Экспедиция в один конец

— Ну, гни…

— И — согну! Так…

Душа по капле собирает свет.

Все отними, оставь мне эту боль,

Где девушка четырнадцати лет

Мне первый раз сказала про любовь.

Спроси меня, зачем я берегу

Прах золотой, наивные слова…

Она уже — на дальнем берегу,

Она уже видна едва–едва…

Зачем я прожил долгие года,

Не знаю сам, струится жизнь во мне,

Которая нигде и никогда

Не повторится больше на земле.

— А?!. — с заинтересованным вызовом спросил он водителя.

— Курите, пожалуйста, аккуратно, — с раздражением отозвался тот. Пепельница — здесь…

— А–а! — сказал Крохин. — Вот так, да? Ну… и правильно, в общем. Правильно… Зачем я вам?

КАМЕНЦЕВ

В офисе его прогоревшей фирмы, ныне отошедшем к иным владельцам, существовал тайничок.

В туалете, за одной из облицовочных кафельных плиток, в выдолбленном углублении, хранились восемь тысяч долларов, которые он, по счастью, не успел пустить в дело.

Доллары, навестив офис в качестве интересующейся товаром покупательницы, успешно извлекла из тайника верная Надя, и в честь обретения клада Каменцев закатил домашний пир семейного типа. Пригласить подругу в ресторан он не решился: городская стихия, бушевавшая за окном, вселяла в него ужас своей непредсказуемой и непреклонно опасной сутью.

Он хотел связаться с таинственным Геннадием, хранителем загранично–паспортной системы, но мешали сомнения: вдруг информация о таком контакте дойдет до озлобленного невозвращением долга Крохина, и тогда…

Да, тогда могут последовать события опять-таки непредсказуемые и грозные…

С другой стороны, высиживание в квартире ничего конструктивного не сулило. Но там, за входной дверью, как за краем обрыва, ему чудилась некая пропасть — безвозвратно–гибельная.

Пришел инспектор электроплит — коренастый, невзрачный мужичонка в дерматиновой курточке, что-то измерил в проводке тестером, сказал, что необходимо поменять две потрескавшиеся конфорки.

Каменцев, таившийся в комнате, у дверной щели, слушал его разговор с Надеждой, которую мастер застал на выходе из дома — Надя собиралась навестить подругу:

— Да бесплатная работа, хозяйка, чего беспокоишься?

— Я просто сейчас тороплюсь…

— Ну смотри, у меня запасных "блинов" немного осталось. А менять в каждой практически квартире надо… — Послышался приглушенный звяк инструментальной сумки. — Тогда, если что, звони в ДЭЗ, но только завтра уже поздно будет, за свой счет если…

— Хорошо, — раздался нетерпеливый голос Надежды. — Я подожду. Сколько вам потребуется времени, чтобы…

— Так мне еще в ДЭЗ зайти надо, — удивленно отозвался специалист. — Я не ломовой конь, чтобы с "блинами" по этажам перемещаться…

— И когда вернетесь?

— Минут через двадцать… И полчаса на работу, так что прикидывай…

— Ладно, идите. Вернетесь — позвоните в дверь три раза$1 — после некоторого раздумья произнесла Надя. — Дома муж, он сейчас отдыхает… Я его разбужу.

Войдя в комнату, она виновато шепнула Каменцеву на ухо:

— Ты слышал? Откроешь ему, а то плита эта уже измотала…

Каменцев, кивнув, вышел в коридор. Электрик, поправляя на плече ремень сумки, вскользь обернулся на него, повторил:

— Минут через двадцать буду… Плиту-то запустил, хозяин…

Каменцев сокрушенно развел руками.

Надежда, чмокнув его в щеку, скрылась за дверью вслед за электриком.

"Может, мент? — дрогнув, подумал Каменцев, перемещая в сторону стального косяка хромированный штырек запора. — Вроде бы не похож… Слишком кургуз… Хотя, а почему бы им не послать для проверочки настоящего электрика? Это они запросто… Нет, ерунда… Вычислить невозможно… А если вычислили? Тогда все, выхода нет".

Он выглянул из окна во двор, но никаких особенных машин и подозрительных людей у подъезда не заметил.

Оставалось одно: ждать.

Электрик явился обратно через двадцать минут. Один.

Молча и сноровисто поменял "блины". Доложил:

— Все, хозяин, хоть сейчас борщи вари…

— Может, стопочку? — предложил Каменцев. — В честь, так сказать… традиции!

— Не пью, — отрезал электрик, открывая входную дверь. Каменцев даже не успел удивиться, как вдруг из-за скрывающейся в дверном проеме спины мастера в квартиру вынырнули, жутко и ирреально утверждаясь в узком пространстве коридора, заполоняя его статью расправляемых широких плеч, трое молодцов с плоскими, решительными мордами и — р–раз! — качнулись стены, и через миг он уже очутился в гостиной, плюхнувшись от упругого тычка в грудь на диван.

— Извини, друг, — прорезал круговерть мыслей и смято–расплывающееся перед глазами пространство комнаты чей-то бесцветный голос. — Приходится, знаешь ли, идти на хитрости…

В расплывающемся фокусе возник сорокалетний мужчина с жестким лицом и безжалостно–холодными глазами.

Мужчина, одетый в длинное просторное пальто, застегнутое под ворот, пододвинув стул, уселся напротив Каменцева. Трое богатырей надежной стеной встали за ним. Неприступность кремня одухотворяла их мрачные физиономии.

"Мы пришли к тебе с приветом, с утюгом и с пистолетом", — пронеслось без тени юмора в голове Каменцева.

— Значит, друг, так, — произнес человек, сидящий на стуле. — Как ты, наверное, понял, мы — не менты, дыши ровно, через нос. Ситуацию твою горестную постигаем. И — попытаемся тебе помочь. — В голосе его отчетливо прослеживались хамоватые интонации, свойственные свежевылупившимся хозяевам жизни.

— Каким же образом попытаетесь? — выдохнул Каменцев, обретая наконец способность к словоречению и вообще к мыслительному процессу.

— Ты должен денег людям, — сказал собеседник уныло. — Так или нет?

— Должен, — торопливо согласился Каменцев. — Но тут не моя вина, тут… дичайшее недоразумение…

Незнакомец успокаивающим жестом выставил вперед себя широкую, сильную ладонь.

— Позволь, я изложу тебе твое же мнение о случившемся, — произнес веско. — Итак. Ты — пьяный хулиган, попадаешь в тюрьму за реально совершенное преступление. Воспользовавшись данным прискорбным фактом, твои недобросовестные подчиненные и партнеры подвергают руководимую тобой фирму всяческому разграблению. Результат: куча озлобленных кредиторов. Теперь — вывод. Он заключается в неоригинальном вопросе: кто виноват? Я правильно излагаю?