Эквей. Трилистник судьбы

— Он думал, что сможет всё исправить, — я попыталась встать на защиту высшего эквейта.

На маму сейчас было страшно смотреть. Её лицо скривилось от гнева. Широкими шагами она мерила комнату, не останавливаясь ни на мгновение.

— Думал! Ха! Он всё исправит! И никаких «если» и «может быть»! Ты не достанешься этой интриганке, я не позволю! Я разнесу здесь всё, но не позволю…

— Она заберёт Индин, — тихо сказала я.

Эта фраза была словно удар для мамы. Она дернулась и застыла, став белой как полотно. Казалось, еще немного, и она просто потеряет сознание.

— Мама! — подскочила к ней, помогая сесть на диван. — Я сейчас принесу воды.

— Стой, — прохрипев, она схватила меня за руку и покачала головой. — Всё нормально.

Сейчас мама казалась постаревшей на десять лет. Черты лица заострились, скорбно опустились уголки губ, появились морщинки в уголках глаз. Моя красивая, очаровательная мамочка в одно мгновение стала похожа на старуху.

— Кэтти… не надо, — две слезинки скатились по щекам, оставляя после себя блестящие дорожки.

Две близняшки, что так похожи были на мои, что я не смогла сдержать.

— Её жизнь в обмен на мою… Мама, прости, но я не могу иначе.

— Мы найдём выход. Обязательно найдём. У нас впереди годы…

Как бы я хотела думать так же. Верить, что мы всесильны и добро обязательно победит зло. Но жизнь не белая и не черная, она серая.

— Нет. Богиня не простит. А я не могу обрекать Индин на такую жизнь.

— А себя? Себя ты можешь?… Это ведь твоё решение, не так ли? Ты решила. Не посоветовалась со мной, с Шаном. Но так нельзя, милая. Мы же семья.

— Я не хочу, чтобы вы выбирали. Это жестоко — заставлять вас делать выбор.

— Выбора не будет. Ни ты, ни Индин не поплывут в Пещеры.

— И что ты сделаешь? Вывезешь нас с Эквей? Дочь Князя? Да, её будут рады видеть в Альянсе. Или попытаешься скрыть ото всех? Постоянные переезды? Жизнь в страхе, что рано или поздно нас обнаружат… Ты хочешь для нас такой жизни?

Вздрогнула и отвела взгляд.

— Должен быть выход. Всё не может закончиться так.

— Это не конец, мам. Мы же не знаем, что там, в Пещерах. А вдруг меня ждут райские кущи и обнаженные красавцы, — попыталась пошутить я, но не получилось.

— Нам не стоило сюда прилетать, — она провела ладонью по моей щеке, убрала непослушную прядь, что опять упала на глаза. — Нет, не так. Мне не надо было покупать тот билет.

— Тогда бы у тебя не было Князя и Индин. Разве они не стоят всех мучений?

— Но я не хочу терять тебя, Кэтти, — пошептала мама и притянула меня к себе, зарываясь лицом волосы и заливая слезами. — Ты же моя девочка, моя маленькая девочка. Как же я буду без тебя, Кэтти? Как я буду жить, зная, что никогда больше тебя не увижу.

Её тело сотряслось от рыдания. И я больше не могла сдерживаться, позволяя тоске и боли выплеснуться наружу.

Не знаю, сколько мы так проплакали, прижимаясь друг к другу, страшась раскрыть объятья и отпустить. Как утопающие хватались друг за друга, как за соломинку.

— Не приходи завтра меня провожать, — пробормотала я, когда мы более-менее успокоились и слёзный поток закончился.

— Кэтти, — всхлипнула мама.

— Мам, пожалуйста. Мне и так очень тяжело. Я… я не смогу еще и завтра проходить через всё это. И девочкам расскажи… я не смогу.

— Хорошо, я постараюсь.

— Спасибо. Я просто не могу переживать эти эмоции каждый раз. Мне и так трудно сдерживаться…

— Может, не стоит сдерживать себя? Кэтти, я тебя не узнаю. Ты борец. Ты не должна идти на поводу у Богини, — вновь попыталась воззвать к разуму мама.

Как она не понимает, что выхода нет.

Нет, он есть, но уж лучше в Пещеры.

— А я борюсь… За маленькую сестру.

Её реакция была немного не такой, как я ожидала.

Мама вновь всхлипнула и зарыдала, пряча лицо в ладонях.

— Прости меня, дочка. Если можешь, прости…

— Ты чего? Не вини себя.

— Я должна была защищать и оберегать тебя. А не смогла… Прости меня, девочка моя… прости.

— Не смей брать на себя чужую вину.

Не знаю, сколько бы еще продолжался наш разговор, что ходил по кругу, но вмешался Князь. Молча вошёл, закрыл за собой дверь и, подойдя к нам, обнял жену.

— Ты? — охнула та и неожиданно со всей силы стукнула его по груди, потом еще раз и еще. — Это ты во всем виноват! Ты не смог её сберечь. Почему именно моя дочь? Почему она не оставит нас в покое?… Почему?… Шан… как же теперь быть… это же Кэтти…

Удары быстро сошли на нет, и в конце она просто уткнулась ему в грудь и зарыдала. Эквейт ласково провёл рукой по золотистым волосам и взглянул на меня.

— Ты в порядке?

— Драться не собираюсь, — хмыкнула в ответ.

— Кэтти… — новь начал он.

— Нет! — вскрикнула я, вскочив с дивана и выставляя руки вперёд. — Хватит! Не надо больше. Я не могу это слышать! Вы что, не понимаете, как мне тяжело?… Но я держусь! Я разговариваю, хожу, улыбаюсь! А внутри так больно, что невозможно дышать!… А вы вместо того, чтобы поддержать… вы… Я приняла решение. Сама! Так извольте уважать его!

В конце я просто сорвалась на крик.

— Мы уважаем. Но ты не даёшь нам шанса всё исправить. Попытаться помочь тебе, — мягко произнёс он.

Мама выпрямилась, быстро вытерла слёзы и взглянула на меня с надеждой.

— Да, милая. Позволь, нам просто попытаться. Один единственный шанс.

— Вы что, не понимаете?… Именно она подарила вам дочь. Но она её и отнимет. А если не будет этих 15–16 лет? Если она заберёт её раньше? И не в Пещеры, а просто…

Произнести это слово я не могла. Меня снова начало трясти.

— А она может… Тогда на моих руках будет не жизнь, а смерть Индин… Она же ваша малышка. Почему вы рискуете её жизнью?

— Потому что ты тоже наша дочь, — ответил Князь. — И мы не можем рисковать твоей жизнью.

А всего минуту назад мне казалось, что больнее быть просто не может. Ошиблась. В который раз.

— Вы и не рискуете. Своей жизнью распоряжаюсь я сама, — прошептала в ответ. — И своё решение я уже приняла… Мне надо собрать вещи.

— Кэтти! — мама, бросилась ко мне и крепко обняла. — Пожалуйста, не уходи. Я больше… я ничего не скажу. Просто не уходи. Позволь провести этот день с тобой. Пожалуйста.