Эквей. Одна из пяти

– Спасибо. Если что-нибудь вспомню, я вам обязательно расскажу.

– До свидания, ива, - Гартен, остановился у двери и почтительно кивнув, вышел.

А я перевела взгляд на замявшегося у моей кровати Нариго.

– Скажите, а в какой палате ив Дерион?

– Вас к нему не пустят.

– Вы не ответили, ив Нариго.

– Он на втором этаже в реанимационном блоке, вход туда закрыт для всех.

– Я поняла.

– Выздоравливайте, ива.

– Спасибо.

Я осталась в палате одна.

Это что же получается. Сначала подменили сводку, бросив нас в лапы ядовитым горхам, затем вывели из строя датчики на всех капсулах... А ведь если бы я не оказалась врачом, и не всадила эквейту лошадиную дозу регенератора, не наложила бы швы, то Дерион действительно не выжил бы. Вот только на кого охотились, на меня или на Дериона?

Нет, они что действительно думают, что я такая наивная дурочка и поверю во все эти случайности? Случайности в любых мирах обладают весьма продуманным сценарием...Где-то поблизости от ив Дериона и Князя затаился неплохой стратег-сценарист, который продуманно, и пока безнаказанно устраивает диверсии. Обидно, что моё мнение о ситуации в целом их вообще не волнует, но ещё обиднее, что и делиться со мной информацией по этому делу, они не собираются.

Потом был звонок от Вероник, девушка обиделась, что ей не сообщили о моём пробуждении, и она с нечеловеческой настойчивостью рвалась ко мне. Мы с Гретой пытались её остановить. Пришлось клятвенно поклясться, что со мной всё нормально, из больницы я не сбегу и буду вести себя как примерная девочка.

Ближе к вечеру, когда я от безделья уже не знала, куда и на кого выплеснуть свою энергию, вновь пришёл врач и с опостылевшей мне улыбкой, опять вколол какую-то гадость. Не знаю, что это было, но через пару минут я провалилась в сон, в котором меня вновь ждали единороги и кислотно-жёлтая травка на поляне.

– Думаешь, сможешь сбежать от себя?
– флегматично заметил один из единорогов, подперев морду копытом, медленно покачиваясь из стороны в сторону перед моим лицом. Причём, параллельно он ещё умудрялся курить трубку, выпуская бирюзовые колечки дыма.

– Ты мой самый надоедливый и противный глюк.

– Понятное дело. Я тоже не в восторге от тебя. Ты думаешь, это доставляет мне удовольствие? Я был вполне приличной галлюцинацией, являлся сильнейшим мира сего в страшных образах... А теперь я мелкий розовый глюк. Обидно.

Я даже опешила от неожиданности:

– Что?

– Того. От любви, ты всё равно не сможешь сбежать.

– От какой любви?

Единорог театрально выпустил колечки дыма в неба и продолжил:

– Ты влюблена, детка.

 - Я тебе не детка, - огрызнулась, подавив желание заткнуть уши и куда-нибудь спрятаться.

– Но ты влюблена. А вот он... Бедная малышка, тебе будет так больно.

Я бы ещё поверила в его жалость, но противная улыбка испортила всё впечатление.

– Отвали.

– Я-то исчезну, но что это изменит. Тем более, что про Лазоревого принца ты благополучно забыла, а вот Богиня нет. Как перед ней будешь оправдываться?

– Исчезни!
– я отвернулась и зашагала назад.

По крайней мере мне так казалось, что я иду назад.

– Глупая, наивная дурочка.

Резко повернувшись, взмахнула рукой, но противного единорога уже не было. Да и полянки тоже. Была только тишина и клубы обволакивающего меня серого тумана.

... Одна, опять одна.

И тут перед глазами что-то ярко вспыхнуло изумрудно-зелёным цветом, и я проснулась...

Глава Девятая. Откровения.

Никакому воображению не придумать такого множества противоречивых чувств,

какие обычно уживаются в одном человеческом сердце.

Ларошфуко 

Утром следующего дня мне удалось-таки получить информацию от врача - меня выпишут после обеда и что Дериона перевели в обычную палату, и даже начали выводить из сна, ближе к вечеру он должен очнуться.

На вопрос о том, как я себя чувствую после лекарств, несколько насторожилась. Не рассказывать же ему о моих навязчивых единорожистых галлюцинациях.

– Кошмары не мучили?
– продолжал допытываться врач.

– А почему вы спрашиваете?

– Бредовые видения - один из побочных эффектов данного вида психотропных веществ.

– Ясно. Да, были кошмары.

Яркие такие, кислотные кошмары с крылышками и совершенно абсурдными заявлениями.

– Понятно, понятно, - он ещё раз посветил мне фонариком в глаза и улыбнулся.

Кстати о сне. Я ведь действительно забыла наказ Богини.

– Скажите, пожалуйста, а кто такой Лазоревый принц?

Эквейт тут же перестал улыбаться, слегка нахмурился, проницательно гладя мне в глаза, заставив меня вздрогнуть.

– Где вы слышали про Лазоревого принца?

– Да так, уже не помню. Где-то мелькнуло и стало любопытно

– Врёте, - отрезал тот неожиданно резко.
– Про него вы нигде не могли услышать. Так кто вам сказал?

– А что за тайна?
– притворилась блондинкой и захлопала глазками.

– Вас это не касается. Отдыхайте, ива.

И вышел.

Ничего не понимаю. Что особенного в этом Принце? Почему такая таинственность и агрессия? Видно, я чего-то не понимаю.

Осторожно села в кровати, слегка потянулась, осматриваясь вокруг себя, и застыла. На кровати в моих ногах лежала веточка какого-то незнакомого растения.

Осторожно присела и подтянула к себе поближе. Действительно эквейтское растение - на серебристых ветках в окружении светло-синих листьев, ярко блестели изумрудные цветы. Красиво...

Осторожно коснулась кончиками пальцев зелёного бутона и тут же одёрнула руку, ничего не произошло. С опаской я двумя пальчиками взяла веточку и подняла.

Красиво и запах такой необыкновенный, нежный.

Остался только самый главный вопрос - откуда и от кого?

Но подумать об этом мне не дали, позвонили девчонки, горящие желанием меня навестить, но я не готова их сейчас видеть. С трудом уговорила их приехать на выписку, не раньше. Вероник сопротивлялась дольше всех, но, в итоге, хоть и надулась, но согласилась.