Экстаз, мольберт и порочные желания
Шрифт:
И вдруг Бланка расплакалась и бросила на пол стакан, разбивая его вдребезги. Хавьер улыбнулся и погладил ее по спине. Он встал.
– Теперь я вижу картину, Бланка, – сказал он, поднимая с пола не разбившееся основание стакана и аккуратно подавая его девушке, – Возьми это, подержи в руках, пока я буду рисовать тебя. Держи и думай о том, что только что ты разбила свою прежнюю жизнь. Теперь ты свободна, теперь не нужно быть правильной, не нужно заводить семью.
Хавьер прошел к стеллажу с краской и взял бутылочку с черной краской. Его взгляд изменился, он вдруг стал видеть перед собой не Бланку, а будущий объект своей картины. Девушка еще плакала, и Хавьер вдруг вылил ей на лоб немного
– Я прошу, подожди, – попросил он, напоминая о том, что она его натурщица.
Девушка послушно села, прикрыв один глаз. Когда краска высохла, Хавьер убрал с глаза Бланки краску и продолжил лить краску на ее тело, оставляя на нем черные потеки.
– Вот так хорошо, – сказал он, возвращаясь к холсту. Он детально запомнил ее лицо, когда она кричала и потому начал рисовать с него.
Первая картина, открывающая выставку Хавьера Бласкеза «Экстаз» носит название «Агония в стакане».
При ее создании использовались серые и темные оттенки. Главный объект картины – обнаженная кричащая девушка, сидящая на темно-сером диване. Ее черные растрепанные волосы падают ей на плечи, прикрывая виднеющиеся ключицы. Девушка с портрета сжимает голову руками, издавая громкий отчаянный крик. Ее глаза крепко зажмурены, под ними можно заметить темные круги усталости, а половина ее лица облита черной краской. На коленях девушки стоит разбитый стакан, точнее его донышко. Остальные части стакана распались на множество осколков, которые разлетаются в разные стороны по всему холсту. Некоторые мелкие осколки впиваются в кожу девушки, оставляя на ней ссадины и кровоточащие раны.
Комментарии художника: «Девушка с этого портрета кричит о своем несогласии с общепринятыми правилами жизни. Эти правила помещают ее в стеклянную клетку, где заставляют ее работать, учиться, выходить замуж, заводить детей. Но она имеет свои мечты, свое видение жизни. Своим криком, она разбивает эту стеклянную клетку. И пусть осколки больно ранят девушку, она принимает решение жить со шрамами, но вне установленных правил и устоев».
Фрагмент интервью [2]
Журналист: Участвуют ли музы в обсуждении концепции картин?
Хавьер Б: Нет, это было бы странно. Они рассказывают мне свои истории, которые я интерпретирую в язык символизма и создаю свои шедевры. Только одна муза видела картину, которую я написал о ней, до открытия выставки и внесла в нее определенные правки. Сказать честно, я был в гневе. Хотя я вообще не знаю, посещали ли мои музы эту выставку.
Журналист: Вы с ними не поддерживаете связь?
Хавьер Б: В большинстве случаев нет. Наверное, если мы столкнемся где-либо, я мог бы поздороваться и узнать как дела, но не более того.
Журналист: Почему Вы являетесь противником того, чтобы личности Ваших вдохновительниц были раскрыты, почему?
Хавьер Б: Ну, во-первых, изображенные на холстах проблемы имеют личный характер. А во-вторых, я пишу не девушек, а лишь их чувства. Давайте зададим простой пример: Вы заходите в галерею и видите на стене надпись «Хавьеру Бласкезу больно». Что Вы испытаете? Сочувствие? Сожаление? Это не те эмоции, которые я хочу у Вас вызвать. А теперь Вы заходите
в галерею, а на стене написано: «Больно». Это заставляет Вас немного задуматься. Возможно, Вы чувствуете, что это Вам знакомо. Теперь персонажем этой надписи стали Вы сам, ведь это Ваши чувства.Журналист: Хорошо, а насколько верно утверждение, что от музы зависит успех картины?
Хавьер Б: Сложный вопрос. Я думаю, что это верное высказывание, но не совсем в вашем понимании. Скорее успех картины зависит оттого, насколько откровенной была девушка и как легко она шла на контакт со мной. Если девушка была закрытой, из этого ничего не выходило. Мои картины синоним искренности и откровенности.
Журналист: Наверное, это и является главным залогом успеха. Расскажите немного подробнее о Ваших вдохновительницах. Что нужно, чтобы стать музой?
Хавьер Б: Ничего особенного, но я не ищу девушек по объявлению или типа того. Я встречаю удивительных девушек в разных местах и совершенно случайно. Я просто вижу что-то интересное и предлагаю девушке написать ее портрет.
Картина «Морфо Пелеида»
Картина, идущая в кинотеатре этой ночью, не слишком заинтересовала Хавьера. Тратить время на бесполезные вещи, которые не приносят ему удовольствия, он не любил. Именно поэтому довольно быстро парень встал и удалился из зала. Он шел по торговому центру, разглядывая витрины. Его совершенно не волновали модные обновки и навязанные обществом эталоны стиля. Одежда всегда должна быть по душе, в ней в первую очередь должно быть комфортно. Вдруг парень столкнулся с тем, чего не хотел совершенно – он услышал позади себя знакомый голос:
– Хавьер Бласкез, я поверить не могу! – крикнул женский голос. Хавьер непроизвольно съежился, пытаясь понять, откуда он знал этот голос. Вспоминать не пришлось, так как время его остолбенения вышло, и пришлось обернуться.
– Привет, Одри, – притворно улыбнулся Хавьер, наблюдая за тем, как к нему подбегает его бывшая одноклассница. Это была ухоженная и сверкающая дороговизной блондинка, в миниатюрном красном платье, кричащее своим видом «заметь меня!».
– Сколько я тебя уже не видела, – сказала Одри, обнимая бывшего одноклассника и случайно ударяя его по лицу одним из своих пакетов, которые держала в руках, – Прости, я все такая же неловкая.
– Как живешь? – спросил Хавьер, пытаясь скрыть безразличность за маской дружелюбия. Конечно, Одри была слишком наивна и глупа, чтобы заметить притворство парня. И это еще больше разочаровывало.
– Да я отлично, на днях отец купил мне дом в Бласко Сьюдад! Твоя семья, кажется, там живет, да?
– Да, и я вместе с ней, – заметил Хавьер, ничуть не смущаясь. Бывает такое, что диалог только начался, а ты уже чувствуешь от него трупный запах.
– До сих пор?! – удивилась девушка, не убирая с лица широкой улыбки, – Почему так? Кто-то болен?
– Нет, просто не вижу смысла переезжать от родителей, – пожал плечами парень, ему все тяжелее было скрывать свое безразличие, но он держался, – У нас большой дом, и мы отлично ладим.
– А твой младший брат тоже живет с вами?
– Ник, – напомнил Хавьер, вообще не понимая, зачем девушка его упомянула, – Да, он тоже живет с нами.
Девушка поправила платье, чтобы ее грудь не выскочила оттуда от ее активной жестикуляции. Хавьер усмехнулся этому жесту, мимолетно бросая взгляд на ее грудь, которая с момента выпуска стала больше на несколько размеров.