Экстерминаторы. Стальной город

Слова Джага относились к специальному автомобилю, белому болиду, подаренному им кланом женщин, уцелевших при падении старинной орбитальной станции.

— Я был абсолютно уверен в успехе, — сказал в свою защиту разведчик.

— С чем я тебя и поздравляю!

— Те ребята выглядели, как лохи из пригорода, откуда мне было знать, что я сел за стол с бандой шулеров? И потом, у меня на руках был полный королевский фул!

— Однако этого явно недостаточно, чтобы сыграть против карре тузов.

— Ах, негодяи! Они играли в один карман, на их удочку попался бы любой. И ты первый!

— Нет. Ты же знаешь: я никогда не играю.

Кавендиш ухмыльнулся.

— На твоем месте я бы не очень гордился этим! Нужно уметь развлекаться, мозг нуждается в разрядке. Жить в постоянном напряжении — вредно для организма!

— Если бы я играл, то только на свои деньги, — уточнил Джаг.

— Я хотел только разделить с тобой свое состояние и ничего другого, — нагло заявил разведчик.
–

Надеюсь, ты не собираешься упрекать меня в щедрости и великодушии!

Перед лицом такого откровенного цинизма Джаг на некоторое время потерял дар речи.

— К тому же иметь машину в наше время — весьма накладно, — продолжал разведчик. — Прежде всего, она является объектом зависти, а кроме того, нужно постоянно ломать себе голову, где взять бензин. Но теперь у нас больше нет этой головной боли!

— У нас ничего нет! — с горькой усмешкой заметил Джаг.

Пожав плечами, Кавендиш потряс своим любимым карабином «аншутц-сэвидж» с оптическим прицелом. Им он дорожил больше всего на свете.

— И все же, кое-что у нас осталось! — примирительно сказал он.

Действительно, шулеры оказались настолько великодушными, что оставили им оружие, хотя Кавендиш, рассчитывая сорвать банк, самонадеянно поставил на кон и его.

— Съедим твой карабин или мой? — мрачно спросил Джаг, указывая на свой винчестер.

Разведчик успокаивающе взмахнул рукой.

— Я понимаю, что ты огорчен, но после драки кулаками не машут. Все уже позади. Уверен, мы найдем чего-нибудь поесть в этом паршивом кабаке!

— А за какие шиши?

— Ну, есть немало способов, — уклончиво ответил Кавендиш, — возможно, придется сжульничать. У трактирщиков глаз на затылке нету… Главное — уметь уходить, не попрощавшись!

— Если честно, то я не в восторге от этих фокусов, — признался Джаг.

— Я тоже, но иногда приходится поступать вопреки своей натуре. При этом я не сбрасываю со счетов возможности найти подходящую для нас работу. В таких трактирах полно всяких вербовщиков: сам понимаешь — с пьяным легче договориться…

Замолчав, приятели зашагали к обшарпанному зданию, где помещался кабак.

* * *

Стоя в дверном проеме, Джаг и Кавендиш настороженно огляделись.

За дверью, обитой помятой жестью, простирался обширный ангар, заполненный голубоватым туманом. Тысячи растоптанных окурков устилали земляной пол. Потные, пьяные рожи с всклокоченными волосами и выпученными глазами громко орали и размахивали руками с зажатыми в них бутылками убойного пойла без названия.

В центре возвышалась импровизированная барная стойка, построенная из всякого подручного хлама, но вместо мраморной плиты сверху лежали прямоугольные куски листовой брони, снятой со старинных военных машин.

За этой баррикадой суетились с полдюжины официантов, похожих на часовых на наблюдательном посту, обложенном мешками с песком.

На барной стойке танцевали совершенно голые девицы, некоторые из них были еще совсем молоденькие, с едва наметившимся пушком в низу живота. Раскачивая бедрами, они ловко лавировали среди щербатых бокалов с пивом, которыми была уставлена стойка.

Настороженно оглядывая зал, Джаг и Кавендиш моментально заметили дюжину вооруженных до зубов типов, расставленных по ангару таким образом, чтобы в случае необходимости накрыть все помещение перекрестным огнем.

Случись здесь какая-нибудь драка или поножовщина, они, не задумываясь, откроют пальбу, кося зачинщиков беспорядка плотным огнем из автоматического оружия.

— Мне кажется, здесь лучше быть ниже травы и тише воды, — пробормотал разведчик. — Типы, стоящие по углам, совсем не похожи на кисейных барышень!

Судорожно глотая слюну и чувствуя в желудке голодную сосущую боль, Джаг не сводил глаз с одного из официантов — толстого типа с красной физиономией и багровым носом, который бросал куски мяса во фритюрницу.

Джаг чувствовал, что еще немного таких мучений, и он поддастся животному инстинкту: перемахнет через стойку и запустит руку в кипящее масло фритюрницы, чтобы выудить оттуда кусок аппетитной тухлятины.

Неподалеку, сидя за столиками, испещренными черными следами от сигарет, посетители кабака играли в карты.

— Может, и мне присесть к ним на минуточку. — шмыгнул носом Кавендиш, у которого уже загорелись глаза, — кто знает…

— И что же ты поставишь на кон? У нас нет даже ломаного гроша!

— Зато есть наше оружие.

Джаг скептически хмыкнул.

— Без оружия ты не проживешь и суток!

— А если я не поем, то не проживу и пару часов.

— Пошли отсюда, Кав, нам здесь ничего не светит.

Пропустив мимо ушей последнюю реплику своего компаньона, Кавендиш подошел к стойке и облокотился на нее.

Одна из танцовщиц тут же остановилась над ним. Широко расставив ноги, она принялась покачиваться и вращать бедрами в ритме, который был весьма далек от мелодии, которую извлекал из расстроенного пианино музыкант-неф, весь наряд которого состоял из белого целлулоидного воротничка с бабочкой и таких же манжет.

Подняв голову, разведчик смерил танцовщицу суровым взглядом.

— Меня зовут Молли, — хрипло проворковала девка прокуренным голосом, — и я танцую для тебя, котик!

Еще полвека назад она, вероятно, была вполне аппетитной, но сейчас по сексапильности она могла сравниться разве что с клубком гремучих змей.