Эксперимент
Шрифт:
— Остыла? — запыхавшийся брюнет.
В носу щипало, лёгкие жгло от каждого вздоха, кашляла наглотавшись воды.
— Да пошёл ты нахрен, дибильный! — пнула его ногой, он перехватил, завязалась борьба.
Ей тяжело дышать, горло дерёт, лёгкие болят, но девчонка не сдавалась. Долго возились в воде рыча и пыхтя, она умудрялась его бить он останавливал, пытаясь скрутить неугомонную.
Мужская сила взяла верх, брюнет справился со свирепой, выдохшейся девушкой.
— Ты что устроила, не успели мы приехать!? — прорычал Богдан ей в лицо, наклоняясь совсем близко.
— Отвали придурок! — безуспешно она пыталась вырваться. —
— Прекрати обзывать иначе я тебя утоплю, — рычал Богдан.
— Попробуй!
— Зря сомневаешься!
— Я тебя быстрее утоплю! Отпусти мне больно! — заорала она, когда он скрутил ей руки.
— Тебе бывает больно?
Она ещё более остервенело начала вырываться, Богдан подхватил словно пушинку и вытащил из воды на песок. Оба грязные, мокрые, злые, дыхание хриплое.
— Да отпусти меня! — громко дышала через рот Алекса, голос не узнаваем, в груди нестерпимо болело, ветер холодил мокрую кожу пуская мурашки, заставляя сильнее дрожать.
— Успокоишься, поговорим и отпущу.
— Да отпусти нахрен! — заорала Алекса в бешенстве срывая связки.
Он отпустил, она сразу же кинулась бежать, но успела только пару шагов сделать, брюнет повалил на песок садясь сверху и распиная руки над головой.
— Сука, урод! Достал ты меня! Изуродую! Убери с меня свою жирную задницу!
— Рот закрой! Закрой рот! — кричал ей в лицо наклоняясь ближе, крепко удерживая руки над головой.
— Тебе сейчас закрою!
— Ты специально меня бесишь! Хочешь чтобы шею тебе свернул!
Алекса брыкнулась в попытке скинуть его или вырвать руки, не получалось и она зарычала от бессилия, как раненое животное. С минуту смотрели друг другу в глаза, обмениваясь потоками дыхания в лицо.
— Ты мне руку свернул, — отвернулась в сторону.
Парень сразу разжал пальцы, но с неё не слез продолжая придавливать. Судорожно вздохнув Алекса потирала занемевшие запястья.
— Давай никому не будем мешать отдыхать, — начал брюнет примирительно, всё ещё шумно дыша.
Упрямица молча пыхтит и ему показалось, что она сейчас заплачет, тут же вызывая чувство вины.
— Извини, я не хотел делать тебе больно, сама виновата.
Одарила ненавистным взглядом и попыталась спихнуть с себя. После ночной пробежки через весь город, болела каждая мышца и всё давалось с трудом. Её трясло не от холода, от бессилия. И Богдан не ошибся предполагая, что ей хочется заплакать. Боль и обида разъедали душу, Алекса изо всех сил сдерживалась, больше всего боясь показаться слабой, от переполнявших чувств трясло и хотелось взвыть. Унизительно нет сил от него отбиваться и не может лежать побеждённой. Проигрыш в бою обжигал похлеще раскаленного железа. Прекрасно понимала он физически намного сильнее, но всё равно не могла смириться. От этого ещё сильнее захотелось расплакаться. Тело болит, руки от борьбы с несдвигаемой скалой Богданом ноют, так мерзко лежать побежденной, а ещё хуже не предпринимать попыток исправить ситуацию.
— Не хотел? Не похоже! Очень хотел и много раз сделал, — охрипшая попыталась кричать и закашлялась.
— Не хотел, — повторил Богдан.
— А что ты хотел?
— Уж точно не этого.
Встал с неё подтягивая за собой. Алекса села с его помощью и громко закашлялась. Богдан опустился рядом вплотную, она отодвинулась, он придвинулся к ней, она снова отодвинулась. Сильная рука скользнула
на талию удерживая, Богдан придвинулся в упор.— Лапы убери!
— Лекс, руки.
— Лапы!
— Руки и не уберу. Ты вся дрожишь. Замёрзла?
— Нет! Мне запарилась!
— Постоянно орёшь, меня это бесит, — сел позади неё обнимая обеими руками и крепко прижимая к груди дрожащее тело, в мгновенье преодолев сопротивление. — Маленькая, злобная, вредная колючая девочка.
Она чувствовала, как бьётся его сердце, быстро и неровно.
— Уверен, что девочка?
— А это мы сегодня и узнаем.
Она тут же пихнула локтем по рёбрам, брюнет только засмеялся и крепче обнял пытаясь унять дрожь.
Желания сопротивляться не было совсем, только обида побеждённой грызла изнутри. А главное всё шло по плану. Нет, она не планировала измотавшей окончательно потасовки, но безошибочно почувствовала, что Богдан сдался. Теперь всё в её руках, рыбка на крючке. Сможет ли она, справится ли… Крепко обнимает именно тогда, когда это надо, он будто чувствует, что ей именно сейчас так необходимо. Внутри разрывает агония поражения и непонимания. Руки не те. Запах не тот. А ощущение покоя есть. Богдан прижался к её щеке своей. Алекса зажмурила глаза и вздохнула, он еле касаясь поцеловал в висок. От боли в душе хотелось кричать. Она не сможет. А что мешает? Его больше нет, и не стоит ждать, это по детски глупо. Цель уже совсем близко и пути назад нет. Дрожь не отступала. Богдан крепко сжал прижимая к себе и даря уверенность и покой.
— Давай прямо сейчас решим непонятки между нами и никому ничего портить не будем. Я же знаю, ты можешь быть нормальной.
— Я нормальная! — заорала и попыталась вырваться.
— Тише, тише, — пресёк попытки выскользнуть из рук. — Нормальная ты, только ведёшь себя, как ребёнок, а чаще, как дура. Я же знаю ты не такая.
— Я такая дура. Не нравится иди отсюда.
— Вот что за детский лепет?
— Отвали от меня, — начала брыкаться Алекса.
Он сильно сжал, целуя мокрые волосы, передавил в секундном порыве. Не смотря ни на что и даже на то, что очень хотел отшлёпать по заднице за все пакости, обнимать сейчас было самым желанным. Таким трепетным моментом дарящим непередаваемые ощущения.
— Хватит обижаться, — она притихла, — ты нравишься мне любая и одновременно бесишь, возможно однажды я тебя придушу. И ты специально выводишь, у тебя даже способы привлечь внимание придурошные, можно просто улыбнуться или ещё что. Но нет, ты издеваешься, доводишь до белого каления, а потом обижаешься. Лекс, я так не хочу. Так же ненормально. Не хочешь кстати извиниться?
От признаний парня внутри вскипела огненная лава. Любая? Любая значит!? Так и поверила!
— За что?
— За Дашу. И за остальные слова, которые я сегодня от тебя услышал. Очень неприятно.
Алекса непроизвольно хохотнула. Он сжал сильнее, в желании встряхнуть паршивку.
— Больно! — ослабил объятия, болевшее запястье нежно погладил пальцами.
— Я жду.
— Чего?
— Хватит придуриваться. Без этого никак?
— Никак.
— Извинений жду. Я извинился, за то что сделал больно.
— У меня от твоих извинений меньше болеть не стало, — пробурчала Алекса.
Богдан поднес запястье к губам и несколько раз поцеловал. Алекса непроизвольно затаила дыхание, но нашла в себе силы вредничать и дальше.