Эксперт № 11 (2014)

По нашему глубокому убеждению, Сибири такие проекты не нужны и даже противопоказаны. Регион и так богат памятниками советскому гигантизму — от крупных комбинатов до гидроэлектростанций. Они, конечно, поражают воображение, но, словно египетские пирамиды, кажутся артефактами из далекого прошлого. Чего региону недостает, так это координации, системного взгляда и стратегии в отношении своего долгосрочного развития. И это при наличии огромного количества стратегий и концепций, принятых за последние годы! Усилиями частного бизнеса, даже федерального масштаба, эту проблему не решить. Попробуем доказать это.

Рассмотрим в качестве примера проект создания Богучанского энерго-металлургического объединения — «спарки» одноименного нового алюминиевого завода «Русала» и источника дешевой электроэнергии для него — Богучанской ГЭС. БоАЗ технологически давно готов к пуску первой очереди, но ввод ее в эксплуатацию намеренно придерживается (пока что до середины 2014 года): «Русал» сокращает выпуск, чтобы выйти из полосы избыточного предложения металла в мире, что по идее должно развернуть крайне неприятный затяжной (уже почти трехлетний) нисходящий ценовой тренд. Однако неработающий БоАЗ делает абсолютно избыточными мощности Богучанской ГЭС. Сейчас на станции работает пять гидроагрегатов из девяти, а текущая выдаваемая мощность лишь ненамного превышает четверть проектного значения (около 800 из 3000 МВт), при этом никакого дефицита энергии в Нижнем Приангарье нет, здесь полным ходом идет восстановление Саяно-Шушенской ГЭС.

Еще один похожий пример. В сентябре прошлого года в Тюменской области был запущен второй блок сооружаемой финской Fortum Няганской ГРЭС. Инвестобязательство было нагрузкой к покупке ТГК-10 в ходе разукрупнения РАО «ЕЭС России» в 2008 году. Новенькая экологичная станция, оснащенная парогазовыми установками Siemens, к моменту ввода в строй оказалась по большому счету ненужной. НГРЭС при строительстве была нацелена на более динамичное развитие ХМАО, а также на соседний Северный Урал. В первую очередь речь шла о гигантском проекте «Урал промышленный — Урал полярный», который на неопределенное время заморожен. Даже тепло с НГРЭС некуда девать — никак не получается достичь договоренностей с властями Нягани. Пришлось финнам строить уникальные градирни для охлаждения воды, выдерживающие годовой перепад температур в 80 градусов Цельсия. А до конца текущего года будет запущена третья турбина, после чего Няганская электростанция заработает на полную мощность — 1260 МВт (подробнее о проекте см. «В тайге стало светло» в «Эксперте» № 39 за 2013 год).

Эти примеры красноречиво демонстрируют критическую важность экспертизы стратегических планов развития капиталоемких отраслей инфраструктурного и первопередельного секторов, особенно вблизи поворотных точек цикла деловой конъюнктуры (правда, уверенно идентифицировать такие точки мы в состоянии лишь постфактум). Затеянные на излете восходящей волны роста, на стадии спада и стагнации эти проекты работают существенно ниже расчетной мощности, что генерирует огромные издержки и разрушает их изначальные бизнес-модели. Дирижировать частными бизнес-проектами, сопрягать их в эффективные, рассчитанные на длительную перспективу цепочки должно, конечно же, государство. Но оно пока увлечено созданием экспорториентированных ТОР.

«Если у нас не будет государственного планирования и системного прогнозирования, мы будем постоянно буксовать, неожиданно попадать в кризисы, диспропорционально развивать транспорт и другие капиталоемкие отрасли. Мы будем собирать на стройки Сибири трудовые ресурсы вахтовым методом со всей страны и из стран СНГ, а потом удивляться, почему население регионов Сибири ничего с этого не получает», — с трудом сдерживает эмоции доцент географического факультета МГУ Владимир Горлов .

Индустриализация 2.0

В начале этого года в Горно-Алтайске после 20-летней консервации на базе местного завода ЖБИ снова заработало производство керамзита. Местный предприниматель и собственник завода Виталий Мамышев за три года вложил в проект 16 млн рублей. Для крайне небольшого рынка Сибири производство мощностью 50 тыс. кубометров за сезон — значительное событие. Для Горно-Алтайска, где промышленности почти нет, — тем более.

Другой пример: в небольшом и крайне депрессивном поселке Чистоозерное на окраине Новосибирской области, откуда до любого крупного города (Омска или Новосибирска) не менее 450 км по прямой, а с юга подступают бескрайние степи Казахстана, предприниматель Сергей Перепелкин восстановил электродный завод. На базе полуразрушенного советского предприятия, созданного еще в 1959 году и в лучшие годы выпускавшего по 14,5 тыс. тонн электродов в год, инвесторы за 200 млн рублей создают современное небольшое производство. Помимо исторически сложившейся специализации предприятие будет заниматься выпуском биоразлагаемого пластика.

Эти примеры красноречиво показывают, что хозяйственная жизнь за Уралом и сегодня бурлит, она весьма сложна и разнообразна, вовсе не сводится к добыче и переработке сырья, и тон в ней задают яркие, пассионарные личности. На фоне фрустрирующих интеллектуалов выделяются фигуры сибирских предпринимателей, патриотов своей малой родины до мозга костей, блестящих профессионалов, предпочитающих плачу Ярославны конкретные дела (см. материалы в этом проекте).

Жизнь бьет ключом и на многих старых советских сибирских индустриальных гигантах. В меньшей, почти исчезающей, степени — в машиностроении, в большей — в добывающих и первопередельных отраслях. Съездите в Кузбасс, посмотрите, во что превратилась тамошняя угледобыча, где на некоторых обогатительных фабриках даже ушлые немецкие технологи с трудом отлаживают ультрасовременное оборудование. А первенец советской индустриализации, металлургический комбинат в Новокузнецке, ужался, закрыл большинство старых экологически несостоятельных производств и сконцентрировался на производстве сверхсовременной рельсовой продукции (читайте репортаж с предприятия ).

«Индустриализация 2.0» в Сибири возможна не только в связке с освоением ее сырьевого потенциала. Триллионы рублей вращаются в секторе розничной торговли: за весь 2012 год оборот ритейла по СФО превысил 2,3 трлн рублей, а за январь—ноябрь прошлого года — 2,2 трлн рублей (трехпроцентный рост, сопоставимый с общероссийским). По итогам года он вполне может составить и 2,5 трлн рублей. Спрос на продукты питания в большей степени и сегодня удовлетворяется местными производителями (опять же из-за географического фактора), но вот львиная часть оборота непродовольственных товаров (около 1,5 трлн рублей) по-прежнему оседает в карманах игроков из других регионов и иностранцев. Своего производства простого ширпотреба в Сибири катастрофически не хватает. Это совершенно недооцененный драйвер, способный усилить разнообразие промышленности в Сибири, ориентировать ее на импортозамещение. Тем более что крупные торговые сети, в том числе непродуктовые, такие как «Новэкс» в Алтайском крае или «Посуда центр» в Новосибирской области, способные стать каналами продаж этой продукции, в Сибири уже сформированы.

Сжимать пространство

Представьте себе Европу, в которой, имея шенгенскую визу, вы не сможете спокойно добраться из одной страны в другую. Потому что — банально — по нужному вам направлению не будут летать самолеты, ходить поезда или автобусы и даже не будет автодороги нормального качества. Жутко и неправдоподобно? Но именно в таких условиях живет «зауральская» Россия, каждый регион которой по территории способен уместить по несколько Франций или Швейцарий.

Очевидно, что быстро и эффективно связать Сибирь воедино — большая задача, решить которую под силу лишь государству. Речь в данном случае идет как о взаимоувязке стратегий и планов развития соседних регионов, так и о согласованном развитии транспортной инфраструктуры. Прежде всего — межрегиональной авиации. Проект организации скоростного железнодорожного сообщения между Новосибирском и Красноярском симпатичен, но его реализация — дело чрезвычайно затратное и долгое. «Это не задача приоритетной необходимости. Железной дороге важнее обеспечить скорость перемещения грузов, которая сейчас невысока. Рельсовый транспорт важнее использовать в решении транспортных проблем крупных городов и городских агломераций. Например, Новосибирску, я убежден, нужна высокоскоростная рельсовая дорога с особым режимом работы: центр Новосибирска — вокзал — Академгородок — Бердск. Здесь так, а в Красноярск лететь самолетом. Наш образ жизни, наши расстояния все-таки больше диктуют развитие авиационного сообщения», — уверен полпред президента в Сибири Виктор Толоконский .

Тем более что, как показал опыт Минтранса РФ в субсидировании региональных перевозок, за гораздо меньшие деньги можно добиться быстрых и фантастических результатов. По словам замминистра транспорта РФ Валерия Окулова , вложив в прошлом году в субсидирование перевозок 7,5 млрд рублей, удалось открыть 80 новых линий, по которым раньше просто не летали самолеты, и перевезти свыше 1,14 млн пассажиров (скромная цифра не должна удивлять — речь о перевозках на маленьких самолетах). В 2014–2016 годах за счет господдержки маршрутов государство рассчитывает открыть еще 80–100 новых линий и перевезти 1,5 млн пассажиров. Узловые хабы в Сибири уже сформированы — речь прежде всего о новосибирском Толмачево. Но небольшие аэропорты в городах и поселках нужно восстанавливать. Люди снова начнут летать, достаточно лишь дать им эту возможность; а повышение мобильности населения поможет предпринимательской активности, кооперации бизнесов и т. д.