— Валим! Валим!! Валим!!! — свистящим шепотом приказал он своей группе прикрытия.

Климов со своими людьми со всех ног побежал обратно, а позади уже начало клубиться белесое облако, что поползло подгоняемое ветерком, а за счет того, что воздух сырой, это не давало газу сильно подниматься вверх теряя концентрацию.

— Тревога!!! Газы!!! Ну чего ты вылупился на меня?! — заорал он на наблюдателя. — Свисти в свой свисток! Играй тревогу! Пускай сигнальные ракеты!

Наконец наблюдатель начал свистеть, а Климов кинулся в блиндаж командира батальона, ведь у него есть телефон и сможет позвонить в штаб полка, а от оттуда отзвонятся остальным.

Волна газа накрыла русские окопы, втекая в них словно вода, переполнившая дамбу.

Включили прожектора, пытаясь пробить сквозь газовое облако и понять, просто это газовая атака или комбинированная, то есть вслед за газом идет вражеская пехота.

Но жили эти прожектора недолго, пулеметный огонь противника быстро их подавил и пришлось теперь обходиться только несовершенными быстро сгорающими осветительными ракетами.

Но предварительное оповещение все же сделало свое дело и солдаты оказались готовы к приготовленной им напасти, то есть напялили на себя мешки противогазов. А ведь все могло закончиться гораздо печальнее…

Увидев, что фактор внезапности не сработал, немцы начали классическую артподготовку.

— Отступаем!

Солдаты стали спешно отходить на вторую линию окопов.

«Ну что там лягушатники медлят!» — волновался Михаил.

Французская артиллерия должна была накрыть позиции противника и хорошенько потрепать возможно приготовившиеся к атаке подразделения. А там чем черт не шутит, может и баллоны с газом повредит…

Немцы учатся быстро, так что они провели классическое наступление под прикрытием «огненного вала» и когда французы наконец начали обстрел немецких окопов, немцев там уже не было, они занимали первую линию русских траншей.

Вжу-у-ух!

С утробным воем из форсунки огнемета вырвалась струя жидкого пламени заполняя все пространство хода сообщения огнем. Немцы нашли довольно неплохой способ борьбы с хорошо защищенными штурмовыми группами. Осколки от гранат их не берут, а вот пламя…

— А-а-а!!! — заорали опаленные и стали метаться в панике живыми факелами.

Часть из них срывали с себя мешки противогазов, чтобы тут же наглотаться этих самых газов.

— Отходим! Третья линия! Ставь растяжки!!!