Экспедиция в ад

Хороший вопрос. Надежнее, конечно, и этого приглушить прямо сейчас, чтобы не оставлять свидетелей. Но без него я вряд ли найду дорогу к их чертовому лагерю до наступления темноты. А проводить ночь на свежем воздухе не очень-то хочется. Тысяча черепогрызов! Все пошло кувырком…

Я поднялся на ноги, двинулся на коротышку, продолжая держать его на прицеле. Он попятился еще на пару шагов, на этот раз более поспешно. Я подобрал его огнестрел, проверил магазин. Всего девять патронов, установлен на «одиночку». Да уж, боеприпасы здесь наверняка на вес золота. Пожалуй, стоит взять с них пример. Впереди явно жаркие денечки.

– Отведешь меня к вашему лагерю. И чтобы по дороге без фокусов. Башку оторву сразу. Понял?

Не ответив, узкоглазый развернулся и пошагал на север. Я тихонько выругался и двинул следом, держась в нескольких шагах позади.

Не сказал бы, что мне нравится такое начало.

12

Этот чернокожий, Морис, говорил, что до лагеря три часа ходу. Но у местных, видно, свои представления о том, с какой скоростью можно двигаться по этим чертовым скалам. Я с трудом поспевал за узкоглазым, то и дело окликал его, пару раз даже пришлось сделать привал. Ушибленное колено давало о себе знать надоедливой зудящей болью. Да и усталость играла свою роль. Что ни говори, но вышел я уже из того возраста, когда мог позволить себе подобные марш-броски.

Поначалу я опасался, что Бао попытается сбежать, но вел он себя довольно смирно. В конце концов, надоело постоянно держать его под прицелом, тем более что временами приходилось карабкаться по почти отвесным скалам. Я забросил огнестрел за спину. Куда этот коротышка денется, тем более безоружный? Ему так и так дорога одна – в лагерь.

Когда до цели осталось около трети пути, дорога заметно улучшилась. На смену бесформенным нагромождениям скал пришел относительно пологий склон, местами даже попадались какие-то тропы. Мы приближались к более или менее обжитым местам. Кого-то это, может быть, и обрадовало бы, но я предпочел бы встретиться с десятком панцирников, чем с кем-нибудь из местных «сапиенс».

Пару раз я украдкой доставал пеленгатор, но маленький дисплей прибора был пуст, хотя до лагеря вроде бы оставалось совсем немного. Хотя, чувствую, при таком ландшафте толку от этого пеленгатора никакого. Пожалуй, я сам засеку девицу раньше, чем эта чертова машинка.

Поллукс окончательно потерялся за плотной завесой свинцово-серых туч. В наступивших сумерках все вокруг стало словно на черно-белом дисплее – серым, блеклым, очертания предметов размываются. В который раз не заметив мелкую расселину, я споткнулся и едва не рухнул мордой вниз на камни. Выругавшись, окликнул узкоглазого.

– Эй, как там тебя… Далеко еще?

– Меня зовут Бао, – ответил тот.

Потом, чуть помедлив:

– Еще немного.

Ну, немного так немного. Переспрашивать не стал – все равно ничего толком не скажет. Каждое слово чуть ли не клещами приходится вытаскивать. Я достал из кармана пеленгатор. Та-ак… Есть! Уже что-то есть… Чуть больше четырех тысяч метров почти строго на север. Значит, девчонка еще жива. Что ж, хоть это радует.

Я в очередной раз споткнулся, на этот раз еще более неудачно – приложившись больным коленом прямо на острый камень. Взвыл так, что эхо откликнулось многоголосыми раскатами. Узкоглазый остановился, взглянул на меня через плечо. Я, шипя от боли, ощупал колено. Сквозь прореху в штанах виднеется лилового оттенка синяк и впечатляющего вида ссадина поверх него. В принципе, раньше бы я и внимания не обратил на подобные царапины, но сейчас, когда рассчитывать приходится только на себя, поневоле начинаешь ценить свое бренное тело.

– Привал, – выдохнул я, садясь на землю. Достал из рюкзака пластырь, залепил поврежденное колено. Узкоглазый как-то странно скривился, наблюдая за моими манипуляциями. Видно, у них подобные веши считаются чистоплюйством.

– Так чего, успеваем до темноты? – спросил я.

Он кивнул.

– Ладно. Тогда давай отдохнем немного… – Я привалился спиной к камню и взял на изготовку огнестрел.

Бао пожал плечами. Ему, похоже, отдых не требовался. Вместо того чтобы тоже присесть, он прошелся чуть дальше по тропе, взобрался на невысокий валун, огляделся… Я на всякий случай держал его на мушке. До лагеря уже недалеко. Если узкоглазый сейчас сбежит и вернется уже с подмогой… Устраивать «войнушку» ни к чему, тем более что здесь их территория. Надо пробраться в лагерь как можно незаметнее. Вот только как быть с узкоглазым? Проболтается ведь, как пить дать. Видимо, придется его все-таки…

– Про Мориса не скажу, – будто прочитав мои мысли, буркнул Бао. От неожиданности я даже вздрогнул.

– Да ну? И мстить за дружка не будешь?

В ответ он лишь пожал плечами. Похоже, это его излюбленный жест.

– Сделка. Я – не говорю про Мориса. Ты…

Тут он осекся, буквально на полуслове. Взгляд его был устремлен куда-то мне за спину. Глаза-щелочки широко распахнулись от неподдельного ужаса…

После давешнего фокуса с фляжкой я стал куда подозрительнее, поэтому оборачиваться не стал, а потихоньку поднялся, держа узкоглазого на прицеле. Бросил взгляд за спину, но ничего особенного не увидел.

– Что?

Вместо ответа Бао развернулся и бросился наутек. Я, прихрамывая, последовал за ним, то и дело оглядываясь.

Тут я наконец разглядел на фоне серого неба дюжину крылатых силуэтов. Приближаются они чертовски быстро, еще с полминуты – и будут над нами. И, сдается мне, ничего хорошего из этого не выйдет. Чертыхнувшись, я поддал ходу.

Узкоглазый припустил так резво, что обогнал меня метров на двадцать. Я пальнул ему вслед, заорал:

– Стой!!! Пристрелю!!!

Но он лишь обернулся и, почти не сбавляя темпа, крикнул:

– Там расщелина! Можно спрятаться. Если успеем!

И понесся дальше.

Мне ничего не оставалось, кроме как следовать за ним и постараться не отстать. Что, надо сказать, было непросто. По скалам Бао скачет не хуже горной козы, а вот я поминутно рискую споткнуться о какой-нибудь булыжник и загреметь всеми костями. Рельеф такой, что ступни на каждом шагу выворачиваются под самыми немыслимыми углами. Как я до сих пор лодыжки не вывихнул – ума не приложу. Особенно если учесть мой нынешний вес…

Бежали мы по извилистой, едва заметной тропе, проходящей по узкому скальному карнизу, с правой стороны обрывающемуся в пропасть. Никакой расщелины впереди я не видел. Зато крылатые твари уже изрядно приблизились. Разглядеть их толком не было возможности. Заметил только, что крылья у них, как у летучих мышей, – кожистые, перепончатые. Только вот размером зверюшки заметно покрупнее.

Одна из тварей, вырвавшись вперед, спикировала на узкоглазого. Я, не целясь, с ходу дал короткую очередь. Повезло, зацепил. Разрывная, угодив в брюхо, разодрала летуна чуть ли не пополам. Бао же бросился на землю, скорчился, будто пытаясь спастись от брызнувших во все стороны потрохов. Впрочем, так и было.

– Не подпускай близко! Кровь ядовитая!

Еще не легче! Ну и планетка…

Догнав коротышку, я схватил его за шкирку, помог подняться. Развернувшись, дал пару очередей по кружащимся над нами летунам. Зацепил еще одного. В ответ же получил целый залп тягучих белесых плевков. Один из них разбрызгался о камень в полуметре от меня. Желтоватый нарост местного «мха» зашипел, мгновенно плавясь и оседая. Ах, желудочным соком плеваться изволите? Нашли, чем удивить…

Бао, пробежав с десяток метров, юркнул куда-то влево и скрылся в узкой, меньше метра, вертикальной расщелине. Я кое-как протиснулся вслед за ним, выставив наружу ствол огнестрела. Очередь – и еще один летун, неуклюже мельтеша крыльями, рухнул вниз. Больше на мушку никто не попадался – угол обзора в нашем убежище слишком узок. Одно хорошо – и летуны свои «боеприпасы» впустую растрачивают. Плеваться на лету – это, конечно, здорово, но снайперской точности при этом вряд ли добьешься…