Экстрим не предлагать!

— Нет, не показалось. Ты — то светишься вся, то чернее тучи, то без причины на меня злишься.

— Фима, я всегда такая.

— Нет, — он остановился и грустно посмотрел ей вслед.

Девушка обернулась.

— Это я значит не такая?! Ты думаешь, я не заметила, как ты пялился на лже-стюардессу?

— А что, заметила? Ты же спала.

— Заметила. Я не всё время спала.

— Ты меня ревнуешь? — Фима подпрыгнул и выбежал наперёд, чтобы видеть её лицо.

— Нет.

— Ревнуешь, ревнуешь! — он стал прыгать вокруг неё, дразня, как маленький ребёнок.

— Нет, прекрати. Я не ревную. А вообще могу и в глаз, — она хитро улыбнулась.

— Ревнуешь, а она хороша, правда?!

— Ну, этого вообще, не хватало, чтобы ты со мной обсуждал… — она закатила глаза к небу и не договорила. — Смотри — бананы!

Фима поднял голову, действительно, над самой головой на небольшой по высоте пальме, висела гроздь бананов.

— Класс, я бы сейчас слопал бананчик.

— Ну, так лезь.

— Кто? Я? Я не умею лазить по деревьям.

— Зато я в детстве здорово лазила. Надо попробовать. Мышечная память должна остаться.

— Ага, мышечная память. А я в детстве на бальные танцы ходил. Вряд ли сейчас спляшу: «Ча-ча-ча».

— Понятно! — протянула Дарья. — На пальму мне лезть.

— Ты чё, собираешься туда карабкаться?

— Ну да!

— Ну, ты даёшь! Это же пальма — ни сучка, ни веточки

— Тем легче лезть. Подсади меня! — он ещё что-то ворчал, но Дарья уже не слушала. Она заставила его присесть, уселась ему на плечо.

— Вставай, — скомандовала.

Фима с трудом выпрямился:

— Ого, ну и тяжесть, откормил я тебя.

— Не ворчи, — она упёрлась в него ногами и с трудом начала карабкаться на дерево.

— Память, памятью, — кряхтя, и с трудом переводя дыхание, проговорила она, — а годы берут своё.

Фима стоял, задрав голову, и наблюдал за процессом.

— Ты чё, там бурчишь? Хочешь, анекдот по этому поводу?

— Не-е-ет, — ответила шёпотом, она с трудом лезла, а он со своими анекдотами.

— Что? — Фима не расслышал. — Так вот, — начал он погромче: «Черепашонок пытается влезть на пальму, но у него ничего не получается».

Дарья остановилась, пытаясь сдержать смех, а Фима продолжал: «Он упорно карабкается, срывается, царапает панцирь, опять лезет, падает, прищемляет хвостик, снова карабкается наверх, ломает ноготь на правой лапке, из последных сил цепляется зубами за кору…» Смех забирал последние силы, она старалась хотя бы не свалиться, а Фима как будто не замечал: «Пытается подтянуться, скребет лапками по стволу…За этим наблюдает пара обезьян:

— Я думаю, — говорит одна, — нам пора сказать ему, что мы его усыновили».

— Убью, когда слезу, — тяжело дыша, сквозь смех, прошептала она.

– Слышь, Дарья? Говорил: не стоит лезть. Теперь ещё мне придётся бежать за помощью, чтобы тебя оттуда сняли.

Но Дарья его уже не слышала, через минуту она была наверху и отламывала ветку с бананами.

— Лови! — крикнула она и бросила бананы вниз.

На удивление Фима ловко поймал.

— О, работает, мышечная память, — закричала сверху, и скинула ещё несколько. Фиме поймать все не удалось. Посмотрев вокруг, добавила:

— Красотища-то, какая!!!

— Слезай! — крикнул Фима и буркнул себе под нос: — Красотам она любуется!

Снял с себя рубаху и сложил в неё бананы.

— Бананы какие-то маленькие, — связав узелок, закинул за плечи.

Дарья так же ловко слезла. Потёрла руки.

— Надо тренироваться, а то скоро совсем одряхлею.

— Зачем тебе тренироваться, у тебя муж есть! — не очень внятно, уже жуя банан, проговорил муж.

— Так, муж, оставь бананы! Это для всех.

— Я только один, — обиженно протянул Фима.

— Ну, что пошли дальше?!

— Как дальше, мы же бананы нашли, — он показал ей узелок.

— А ищем воду. Пошли, — и она показала рукой в ту сторону, куда нужно идти

— Куда? Там же заросли сплошные.

— Правильно, заросли увеличиваются к воде. Значит, там где-то должна быть вода.

И она решительно полезла в кустарник. Фима тяжело вздохнул:

— Что за женщина?! Заведёт она меня! Ой, заведёт и брусит! — и полез за ней…

Пока Дарья с Фимой добывали бананы, другая пара следопытов шла вдоль берега, не зная с чего начать разговор.

— Да! Вот так командировочка у вас получилась?! — нарушил, наконец, молчание Ростислав.

— Не то слово! Никак не ожидала от Сандерс подобного.

— Майя Никаноровна…

— Можно, просто Майя.

— Хорошо, Майя, как же вы смогли довериться такому человеку, как Сандерс? Неужели, как опытный психолог, не заметили подвоха? А что у вас в контракте прописано?

— В контракте? Да нет никакого контракта.

— В смысле?

— В прямом. У меня не было основания ему не доверять, к тому же он мне сразу выплатил весь обещанный гонорар. Я думала, что ничем не рискую в таком случае и не стала настаивать на составлении контракта.

— Понятно, и вы ничего не заподозрили?

— Ростислав Романович…

— Можно просто Ростислав

— Ростислав, я всё время шестым чувством ощущала, что что-то не так, но, к сожалению, не прислушалась к себе. И, каюсь, повелась и на деньги, и на бесплатный отдых. Я, последнее время, работала в таком режиме, что даже слово "отдых" отсутствовало в моем лексиконе. А здесь все в одном флаконе! Ну, как же не соблазниться было?

— Согласен, веские причины.

— Вы смеётесь?

— Нет, даже не думал.

— Да, ладно, я не обижаюсь. Действительно глупо попалась. И сразу же к вам аналогичный вопрос: почему вы согласились сотрудничать с Сандерс?

Ростислав заметно занервничал, а Майя продолжила:

— Я же предварительно ознакомилась с вашими личными делами и потому в курсе, что некоторое время назад вы уволились, и даже переехали в другой город, если не ошибаюсь. Потом восстановились на прежнем месте. Можно узнать причину?

Ростислав вздохнул с некоторым облегчением.

— Причина та же, что и у вас — деньги. Но я решил уйти с канала, после окончания нашей "командировки", начну поиски новой работы.