Эксперимент
Шрифт:
Другой мужчина, другие чувства, другая боль…а в итоге все тоже самое.
– Прости, – Лилит оттолкнула Дамиана, устало взглянув на него.
– Почему? – конечно же, мужчина не понимал, почему его отталкивали.
– Я… Это была ошибка приезжать сюда. Проводи меня, пожалуйста.
– Может, останешься? – настаивал Дамиан. – Выпьем еще чуть-чуть?
– Проводи меня. – Лилит бросила на него такой суровый взгляд, что он решил больше не перечить даме.
«Не надо меня осуждать! Ты понятия не имеешь, через что я прошла, находясь с тобой. Я не твое домашнее животное, у меня есть чувства, и ты их оскорбил! А так как ты совершенно не в состоянии залечить их, потому что тебе наплевать на них, думала, что это сможет сделать другой мужчина. Ты ведь также поступаешь?
Настроение было ужасным. Как объяснить состояние, когда и плакать хочется и смеяться что есть сил, когда и умереть хочется и жить вечно? Вот так вот Лилит болталась между чем-то и чем-то.
Она завела машину, уже более-менее протрезвев, поехала в клуб. Да она была готова поехать куда угодно, только не домой.
Всего за двадцать минут она доехала до ночного заведения, заглушив двигатель вышла на улицу и ту же раздался телефонный звонок.
– Лилит умерла… – прошептала она в трубку, безразлично разглядывая вывеску клуба.
– Где ты? – спросил Левиафан.
По голосу можно было предположить, что он вроде успокоился и даже немного был обеспокоен долгим отсутствием девушки.
– В клубе…
– Господи, милая, ты что, пьяная? – вздохнул он, упираясь лбом в стенку и закрывая глаза. – Ты пьяная… и ты за рулем… Хочешь поздороваться с Марком?
– Нет! Что ты! – замотала она головой. – Я уже приехала и вот собираюсь заходить в клуб, и тут ты звонишь…
– Время почти пять утра, ты только что приехала в клуб, и уже пьяная… Я даже не хочу и не буду спрашивать, где ты была все это время и с кем…но я хочу и буду спрашивать, где ты сейчас? – устало, но настойчиво спросил Левиафан.
Лилит назвала клуб, положила трубку и пошла внутрь.
Она взяла бутылку виски, села за стол и печальным взглядом уставилась в искусственную темноту. Ей просто хотелось молча сидеть и смотреть в одну точку, не обращая внимания на окружающую реальность. И даже, когда через тридцать минут за ее столик присел молодой человек необыкновенной красоты, Лилит не обратила на него внимания, продолжая, словно статуя смотреть в чертову точку. Парень с внешностью ангела протянул руку, взял бутылку и улыбнулся обворожительной улыбкой.
– Это ты круто, милая! Хороший выбор, – сказал он и поставил назад бутылку.
Лилит вздрогнула от прозвучавшего голоса и посмотрела на Левиафана так, как будто впервые в жизни увидела.
– Это все ты… – промямлила она, улыбнувшись, наливая себе очередной стакан.
– Я? – удивился вампир, забирая у нее бутылку.
– Ну, а кто? Я что ль? Ты дурно на меня влияешь! Я раньше не пила бутылками в гордом одиночестве, а пообщавшись с тобой, пью! Твое влияние сказывается!
– Хорошо! – согласился он, но только потому, что прекрасно понимал, что разговор с пьяной женщиной может закончиться как угодно и, скорее всего, не хорошо, поэтому не к чему было провоцировать ее на ненужные поступки. – Поехали домой!
– Домой? – удивилась Лилит, как будто у нее никогда дома не было. – Нет! Что там делать? Нет, домой я не поеду!
Левиафан другого ответа и не ожидал, но на всякий случай, отойдя к бару, вызвал эвакуатор для лексуса. Затем он снова молча уселся за стол и начал пристально разглядывать девушку.
– А чего ты на меня так уставился? – возмутилась Лилит и даже икнула от возмущения.
– Любуюсь… – Серьезным голосом ответил он.
Вампир видел в ней то, что ему явно не нравилось, и он не хотел воспринимать это, как реальность. Да он просто чувствовал другого мужика, словно пес, но ничего не мог сделать. Нет, он, конечно же, мог…но, не было никаких доказательств, голая правда и реальность, а одеть их было не во что. Левиафан просто знал, что было до клуба, он догадывался, а предположения не бывают хорошими никогда. Все думают и предполагают только плохое, не понятно для чего, но хорошего в такие моменты явно не существует.
– Да? – Лилит явно тянуло на пьяное геройство, а раз рядом появился Левиафан значит, все надо обрушить на него.
Вампир склонил голову и прикурил сигарету, иногда улыбаясь сам
себе.– Милая, мне не нужна женщина-алкоголичка! – скосил он на нее глаза.
Лилит мгновенно взъерепенилась еще больше, чем было до этого.
– Что? – взвизгнула она. – Я тебе не нужна? Да это ты никому не нужен кроме меня!
Лилит продолжала кричать что-то жуткое и обидное, но Левиафан геройски проходил через все эти крики. Он просто сидел и улыбался, и как только девушка замолчала, он взял ее за руку и посмотрел в глаза.
– А вот это ты зря милая! Очень зря! Смотри, как я никому не нужен! – он подмигнул ей, встал и возник перед первой попавшейся девушкой.
Ему понадобилось не более пяти минут, чтобы охомутать девушку так, что она еле на ногах стояла, а Лилит в то время еле на стуле сидела. Ревность сводила с ума и без того сумасшедшую голову.
Девушка наблюдала за ними со стороны, за его движениями, прикосновениями, улыбкой, взглядом и другой девушкой рядом. Слово «мое» пролетало у нее в голове каждые пять секунд, пальцы нервно постукивали по столу, а взгляд все тяжелел и тяжелел. Но сердце было спокойно. Уж в чем-чем, а в том, что Левиафан не оставит ее из-за какой-то мимолетной бабочки, она была уверена. Но сама демонстрация выводила ее из себя. Она схватила вещи и подошла к уже чуть ли не обнимающейся парочке.
– Вы отвратительно смотритесь вместе. – Лилит хотела пройти дальше, но Левиафан схватил ее за руку и посмотрел на новую знакомую.
– Спокойной ночи! Или дня! – улыбнулся он ей.
– Может еще увидимся! – крикнула ему в след девушка.
– Помолись кому-нибудь, чтобы этого не случилось… – прошептал Левиафан, даже не оборачиваясь.
Девушка его естественно не услышала.
Всю дорогу до дома Лилит обвиняла улыбающегося вампира во всех грехах мира и бедах человечества. Но Левиафан молчал, словно ему язык вырвали. Его очень злили, раздражали некоторые слова, но молчание на тот момент было самым лучшим выходом из сложившейся ситуации. Он злился, потому что ему приходится исполнять роль няньки, следить за выпившей девушкой и выслушивать пьяную чушь. По существу не было сказано ни одного слова, кроме его имени. На протяжении всей дороги ему хотелось приложить Лилит обо что-нибудь головой, чтобы в салоне, наконец, настала долгожданная тишина. И пока он мечтал, каким образом можно заткнуть ей рот, даже не заметил, как доехал до дома.
– А тебе сегодня везет! – он вытащи ее из машины. – Иди в дом!
– Я не хочу…
– Милая… – Левиафан строго посмотрел на нее. – Я, по-моему, не спрашивал, хочешь ты или нет. Я сказал, иди в дом, и лучше не заставляй меня повторять это снова, а то я повторю, но только уже другим способом!
– Знаешь что, катись к черту! – Лилит развернулась и пошла в дом.
Левиафан со строгостью и печалью в глазах смотрел ей в след.
«Одна секунда…нет, три, и это пьяное тело может прекрасно опуститься на землю без жизни. Да…мне хватит трех секунд. Три секунды, чтобы избавить себя от ужаса, освободить от криков и обвинений. Три секунды достаточно для того, чтобы она ничего не поняла, а просто упала и никогда больше не встала… Три секунды… Ну и что же я стою? Неужели время не может просто подарить мне три секунды? … эти жалкие цифры… Лилит, как же ты меня злишь порой… Дайте мне кто-нибудь три секунды…и тебя не станет… Но все знают, что у меня нет этих секунд…нет…»
22
Улица напоминала серую пустыню, почти нигде не осталось зеленого цвета. Все посерело, покрылось безвкусной палитрой природной грязи и человеческого мусора. Как бы лето не хотело уходить, осени вполне хватило двух месяцев, чтобы люди забыли о том, что всего лишь шестьдесят дней назад все было зелено, и солнце тепло грело.
Но не только на улице все было серым, лица Лилит и Левиафана не меняли серых тонов уже на протяжении трех дней. Они жили в одном доме, но были похожи на людей в коммуналке: не разговаривали, не смотрели друг на друга, словно у них ничего общего никогда и не было. Им обоим от этого было так тошно и противно, но они были слишком уперты, и каждый думал лишь о своей правоте, и никак не мог позволить, чтобы реальностью стала чужая правда.