Эквей. Второй шанс

– Почему ты так меня зовёшь?

– Как? Эли?

– Да. Меня никто так не называл. Обычно Элиза, Лизи, иногда Бэт, но никогда Эли.

– Потому что так тебя буду называть только я, - ухмыльнулся он, очерчивая пальцами мои скулы, а потом коснувшись искусанных и слегка припухших губ.

– А как буду называть тебя я?

– Как хочешь, - ухмыльнулся он, вновь откидываясь на подушки.

– Шан, - сорвалось с моих губ, прежде чем я могла подумать и осмыслить.

Эквейт дёрнулся всем телом, улыбка сразу сползла с его лица, и Князь посмотрел таким взглядом, что я невольно затаила дыхание.

– Что? Как ты сейчас меня назвала?

Я даже сама не поняла, почему выпалила именно это имя. Было ощущение, что сказала его не на рефлексах, а оно мне уже было знакомо, причём, моя реакция на произнесение имени была впечатляющей – мне хотелось посмаковать его, облизнув при этом губы. Ого, и это от одного имени так понесло… И тут вспомнился тот странный сон. Если это был сон, конечно. То ощущение безграничного счастья и абсолютной безмятежности, что сродни теперешнему состоянию. Вот, значит, откуда оно мне знакомо.

Судя по его реакции, я назвала его истинное имя? И тогда выходит, что то видение было не сном? Нет, я предполагала это, но, тогда каким даром обуславливаются все мои видения? Предсказание или ясновидение? Эх, Натали-Натали, почему же ты мне раньше не открыла все аспекты столь таинственной темы мироздания. Попыталась вынырнуть из внутреннего диалога сама с собой.

Нахмурилась, пытаясь вспомнить, что там ещё было в этом сне. Танец вроде какой-то и смех… упоение блаженством и чувственный трепет перед предвкушением.

«-Вредина.

– Сам выбрал.

– Сам…»

Сердце пропустило удар, а я с трудом сдержалась, чтобы не зажмуриться и не вскочить с кровати.

– Элизабет? – напомнил о себе Князь, привлекая к себе внимание.

– Да? – я захлопала ресницами и взглянула на его лицо.

– Это ведь не Алексия тебе сказала и не Богиня. Для последней - это слишком скучно, уж больно любит всевозможные квесты и патовые ситуации. Тогда откуда?... Видение, - кивнул он, рассматривая меня цепким взглядом лазоревых глаз.

– Князь, - пробормотала я, садясь и подтягивая колени к груди. А рука тем временем пыталась нащупать покрывало, простынь, да хоть что-нибудь, чтобы укрыться и не чувствовать себя настолько открытой и беззащитной.

– Уже, Князь. Только что ты называла меня совсем по-другому.

– Я так больше не буду, - пробормотала в ответ, как нашкодившая или нерадивая ученица. А покрывало всё не находилось.

Ощущение покоя, расслабленности и неги исчезло.

Нет, я не думала, что произошедшее между нами совсем недавно - ошибка. Наоборот, мне всё более чем понравилось. Но, что делать теперь с нашими отношениями, не знала. И ещё это имя… Вот, чего я начала настаивать, а? Спокойно мне не сиделось, вернее – не лежалось. А мы не настолько близко знакомы, чтобы я могла обращаться к Правителю целой Планеты по имени. Нет, конечно, очень даже близко. Но, секс не повод для фамильярностей и…

О, чёрт! Я уже сама себя перестала понимать.

– Эли, ты чего? – мужчина тоже сел и придвинулся ближе.

– Ничего, - покрывало я всё-таки нащупала и быстро накинула на себя, чувствуя прохладный шёлк на разгоряченном теле. – Наверное, мне пора.

И всё это под внимательным взглядом лазоревых глаз.

 - Ты знаешь, что у нас тоже есть древний язык? – внезапно произнёс эквейт. – У вас же есть на земле древние языки – английский, русский, французский и даже мёртвый язык – латинский.

– Да, есть.

Я непонимающе нахмурилась. Странные и резкие у него переходы. Причём здесь его имя и мёртвые языки? Может, я что-то не так поняла?

– И у нас есть мёртвый язык. Язык Богини. Его мало кто знает, только жрецы.

– И что?

– Я тоже знаю пару фраз, и десяток слов. Положение обязывает. Знаешь, что означает Шан?

То есть я не угадала с его именем? Или как?

– Нет. Я-то и современный эквейский, что называется «со словарём» знаю, а ты мне ещё про древний язык рассказываешь.

– Любимый, единственный, - произнёс он, внимательно наблюдая за выражением моего лица. Сначала я не поняла, к чему он этого сказал. Кто любимый и единственный? К чему это? Но потом до меня, как говориться, дошло.

– О-о-о, - только и могла произнести в ответ.

Смущения я не чувствовала. Я же не знала, что у них тут ещё какой-то язык кроме эквейского есть. Хотя небольшая неловкость присутствовала.

– И кого ты называла в своём видении «любимым»?

Пропустила его вопрос мимо ушей, в данный момент меня заинтересовало другое.

– Так твоё имя не Шан?

– Нет. Но мне понравилось, как ты меня назвала, - Князь поднял руку и аккуратно убрал локон с моего лица за ухо. – Можешь и дальше продолжать так меня величать.

– Самомнения тебе не занимать, - фыркнула в ответ и улыбнулась.

Напряжение, что возникло между нами стало сходить на нет.

– Я - князь, а все князья тщеславны, высокомерны и, причём, непомерные эгоисты, с честолюбивыми амбициями.

– Хорошо, что ты это понимаешь.

– Угу, - отстранённо продолжил он и принялся стягивать с моих плеч с таким трудом найденное покрывало.

Я не сопротивлялась, но и помогать ему не спешила. Хотя внутри всё задрожало от предвкушения и ожидания. Вроде только десять минут назад была полностью уверена, что с меня хватит и я полностью удовлетворена. Оказывается, что нет.

Будоражащий душу взгляд, кривая ухмылка и кровь медленно закипает внутри, а во рту пересохло от охватившего тело жара.

– И что ты делаешь?

– У нас ещё полчаса занятий, - прошептал он, откидывая простынь в сторону и притягивая к себе.

– И? – хихикнула я в ответ, вздрагивая от соприкосновения наших тел.

– И давай проведём их с пользой.

И мы провели… с большой пользой… для дела. Или для тела?… В любом случае я была очень довольна, Князь – думаю тоже.

Когда через сорок три минуты за мной пришёл Дерион, я восседала на выступе, выдвинувшийся из стены, чем-то напоминающий конструктив стула, скромно сложив руки на коленях, и изо всех сил стараясь удержать серьёзное выражение на лице. Получалось плохо. Улыбка никак не хотела сходить с лица. Наверное, со стороны так и выглядят блаженные. Щёки горели, и приходилось периодически обмахивать себя рукой, чтобы хоть чуть-чуть унять жар. Но это не спасало. Я горела не столько внешне - пожар бушевал внутри.