Экстремал из будущего
Шрифт:
— С императором Миних и командир Кронштадтского гарнизона вице-адмирал Мещерский!
И снова пришлось ждать, пока народ успокоиться — Миниха… Нет, не любили — уважали. Он стал олицетворением этакого порядочного и компетентного служаки, который много спрашивает с подчинённых, но с себя — ещё больше. Ну самое главное — фельдмаршал был на редкость справедлив и многие считали его “Настоящим русским — пусть и немчура”.
Орал Грифич недолго — объяснил всем, что мятеж гвардии обречён, что император (пусть пока и не коронованный) с Наследником в безопасности и что главная задача защитников порта — просто продержаться день-другой, пока сюда не стянутся войска и не выбьют бунтовщиков.
Наоравшись, пришлось объяснять
Грифич не зря посылал денщика к гвардейцам — те его хорошо знали и любили. Да и как не знать того, кто демонстрирует — как надо преодолевать препятствие или ставить кулак при ударе. Да и любовь… Тимоня, с его несомненной храбростью и воинским мастерством, умением плясать и драться на кулачках, был одновременно настолько прост и бесхитростен… А главное — понятен, ведь верхом его желаний было вкусно пожрать, выпить, подраться и найти бабу. Словом — идеал гвардейца!
Звучит немного… нелепо, но что есть, то есть. Если бы Тимоня хоть чуточку играл…, но нет — он просто был собой, так что друзей и приятелей у него было великое множество, причём иные — даже в офицерских чинах.
— Александр Иванович-то где? — спросил Грифич о командире Семёновцев.
— Шувалов? Да ранили его — бедро пропороли протазаном, да и так… помяли, — мрачновато отозвался стоящий рядом сержант, — он преображенцев пытался остановить, так они его…
Тут он сжал кулаки — своего формального начальника Семёновцы любили. По сравнению со своими родичами он считался бесцветным, но учитывая, что руководил он Тайной Канцелярией — бесцветность эта была скорее профессиональной.
Почему не раскрыл заговор? А как — если гвардейцы и вельможи привыкли совершенно открыто обсуждать всевозможные “прожекты” нового государственного устройства. По типу дворянской республики с расширенными для шляхты правами и урезанными — для “быдла”.
Расследовал и отслеживал — и получал “по рукам”, неоднократно. Разговоры эти той же Елизаветой воспринимались достаточно равнодушно, да и Пётр страдал избыточным либерализмом. Да что говорить, если сам Владимир пытался донести информацию до Петра Фёдоровича и был достаточно невежливо… Не послан, но где-то рядом…
Да и откровенно говоря — при Елизавете права Тайной Канцелярии сильно покромсали, ну и сам Александр Иванович был скорее исполнителем, чем начальником. Приказали не трогать определённых лиц и не лезть в некоторые сферы — и не лез.
На посту же шефа Семёновцев он проявил себя лучшим образом — не лез. Всё держалось на толковых заместителях, ну а сам Шувалов просто помогал “своему” полку по мере возможностей.
Убедившись, что Шувалов не в состоянии решать какие-то вопросы, князь обратился к фактическому командиру полка:
— Любим Арсеньевич, — как с припасами дела обстоят?
— Хреново, — ответил Челищев спокойно, — уходили когда из казарм, пороху взяли с избытком, а по дороге лошадей в повозках убили. Что успели, то и взяли — немного получилось, выстрелов по тридцать на человека.
— Должно хватить — если за укреплениями спрячетесь, да стрелять прежде всего будут карабинеры.
Майор хмыкнул и с нотками скепсиса ответил:
— А ну как пушки подтянут? Арсенал-то в руках бунтовщиков.
— В Кронштадте Миних, так что не переживайте — там и людей хватит, и припасов. Можете для надёжности отправить туда кого-нибудь, чтоб информацию передать — наверняка ведь какие-то яхточки есть.
— Как не быть, — семёновец просветлел лицом, — сей же час и отправим.
— Не только в Кронштадт, — прогудел Емельян, — нужно оповестить людей, что император и Наследник
живы, что Миних на их стороне. Ну и всякое…Пугачёв влез в разговор без особого стеснения — казак всё-таки, а не бывший крепостной.
— Правильно, Емеля, — одобрил идею Рюген, — ты как, майор — потянешь?
Гвардеец задумался, прислонившись к стене склада…
— Да потяну, есть у меня толковые ребята.
— Не Щука с компанией? — Заинтересовался Грифич.
— Они самые, — засмеялся майор, — бузотёры, конечно, но если надо — яйца у медведя оторвут!
— Эти да, могут, — согласился Владимир со смешком — компания достаточно известная.
Пока они строили планы и рассылали людей, в проходах к порту сооружали укрепления. Не сказать, чтобы они сильно помогут — всё-таки территория рассчитана на быстрое и беспрепятственное перемещение огромного количества грузов… Но хоть что-то.
— Я б не так сделал, — внезапно заявил Пугачёв и дал несколько дельных советов. Майор покосился на него задумчиво…
— В каком, говоришь, звании? Урядник [117] ? Помяни моё слово — до войскового старшины [118] дорастёшь.
Казачина остался польщённым…
Под утро бунтовщики начали наращивать своё присутствие в районе порта и его защитники заволновались.
— Етическая сила, — обречённо выдохнул поручик Игнатов, — пушки и конная гвардия.
— Ну гвардию, положим, я смогу остановить, — экстремал смерил взглядом широкое, ровное пространство. Окружающие вытаращились на него с выпученными глазами.
117
Урядник — приблизительно соответствует унтер-офицеру.
118
Войсковой старшина — майор.
— Вы чего? — заметил их реакцию князь, — решили, что я брошусь на них с саблями наголо?
Вообще-то, именно так они и думали… Вздохнув, князь объяснил свою задумку:
— Поскачут они между складами, так положить на договору несколько канатов поодаль друг от друга — и натянуть в нужный момент. А когда завал образуется, то и атаковать.
— БББАХ!, — Звук выстрела шести пушек оглушил непривычных портовых работников и те аж присели — и это находясь в безопасном помещении! Князь аж поморщился — с гражданскими трудно работать прежде всего потому, что сложно предугадать, что же они выкинут в следующий момент. Они могут быть великолепными стрелками и фехтовальщиками, иметь опыт дуэлей, но вот в настоящей битве, особенно если просто не понимают — что надо делать… А даже если и понимают — рефлексов-то нет. Владимир только в восемнадцатом веке понял весь сакральный смысл маршировки и другой, столь бессмысленной, казалось бы, в армии двадцать первого века, муштры — просто-напросто приучают действовать единым организмом и реагировать на команды без раздумий и — одинаково.
Выстрелы пушек смели баррикаду, но людей за ней не было — так что не было и потерь. Так, несколько человек обозначали присутствие, а как только дозорный с подзорной трубой подал сигнал, что артиллеристы готовы стрелять, разбежались в разные стороны. Проход между складами был около двадцати метров шириной, так что бежать пришлось недалеко.
Следующий залп — и проход очищен. Вдали массовка изображает ринувшихся на подмогу вояк. Грифич внимательно наблюдает за действиями противника… Есть! Они решили пойти ва-банк и двинули конницу вперёд. Идиоты, но ведь ожидаемо… Лейб-гвардии конный полк ринулся в по широкому проходу тесным строем — колено к колену. Вот постепенно набирается скорость и лошади переходят на рысь…