Экстрасенсы и маги в спецслужбах мира

Наверняка, пребывая в Германии, советский ученый-чекист Г.М. Майрановский с товарищами не мог не знать о «ядовитом» теракте в «Шталаге XIII»; может быть, он даже успел провести там научные исследования? А, может, он (или другие чекисты) даже имел непосредственное отношение к проведению карательной акции, снабдив «мстителей» веществами из спецлаборатории?

Вообще, писать об отравлениях, в том числе о политических отравлениях сложно, ведь экспертиз, за редкими исключениями, не проводилось, об операциях становится известно чаще от самих отравителей, которые или замалчивают детали, или намеренно смешивают правду с вымыслом.

Некоторые сведения можно почерпнуть из открытых источников; возьмем, к примеру, статью В. Абаринова «Борджиа на Лубянке», в которой собраны такие данные: «Технология отравлений… продолжала совершенствоваться. В арсенале Лубянки появились вещества, подобные желчи лернейской гидры, погубившей Геракла, то есть проникающие в организм с пропитанной ими одежды. Появились хитроумные устройства для применения отравы. В октябре 1957 года в Мюнхене от внезапной остановки сердца умер главный идеолог Народно-трудового союза Лев Ребет. Спустя два года, в октябре 1959-го, там же при сходных обстоятельствах скончался лидер Организации украинских националистов Степан Бандера. А в августе 1961 года, ровно за сутки до закрытия границы между Восточным и Западным Берлином, на Запад бежал агент КГБ Богдан Сташинский. Он признался в убийстве Ребета и Бандеры. Орудием убийства в обоих случаях было специальное устройство в виде алюминиевой трубки, распыляющей при нажатии кнопки аэрозоль цианистого калия. Сегодня так действует любой флакон туалетной воды, а тогда это была техническая новинка. Попадая через дыхательные пути в кровь, яд приводил к мгновенному спазму сосудов головного мозга. Сташинский заворачивал свою трубку в газету. Для того чтобы не отравиться самому, он принимал перед убийством таблетки, расширяющие сосуды. В награду за ликвидацию Ребета Сташинский получил ценный подарок – фотоаппарат. Убийство Бандеры начальство оценило щедрее: орден Боевого Красного Знамени ему вручил лично председатель КГБ Шелепин.

Операций с применением ядов было наверняка больше, но одни закончились неудачей, в других случаях исполнители отказывались от выполнения задания и оставались на Западе. О третьих мы никогда не узнаем – человек умер будто своей смертью, и разглашать истину не входит в планы Конторы. На то и лаборатория, чтобы придавать отравлению видимость смерти от естественных причин.

По меньшей мере два убийства с применением фармакологии в послужном списке бывшего генерала КГБ Олега Калугина, возглавлявшего в Первом главке управление „К“ (внешняя контрразведка) и в этом качестве занимавшегося ликвидацией перебежчиков. В декабре 1975 года он руководил операцией похищения двойного агента Артамонова-Шадрина, которого заманили из Вашингтона в Вену и сделали укол седативного препарата, но не рассчитали дозу.

Артамонов умер. За этот „подвиг“ генерал был награжден орденом Боевого Красного Знамени. В 1979 году Калугин оказывал техническое содействие болгарской разведке в покушении на писателя-диссидента Георгия Маркова. В Лондоне его уколол наконечником зонта в ногу прохожий. К вечеру у Маркова поднялась температура и упало давление, а спустя четыре дня он скончался от сердечной недостаточности. Однако этот сюжет известен в изложении не только самого Калугина, но и другого свидетеля – пострадавшего, но выжившего. За несколько дней до убийства Маркова точно такое же покушение было совершено в Париже на другого болгарского диссидента – Владимира Костова. У него появились схожие симптомы, через двое суток жар начал спадать, но когда Костов узнал о смерти Маркова, он обратился к врачу. О том, что было дальше, он рассказал в январе 2003 года журналисту русской службы радио „Свобода“ Ирине Лагуниной». Кстати, болгарский диссидент Марков перед покушением работал на радио Би-би-си.

«Со спецслужбами Болгарии у нас были тесные и плодотворные отношения, причем с высокой степенью доверительности», – еще в конце 90-х XX века обыденно подчеркнул в одном из интервью бывший заместитель начальника Службы Внешнеполитической разведки ПГУ КГБ СССР генерал-майор Николай Егорович Калягин. Доверие, как мы видим, включает не только передачу информации, но и передачу ядовитых спецсредств.

Интервьюируемый Владимир Костов признавался во всеуслышание: «Врач, который проводил обследование, увидел на рентгеновском снимке, что в том месте, где я почувствовал укол, в мышцах, в спине есть небольшой металлический объект. Он сделал операцию и извлек капсулу, в которой английские специалисты обнаружили следы рицина. Вот тогда они провели повторное обследование тела Маркова и обнаружили у него такую же капсулу».

Известно и еще как минимум об одном потерпевшем, накачанном ядом. В 1980 году советский гражданин, двойной агент ЦРУ Борис Коржак в магазине в Вирджинии в пригороде Вашингтона почувствовал укол, как укус комара.

Почувствовав сильное недомогание, он обратился к медикам. Врач извлек из тела Коржака, в том месте, где был «комариный укус», крохотную капсулу, в которой были сделаны два небольших отверстия. Выяснилось, что до попадания в тело эти отверстия залеплялись воском, но в теле воск растворялся, выпуская яд в организм.

Рицин и ныне называют одним из самых страшных ядов, причем в последние годы его все чаще называют «орудием террористов». Мировая пресса писала, что в ноябре 2003 года в письме, адресованном в Белый дом, обнаружен порошок рицина; в феврале наличие рицина было установлено в служебном помещении лидера республиканского большинства в Сенате Билла Фриста. Эти «ядовитые» теракты приписывают «Аль-Каиде». С помощью отравленного письма в марте 2002 года был убит чеченский полевой командир Амир Хаттаб; тогда ФСБ завербовало чеченского агента Магомедова, доставившего Хаттабу письмо с родины, предварительно побывавшее в руках сотрудников спецслужб.

Что касается самих чеченских боевиков, то российская пресса утверждает, что они тоже используют яды, и «пока к изыскам не склонны, работают по старинке: мышьячок, сулема, цианиды. Ими травят воду в колодцах, водку и еду для федералов. Есть подозрения, что лаборатория, где производят эту гадость, таится в Панкисском ущелье на грузинской стороне».

Исследователи уверены, что сегодня, как и десятки лет назад, бесшумный убийца – яд состоит на вооружении у всех спецслужб мира. Но разработкой отравляющих веществ занимаются не только секретные лаборатории, а и преступные умельцы: на черном рынке можно купить практически все яды: от яда гюрзы до оружия массового поражения зарина. В том же упоминаемом 2003 году в Англии – в Лондоне, Борнемуте и Манчестере – были арестованы члены тайной организации выходцев из Северной Африки, занимавшиеся производством рицина в кустарных лабораториях.

Очень сложно разобраться в случаях применения ядов сотрудниками спецслужб, но и с представителями мафии и бандитских группировок, с доморощенными спецами и искусными маньяками, применяющими яды, также разобраться практически невозможно. Оказывается, в мире известны около восьми миллионов химических веществ, и более 100 тысяч из них – пригодны для отравления человека! Причем, это не обязательно должны быть чистые яды.

Для полноты картины можно еще привести такие случаи, в которых, как предполагает пресса, были использованы яды из спецлаборатории ГПУ НКВД КГБ.

В 1956 году в Японию из СССР был репатриирован племянник бывшего японского премьера принца Коноэ, офицер японской армии, причастный к каким-то деликатным переговорам. По дороге репатриант умер от скоротечного тифа.

В 1958 году с помощью радиоактивного талька пытались убить советского перебежчика Николая Хохлова, которому КГБ поручило убить лидера Народно-Трудового Союза (НТС) Григория Окуловича и председателя Временного правительства Александра Керенского. Хохлова с большим трудом спасли американские врачи, целый год он провел в больнице.

По-своему значимой можно назвать и гибель в середине 50-х годов XX века нацистских сидельцев печально знаменитой Владимирской тюрьмы. В октябре 1954 года от острой сердечной недостаточности скончался германский фельдмаршал Эвальд фон Клейст. В ноябре 1955 года при том же диагнозе «острая сердечная недостаточность» отошел в мир иной последний комендант Берлина Гельмут Вейдлинг, – его смерть наступила вскоре после того, как было принято решение о репатриации на родину. По всей видимости, советское руководство не желало, чтобы ни опытный военачальник, ни свидетель, причастный к событиям последних дней существования Третьего рейха, не оказались в ФРГ и начали общаться с прессой. Между тем, оба умерли как раз в те годы, когда во Владимирке содержался и Григорий Моисеевич Майрановский, которого в такой ситуации могли применить по основной специальности умелого отравителя…