Экспедиция. Туда, но не обратно

А сейчас многие будут плакать, горевать, но уже скоро примут и успокоятся: много работы впереди, нельзя рефлексировать. Игорь знал, что человек привыкает ко многому, может и ко всему. Он видел много погибших на войне, по первой и сам оплакивал тех, с кем делил котелок и ложку. Потом устал лить слезы, или железы перестали выделять жидкость. Игорь старался уже не привязываться к тем, кто шел рядом в бой. Не всегда получалось, все же армейские друзья остались, если бы не сокращения, то он бы и дальше учиться пошел, офицером стал, по званию в группе он был самым младшим. Но ситуация в лагере, да и возле магазина, выбивала парня из колеи и Игорь понимал, что он больше гоношится, чем четко исполняет роль некого лидера. Да он бы и сам вот так сел и расплакался, нашлась бы жидкость в железах, но машин нет, самолетов нет, большей части деревни нет, как и дорог, а толпа испуганных студентов есть и с этим нужно разбираться.

Сразу за магазином была видна та дубрава, которая всех видевших ее изрядно впечатлила, мощнейшие вековые дубы, справа от которых начинался хвойно-лиственный лес, а слева как раз был выход к третьей возвышенности у лагеря археологов. Возвышенность была третьей в череде, начиная с городища, потом могильника, и она, самая малая в сравнении. Удивительным, не поддающемся объяснению образом, как, впрочем, и остальное, дубрава была «обрезана» идеально точной линией, образовывая равнобедренный треугольник.

— Полтора километра, может чуть меньше, — проговорил Игорь, увлекшийся анализом местности.

А что еще делать, если один разведчик плачет, а другой элитный коньяк глушит с бутылки, и, не помышляя о закуске. Вот и подсчитывает радиус местности, что перенеслась относительно лагеря.

Получалось, что территория в километр, чуть больше его, может с древнерусскую версту, в сторону от лагеря сохранилась в том виде, как это было при приезде на местность археологов, а вот все остальное пространство изменилось. Этим объясняется и появление нескольких больших тополей рядом с лагерем в сторону озера. Игорь заприметил эти деревья еще раньше, до того, как поднялся на гору к Шишону и его компании, но не предал значения, а нужно было. Вот только мозг постоянно искал объяснение происходящему, отказываясь верить в наиболее напрашивающиеся версии, фантастические, нужно сказать, версии.

Выстрел прозвучал неожиданно и заставил Игоря вздрогнуть, Шишон выронил бутылку пива, которая сменила коньячную, в руках убитого горем мужика. Между тем местный заводила шпаны упал на напольную плитку, которая была положена в магазине, ближе к углу у выхода из продмага. Игорь достал пистолет и попытался сориентироваться, откуда именно стреляли. Выстрел был, похоже, из охотничьего ружья, дуплетом. Получалось, что стрелок находился где-то юго-восточнее магазина, рядом с разбитой дорогой между городищем и курганным могильником. Солдат отполз ближе к грузовику и спрятался за его передним правым колесом.

Быстрый осмотр диспозиции из-за укрытия не дал понимания ни кто стрелял, ни точного расположения стрелка, но обзор из-за кузова автомобиля был ограниченный и, чтобы рассмотреть все, необходимо было выглянуть из-за второго колеса, куда и собирался переместиться Игорь, но наблюдательная позиция была занята Аликом. Тот сразу же прекратил нытье, как раздался грохот от выстрела, взял себя в руки и вовсю напрягал зрение, пытаясь выяснить сущность нового объекта опасности. Для хорошего снайпера Алик представлял отличную мишень, так как вылез из-за своего укрытия на полтуловища.

— Что видишь? — спросил Игорь нерадивого наблюдателя.

— Да мужик какой-то в метрах ста, с двустволкой, — ответил Алик.

Игорь уже собирался поменяться местами со своим товарищем, как услышал голос Шишона:

— Дядь Паша, ты чего? Это ж я, Демьян.

— Слышь, Шишон, ты что, сука, вообще берега попутал, какого хрена Михалыча завалил? — послышался зычный, приближающийся голос. — Не дури, паря, я перезарядился пулями.

— Дядь Паш, кабан задрал Зинку, слышь? — Шишон стал впадать в новую истерику, направляясь в сторону мужика в полный рост, чувствовалось уже и воздействия алкоголя на мужика. — Да стреляй, Павел Петрович, давай. Зинку убили, Михалыча убили, студентов под сотню убили, деревня пропала, стреляй!

Шишон буром пер навстречу неизвестному стрелку, и Игорь уже хотел вклиниться в ситуацию, высунулся из левого колеса, грубо оттеснив Алика, но мужик опустил ружье и сам пошел на встречу к Шишону, говоря вполне миролюбиво:

— А я не думал на тебя, Демьян, ты ж крестник мой, не можешь так-то с людьми. Украсть то одно, но жизни лишить, не сможешь, — проговорил невысокий мужик лет под сорок пять с необычайно развитыми плечами и руками, как будто в качалку по соседству со Шварценеггером заживал. Чуть повернув голову в сторону, где был Алик, мужик вполне миролюбиво бросил. — Вылезай шкет, я вас срисовал еще раньше.

— Здравствуйте, — растерянно сказал Алик, первым вставая в полный рост.

— Ух ты — еще один, «Макаров» в руках! — удивился Павел Петрович. — Ты с пистолетом-то поосторожнее, вон и с предохранителя снят. Знаешь хоть машинку?

— Четыре года службы, три Афган, — сухо произнес Игорь, получив одобрительный кивок со стороны мужика.

— Так, мужики, я уже вижу, что Михалыча потоптал кабан, да матерый. Вы мне вот скажите, что вообще происходит? — Павел Петрович посмотрел на Игоря, а потом на Алика и вычислил в нем студента. — Ты ж умный, студент, давай рассказывай, что произошло, где дороги, что за лес, куда делась деревня, почему у Кузьминичны полдома как корова слезала, да и нет бабы, а я видел, как Марьяна на колхозное поле пошла, да и пропала и она и почти все поле колхозное. Объясни, студент.

— У нас есть один умник, он может объяснить, а я по блату устроился в университет, — растеряно сказал Алик, с опаской посматривая на мужика с ружьем.

«Дядя Паша», несмотря на свой не внушительный рост выглядел грозно, такой воинственный гном, если верить описаниям этой расы Толкиеном.

— Объясни, малец, а то рассержусь сильно, кума к сыну в училище поехала. Так что? Она дороги назад не найдет? — Павел Петрович посмотрел на Шишона и уже обратился к нему. — Демьян, кабана того убьем, а расстраиваться нечего, ты ж мужик.

— Кабан — подранок, следы ведут в дубраву, крови много потерял, далеко не уйдет, — вклинился Игорь.

— Павел, кличут еще Козаком, — протянул руку Солдату Павел Петрович.

— Игорь, кличут Солдатом, — Сказал Игорь, невольно подражая манере речи мужика, после пожал протянутую руку.

Павел оказался деятельным мужиком, и сразу же устроил что-то вроде совещания, к расспросам Игоря и Алика на предмет «что умеете?», «кабана не убоитесь?». После небольшого совещания решили все же взять зверя, нельзя оставлять кабана и постоянно оглядываться, да и подвергать всех опасности, он и в лагерь может наведаться. И вообще нужно было охрану организовать студентам, да побыстрее. Игорь уже сомневался в правильности решения осмотреться и обследовать деревню, особенно он посчитал тратой времени охоту на подранка-кабана. Но отказаться сейчас составить компанию при решении одной из вероятных проблем, которые может доставить обозленный зверь, показать себя трусом. Так что ситуация сама диктовала что именно нужно делать.

Игорь, с помощью Павла-Козака закрыл на амбарный замок магазин, как и склад, который, впрочем, был и так плотно прикрытый, но замок навесили, на всякий случай, после чего четыре «охотника» оправились на поиски добычи-кабана, постоянно одергивая Шишона от резких движений и необдуманных поступков. Скорбящий несостоявшийся жених вырывался вперед, бегая в истеричных поисках кабана между дубов и редких кустов, при этом издал звуки, по своей громкости не уступающие стаду зубров в движении. В итоге, пришлось, не без нажима Павла, отправить горе-жениха к магазину дожидаться итогов облавы на кабана. От пьяного и впадающего в неадекватное поведение Демьяна-Шишона толку было мало, чуть больше от остальных, но только чуть. Охотниками-профессионалами в компании ликвидаторов вепря не был никто.